Искусство умирать
Шрифт:
Когда он очнулся в следующий раз, то небо было синим, звезда сияла вблизи зенита, невдалеке угадывался ручей, все тело ломало и корежило после вколотых доз, а послушный Б2 шептал, обдумывая вслух шахматную комбинацию. Штрауб тихо заплакал и плакал долго.
– Б2, – спросил Штрауб, – а как быстро ты можешь убить?
– Смотря кого, – ответил робот, – если человека, то за полторы сотых секунды.
Несмотря на внешнее спокойствие и послушание, Б2 был могучей боевой машиной.
Когда Икемура вернулся в комнату, он увидел только кровать и рассегнутые ремни. На кровати серело мокрое
Он решил проверить все комнаты и начал с соседней.
В соседней комнате была кровать, два шкафа и стол. Стены были покрыты слоем видеокраски – и как раз сейчас стены были бурным морем. Икемрура даже качнулся, настолько полной была иллюзия. Огромный вал накатил и обрушил на комнату сотни тонн прозрачной зелени.
– Запах! – приказал Икемура и влажный ветер пахнул в лицо.
– Звук, но потише!
Вал тихо зашуршал, уходя. Видеокраска могла создавать даже гравитационные эффекты, например качку, но для этого ею нужно было покрыть пол и потолок.
– Посмотрим, – сказал он сам себе. – Ку-ку, я здесь, выходи!
Он заглянул под кровати и в шкаф, нашел лишь ворох пластиковых оберток неизвестно от чего. Еще была бейсбольнея бита, попавшая сюда неизвестно каким образом. И вдруг стало страшно. Самурай знал, наученный долгими годами своего везения, что предметы не попадают ему под руку случайно. Если здесь оказалась бита, то придется ее использовать. В комнате в бейсбол не играют, значит, ее придется использовать как оружие. Он обернулся, но увидел лишь лучи, играющие с пылинками. Страх ненадолго отпрыгнул, но затаился поблизости. На столе лежала книга. Еще несколько секунд назад ее здесь не было.
Он взял книгу в руки. Значит, у капитана было две. Точно такую же Икемура видел в комнате Орвелла, минут пятнадцать назад. Он бросил книгу в инсинератор и приготовился уходить. У двери он обернулся. Книга снова лежала на столе.
– Вот это новости, – сказал он, – здесь есть кто-нибудь?
Новая волна нахлынула и, казалось, завертела комнату волчком. Надо бы сделать шторм потише, подумал Икемура и снова взял книгу. Это была та же самая.
Он открыл книгу наугад и прочел, почти не касаясь взглядом строк:
А ветра не было совсем, но мой корабль летел.При свете молний и луне вздохнули мертвецы.Они задвигались, вздохнув, потом приподнялись, и их не двигались зрачки, и было страшно как во сне при виде вставших тел.
Как же так? – подумал он:, – ведь я не умею читать таким шрифтом? Он закрыл глаза и повторил те же строки еще раз, горящие в памяти. Как же так? Ведь я был уверен, что эти строки невозможно запомнить? О чем это? И он вспомнил.
О больной совести. О том, что мертвецы всегда оживают.
Он снова почувствовал страх. Но на этот раз страх не был тенью, он был
– Кто это? – прошептал Икемура и в дверь мягко постучали.
Б2 был могучей боевой машиной. Когда он скучал, то играл в шахматы – сам с собой или с Б1. Когда его просили, он мог вполне натурально изобразить песенку Ваньки. Когда ему приказывали, он убивал человека за полторы сотых секунды. – Подойди! – сказал Штрауб.
– Я слушаю.
– Ты должен помочь мне.
– Вас перенести в тень?
– Нет, ты должен спасти всех нас. Весь экипаж.
– Я жду приказа, – сказал Б2.
Штрауб помолчал, переводя дух, и сказал (неизвестно как к этому отнесется робот, такие слова можно рассматривать даже как попытку бунта):
– Среди нас убийца.
– Это невозможно, – ответил робот и осмотрелся, как будто определяя, кто входит в это размытое «среди нас».
– Среди нас убийца. Он убил уже троих: Бата, Морта и Гессе. Он пытался убить многих других…
– Подождите, – сказал Б2, – я только включу прибор распознавания лжи. А теперь повторите и помедленнее.
– Среди нас убийца, – повторил Штрауб. Он убил уже троих и собирается убить всех остальных. Однажды он даже покушался на капитана. Он пытался убить меня.
Только ты сможешь его остановить.
– Как его имя? – спросил Б2 и отключил прибор распознавания.
– Это Икемура.
– Как я должен его убить?
– За полторы сотых секунды. Но будь осторожен, ему во всем везет.
– А что такое «везет»?
– Это такая врожденная программа, очень опасная для всех нас.
– Я не боюсь человека, – сказал Б2 и Штраубу показалась, что в голосе машины прозвучало презрение.
– Кто это? – прошептал Икемура и в дверь мягко постучали.
В дверь постучали снова, на этот раз настойчивее. Это он.
– Огненный шторм! – приказал Икемура, прыгая на пол, и стены комнаты взорвались огненным штормом.
В дверь ударили и она вылетела, грохнувшись и перевернув стол. Стол накрыл человека. Снова повезло. Робот стоял в центре термоядерного взрыва.
Вспышка была такой сильной, что четыре ножки стола, сделанного здесь же, на Бэте, из натурального дерева, всыхнули как четыре факела. Б2 на мгновение ослеп и замер, его волосы и одежда на нем горели. Огонь раздувался сияющим кошмаром, выпуская ветвистые щупальца, и нарисованные камни мгновенно лопались, как будто были начиненны динамитом изнутри, и нарисованные осколки камней мгновенно превращались в нарисованные фонтаны горящих капель. Стены погасли, не расчитанные на такое напряжение.
Вообще говоря, видеокраска на обыкновенных стенах в обыкновеннй комнате не должна была выполнять боевую команду «огненный шторм», но Самурай знал, что ему везет, и привык пользоваться своим везением. Только не стоит пользоваться им слишком много – рано или поздно оно подводит. Он рванулся к шкафу и схватил биту – она лежала так удобно, как будто только и ждала его ладони. Он почувствовал себя воином, настоящим самураем, который выходит один на один на заведомо смертельный поединок и радуется от предчувствия собственной славной смерти. В конце концов, бита может быть оружием не хуже древнего меча – он размахнулся и ударил стоящего неподвижно робота. Удар пришелся точно в переносицу.