Испанские поэты XX века

Гарсиа Лорка Федерико

* * *

«Деревья — ярче костра…»

Перевод П. Грушко

Деревья — ярче костра в осенние вечера… На прибранном этом поле, в этом сквозном раздолье, где нет ни души, они так бесконечно одни! Смешны им наши вопросы! Нас видят эти колоссы насквозь — прожигает нас золото вечных глаз. Душам нашим в укор солнечный их убор!

* * *

«Пришел,

как жизнь, короткий…»

Перевод С. Гончаренко

Пришел, как жизнь, короткий, прощальный, тихий вечер. Конец всему родному… А я хочу быть вечным! Листву в саду кровавя и душу мне увеча, пылает медь заката… А я хочу быть вечным! Как этот мир прекрасен! Не задувайте свечи… Будь вечным, этот вечер, и я да буду вечен!

* * *

«Подай мне, надежда, руку…»

Перевод С. Гончаренко

Подай мне, надежда, руку, пойдем за незримый гребень туда, где сияют звезды в душе у меня, как в небе. Закрой мне другой рукою глаза и потусторонней тропинкой веди, слепого от снега твоей ладони. Зато мы такие дали увидим при свете грусти: под полной луною сердца любви голубое устье. Меня схорони во мне же от жара мирской пустыни и путь протори в глубины, где недра, как небо, сини.

РАССВЕТ

Перевод В. Андреева

Безумна королева — и ты сняла, смеясь, корону сновидений и бросила ее к сверкающему солнцу. Нагая, вся — объятье, — о ночь твоих волос!

* * *

«У меня по щеке пробежала слеза…»

Перевод С. Гончаренко

У меня по щеке пробежала слеза и лицо у тебя исказила. Что за сила в прозрачной, как воздух, слезе? Что за страшная сила?

«Безудержной водой…»

Перевод А. Гелескула

Безудержной водой была ты и ушла из-под ладоней! На чьей груди замедлится твой бег и где эамрет он заводью зеркальной — и ты уйдешь, затихшая, в себя, в глубь жаркого и сказочного моря? О свежий ключ, который вечно бьет в тебе и без конца в тебя уходит, затягивая все, чем истомился, в оцепенелый свой водоворот!

* * *

«О, как же ты глядела!..»

Перевод А. Гелескула

О, как же ты глядела! Казалось, моя жестокость откромсала веки. И я рванулся — из последней дали! — как тонущий, к живой твоей душе, на вечный свет — к радушью маяка на берегу спасительного тела!

* * *

«На море штиль, серебристая ночь…»

Перевод М. Самаева

(Оберон к Титании ^{5} )

На море штиль, серебристая ночь хочет помочь мне развеять унынье. Путь до тебя и закатов твоих выстелен сплошь неподдельной синью. Ах, если бы мне доплыть до тебя на этой луне.

ВЕСНА

(«Апрель без ясной близости твоей…»)

Перевод М. Самаева

Апрель без ясной близости твоей та же зима, лишенная сиянья. И без его цветов в твоем дыханье весь год весна цветущая ветвей. Ты подлинней весны и ты пьяней, ты роза истины в конце скитанья, лужайка сокровенная и ранний благоуханный ветерок с полей. Каким покоем дышит мир вечерний. Источник нежности, твой смех струится, и мы с тобой единый силуэт. И розу я сорву, она без терний, твой ветерок овеет мне ресницы, и осенит мне лоб твой чистый свет.

МИМОЛЕТНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Перевод В. Андреева

Как это было, как все было, боже? — Ты лживо, сердце. Разум, ты в смятенье. Все было словно ветра дуновенье? Или на легкий бег весны похоже? Так зыбко было, словно в летней дрожи пух одуванчика, одно мгновенье живущего… И так исчезновенье улыбки в смехе незаметно тоже… Дыханье ветра, одуванчик, крылья весны июньской, тонкая улыбка… — о память горькая, пчела слепая! — все перешло в ничто — и без усилья малейшего… все так легко, так зыбко… И энать — что ты была, какой — не зная!

ОКТЯБРЬ

Перевод А. Гелескула

Я наземь лег — и, ярко догорая, вечерняя заря передо мною слилась в одно с осенней желтизною в кастильском поле без конца и края. За плугом борозда, еще сырая, ложилась параллельно с бороздою, и пахарь шел, рукой своей простою в земное лоно зерна посылая. И думал я: настало мое время — я вырву сердце, звонкое, живое, вручу земле, пока не отзвенело, И поглядим, взойдет ли это семя, чтоб по весне высокою листвою нетленная любовь зазеленела.

ОБЛАКА

Перевод А. Гелескула

Снега небес, вы как луна в апреле — неуловимы, призрачны и белы. Я как-то луг увидел оробело таким, как ваши вечные метели. И сном во сне пришли к моей постели вы как посланцы белого предела, к которому душа моя летела. Я просыпался — слезы все блестели. Когда я с вами, крылья кочевые, в моей душе дремота или бденье? Сольюсь порою с вашей белизной — и словно пробудился я впервые… И вдруг как бы пронизывает тенью от миндаля, зацветшего весной…