Испанская прелюдия
Шрифт:
При этом он пытался как-то привязать открывателя Америки к Барселоне, но так и не нашел подходящей версии.
Судно причалило. Вахтенные отдали концы, спустили трап и пригласили пассажиров на выход, чем те немедленно воспользовались.
– Ты пока посиди здесь со своим советским паспортом, – сказал Донцов Григорию. – Мы разберемся с пограничниками, а потом тебя заберем.
Донцов не имел ни малейшего понятия о том, как именно он будет разбираться на пограничном контроле, но надеялся на лучшее.
«Приручили парня, так не бросать же его теперь. Нас должны встретить, попросим помочь», – подумал он.
На выходе из порта к ним подошел крепкий мужчина средних лет, в кремовых брюках,
– Я просто Мигель. Фамилию можете сами придумать, – представился он на чистом русском языке. – Вы должны быть в курсе. Не удивляйтесь моему знанию языка. У меня бабушка по матери русская.
– Да, мы в курсе, – подтвердил Донцов.
– Тогда пошли.
Мигель двинулся было в сторону площадки, где стояли несколько автомобилей, но Донцов его тормознул.
– У нас проблема, – сказал он и вкратце изложил историю, приключившуюся с Григорием Фраучи. – Он приличный снайпер, будет нам полезен.
– Это не очень большая проблема, – успокоил Донцова Мигель. – Где сейчас этот ваш парень?
– Пока на судне.
– Ничего, сейчас мы его оттуда вытащим. – Мигель достал из кармана удостоверение коричневого цвета, показал его пограничникам и отправился на борт.
Донцов похлопал себя по карману, где лежал прелюбопытнейший документ, подаренный ему развеселым парнем из соседней каюты за бокалом вина. Текст в нем гласил, что податель сего имеет право воровать на углу Дерибасовской и Ришелье. Это удостоверение выглядело более чем солидно, темно-бордового цвета с оттиснутой золотом надписью на обложке. Алексей вклеил туда свою фотографию и показал товарищам, что вызвало безудержный смех.
Вскоре появился Мигель вместе с Григорием.
– Этот парень арестован по приказу сегуридад, по-вашему контрразведки. – Испанец кивнул в сторону Григория и весело подмигнул Донцову: – Но в кандалы мы его пока заковывать не будем.
Алексей осмотрелся и обратил внимание на большой плакат, где бравый тореадор стоял с обнаженной шпагой супротив разъяренного быка.
«Война войной, а коррида по расписанию», – подумал он и усмехнулся.
Честная компания прошла на автомобильную стоянку, где стоял длинный открытый «Шевроле» с помятыми крыльями, исписанный лозунгами каких-то неведомых организаций.
– У анархистов отобрали, – сказал Мигель. – Авто побитое, но ездит хорошо.
Машина миновала набережную и свернула на объездное шоссе.
– Так быстрее получится, – пояснил Мигель. – В центре могут возникнуть непредвиденные заторы. Там постоянно случаются автомобильные пробки из-за шествий, похорон героев и еще бог знает чего.
Донцов с интересом разглядывал картины революционной жизни, проплывающие мимо. Улицы перекрывали баррикады из мешков с хлопком, камнями и песком. Над ними болтались красные и черно-красные знамена, вокруг них сновали вооруженные люди в больших островерхих соломенных шляпах, в беретах, в головных платках, одетые кто как или полуголые. Некоторые подбегали к машине и требовали документы, другие радостно приветствовали проезжающих, размахивая винтовками. Люди трапезничали, расставив тарелки прямо на камнях. Маленькие дети ползали по баррикадам, заглядывали в бойницы, играли патронами и штыками.
Один раз Донцов показал то самое удостоверение патрульным, остановившим их. Человек с ружьем вертел его и так и сяк, пока Донцов не сказал, что он советский дипломат. Сие пояснение возымело должное воздействие, и машина двинулась дальше по шоссе.
– Какой-то муравейник! – воскликнул Донцов, с удивлением взирая на происходящее.
– Ну да, власть в Барселоне сейчас условная, поэтому порядок тоже весьма относительный. Город взбудоражен. Бардак, одним словом, – проговорил Мигель. – Главная проблема сейчас – это взаимоотношения между партиями и организациями Народного фронта. Все они вооружены, находятся в непрерывном брожении и кипении, плохо подчиняются руководству, готовы вспыхнуть, ввязаться в новые уличные бои при любой провокации, по какому угодно поводу и без такового.
Разноплановые пейзажи мелькали как в непрерывной киноленте. Нескончаемые заводские кварталы, огромные корпуса судостроительных верфей, механических, литейных, электрических, автомобильных цехов, текстильные, обувные, швейные фабрики, типографии, трамвайные депо, исполинские гаражи. Когда машина свернула к центру города, появились банковские небоскребы, театры, кабаре, увеселительные парки. Противовесом им являлись страшные, черные уголовные трущобы, зловещий китайский квартал, тесные каменные щели в самом центре города, куда более грязные и опасные, чем портовые клоаки Одессы и Мариуполя в самые смутные времена нашей гражданской войны.
Наконец-то компания достигла пункта назначения, отеля с немудреным названием «Барселона». Они оставили «Шевроле» в закутке недалеко от входа и зашли внутрь. В вестибюле, рядом с портье в расшитом золотом сюртуке, дежурил вооруженный отряд.
– Это охрана профсоюза, который реквизировал отель, – произнес Мигель, показал свое удостоверение и подошел к стойке.
Вскоре добровольцы заселились в два двухместных номера, скоренько привели себя в порядок после длинной дороги и отправились в ресторан.
Мигель уже сидел за столом. Возле него вертелась молоденькая официантка в белом кружевном передничке.
По рекомендации Мигеля они заказали фасолевый суп косидо, фрикасе из курицы, салаты и пару бутылок хереса.
За обедом испанец обрисовал общую обстановку:
– Никаких сомкнутых фронтов здесь, в Испании, пока нет. Есть отдельные разобщенные города, власть в которых принадлежит правительству и комитетам Народного фронта либо мятежникам. Даже телефонная и телеграфная связь между ними кое-где работает по инерции. Барселона кое-как отбилась от мятежников и заявила о своей автономии под руководством президента Комапаписа. Новая власть координирует действия с центральным правительством, выполняет его указания, если считает их приемлемыми. В окрестностях Мадрида создалась напряженная обстановка с непредвиденным исходом борьбы. Боевые действия затруднены сильно пересеченной местностью, переходящей кое-где в горный рельеф. Из артиллерии с обеих сторон действуют скорострельные пушки «Виккерс» калибра сто пять миллиметров, горные орудия типа «Шнейдер» испанского производства и французские семидесятипятимиллиметровые. У мятежников есть несколько крепостных орудий и танки. У правительственных войск имеется в наличии бронепоезд. Пехота с обеих сторон вооружена винтовками «маузер» и ручными гранатами. Есть отдельные минно-подрывные команды, несколько легких разведывательных самолетов. Средства связи и управления ничтожны. Вам уже поставлена задача. Я отчасти в курсе ее содержания. При короле я служил в контрразведке в чине капитана, теперь занимаюсь тем же самым в Народном фронте. Недавно прикомандирован к вашему разведывательно-диверсионному отряду, пока еще не созданному, в качестве советника, проводника и переводчика. С Берзиным и Доминго Унгрией, командиром партизанского соединения, этот вопрос согласован. Пока там батальон, но штаб республиканской армии планирует расширить его сперва до партизанской бригады, а потом и корпуса. Подробные инструкции вы получите на месте, у полковника Старинова.