Испанская прелюдия
Шрифт:
– Три минуты. Успеем уйти на безопасное расстояние, – сказал он красноармейцу, подпалил шнур, выскочил наружу и выкрикнул: – Все за мной! Бежим как стометровку! Рванет так, что мало никому не покажется.
Бойцы что есть мочи бросились прочь от селения. При этом они ничуть не скрывались, понимали, что если басмачи их и увидят, то не успеют ничего предпринять.
Красноармейцы отбежали на пару сотен метров, залегли в небольшой ложбине и заткнули уши пальцами. Рвануло так, что взрывная волна прошлась по их спинам и оглушила, несмотря на превентивные меры. Склад просто исчез вместе с близлежащими домами. Что-то горело. Пламя освещало груды разномастных обломков.
– Вперед! – крикнул Джига. – Стрелять всех басмачей, гражданских без необходимости не убивать.
Бойцы Донцова сразу после взрыва бросились вниз по склону, предварительно метнув туда несколько гранат. Судьба решит, кому там что прилетит. На войне как на войне».
Сразу после взрыва лейтенант Солейко дал длинную очередь из пулемета по конному разъезду басмачей, находящемуся в паре сотен метров, и мигом превратил его в куча-мала.
Противник не успел оказать серьезного сопротивления. Бойцы отряда методично отстреливали ошеломленных басмачей. Безоружных мужчин и женщин, выскочивших из домов, они клали на землю, приказывали им лежать и не шевелиться.
Вскоре все закончилось. Если кто-то из бандитов и успел сбежать, то и аллах с ними.
То, что осталось от базы басмачей, отряд покинул той же ночью. Операция закончилась полным успехом. Задание командования было выполнено.
Часть первая
Над всей Испанией безоблачное небо
В одном я уверен и за это могу отвечать: там, где буду я, коммунизма не будет.
Москва
Алексей Донцов вошел в свою квартиру. Ему тут же бросилось в глаза обилие пыли, ударил в нос отвратный запах застарелой тухлятины. Впрочем, он этому нисколько не удивился. Уже в поезде, едучи в очередную командировку, старший лейтенант вспомнил, что не закрыл форточку и не вынес помойное ведро, наполненное объедками после обильного застолья, устроенного накануне.
Несмотря на безудержное желание плюхнуться в кровать, он, ругаясь на чем свет стоит, вынес ведро на помойку, протер пыль в самых доступных местах, обрызгал все помещение тройным одеколоном и принюхался.
«Вроде бы дерьмом не пахнет», – подумал Алексей, быстренько сходил в душ, забрался под одеяло и немедленно уснул.
Он имел полное право на это, получил недельный отпуск после удачного проведения диверсионной операции. База Шады-Огры была уничтожена. Главарь банды надолго лишился ресурсов и активные боевые действия в ближайшее время вряд ли предпримет.
Служба в разведке Донцову нравилась своей непредсказуемостью, прямо как в приключенческом романе. Все бы ничего, но от него сбежала жена к какому-то директору овощной базы по причине отсутствия достаточного количества денег, а частенько и самого мужа. Однако в каждой потере есть приобретение, а в каждом приобретении есть потеря, как говорят англичане. А если по-русски, то нет худа без добра.
В его распоряжении осталась однокомнатная квартира на Красносельской. Если не было бы жены с ее оборотистым папашей, то мыкался бы старший лейтенант Донцов в офицерском общежитии с единственным туалетом на этаж и двумя сосками душа на весь корпус.
Но мечте хорошенько выспаться не суждено было исполниться. В шесть утра заверещал радиоприемник, и диктор бодрым голосом начал рассказывать про шахтеров-стахановцев, установивших очередной рекорд по добыче угля. Он инстинктивно выдернул шнур из розетки и вновь провалился в сладкий сон, но, как оказалось, ненадолго. Заработал телефон, стоявший на прикроватной тумбочке. Звонил настырно и долго. Наконец-то Алексей вынырнул из небытия, нащупал трубку и прижал ее к уху.
Беспокоил его полковник Шмыга.
– Донцов?
– Он самый, товарищ полковник. – Алексей сразу же узнал голос своего бывшего наставника, а ныне куратора.
– Нам необходимо встретиться в ближайшее время.
Донцов не стал задавать глупых вопросов. Мол, что случилось?
– Где? – осведомился он.
– Ты сейчас в отпуске, поэтому мы можем поговорить вне управления. Так будет даже лучше. Рядом с тобой есть кафе, «Весна», что ли, называется, то самое, которое мы посетили после кавказских дел. Там через три часа. Форма одежды кабацкая.
– Понял вас. – Донцов положил трубку и взглянул на часы.
Семь пятнадцать.
Ему не понравилось, что встреча пройдет вне управления. Это означало, что намечалось нечто неординарное.
Кафе «Весна» было вполне демократичным заведением. Напитки и закуски здесь подавались самые немудреные. Но, в отличие от стандартной советской пивной, места там были не стоячие, а сидячие.
Красные командиры заказали пиво с воблой и уселись за свободный столик.
Шмыга, крепкий, жилистый мужчина лет тридцати пяти, сделал пару глотков из кружки, в упор посмотрел на Донцова и спросил:
– Ты в курсе нынешних событий в Испании?
– Краем уха слышал. Мне не до этого было, сам понимаешь.
Во внеслужебной обстановке они общались по-приятельски и были на «ты».
– Понимаю. Ну так слушай и на ус наматывай. В Испании произошла попытка государственного переворота, плавно перешедшая в гражданскую войну. С одной стороны, республиканцы под руководством демократически избранного правительства, а с другой – сторонники генерала Франсиско Франко. Ситуация мутная. Франко близок к фашизму. Против него выступает целая куча разномастных партий. Это коммунисты, социалисты, анархисты, демократы и всякие прочие. Понятно, что каждый хочет стать нумеро уно, идет борьба за власть под разной идеологией. СССР по духу ближе республиканцы. Нам вполне хватает Германии и Италии с их фашистской доктриной. Мы подписали соглашение с европейцами о невмешательстве, но советников в Испанию посылаем в помощь республиканцам. «Совет – больше чем услуга». Так говорил Дюма-отец.
– Это что, внеплановая политинформация? – полюбопытствовал Донцов и криво усмехнулся.
Он не понимал, к чему клонит его куратор.
– Именно политинформация, – подтвердил Шмыга, никак не реагируя на сарказм Алексея. – Вопрос в том, зачем я тебя просвещаю.
– И зачем?
Их разговор прервал шум за угловым столиком.
Какой-то мужик в потертой спецовке схватил своего собутыльника за горло и методично стучал кулаком по его голове. Бедолага оказывал слабое сопротивление, явно задыхался, закатил глаза и пустил слюну из открытого рта.