Испанский сон
Шрифт:
Интересно, подумал Вальд, кто бы это мог быть. Кто бы ни был — не выгорело у вас, ребята… Почем нынче эксклюзивные права?
— Вальдемар, — сказал Сид, — я детально рассмотрел их в телескоп. Обе уродины.
— Невероятно! Уродин не держали бы на GNN.
— Ну, может быть, я слегка преувеличил. Может быть, они просто не так красивы, как я представлял их себе по твоему описанию.
— Ты живешь в воображаемом мире, — сказал Вальд.
— Я знаю, — сказал Сид. — И мне это нравится.
— Зайка, — с мягким упреком сказала Вероника, — с этими событиями ты совсем забросила свой сериал. Между тем мы остановились на самом интересном месте. Тебе напомнить? Ты собиралась рассказать о вашем первом путешествии по Испании — о самом ярком впечатлении за всю твою жизнь, предшествовавшую Барселоне…
— Разве? — спросила Ана. — А мне кажется, к тому времени тот сериал клонился к закату; о путешествии — это уже как бы другой сериал.
— Ну, все равно; если так, считай, ты уже его начала. Ты рассказала мне эпизод (точнее, пизод) из своей барселонской жизни. Как вы с человеком по имени Пако ходили на концерт, а в результате посетили прием общества воздухоплавателей.
— «В результате», — недовольно передразнила Ана. — Будто ты хочешь сказать, что мы вовсе не были на концерте и вместо концерта попали на этот прием.
— Разве это обидно? — удивилась Вероника. — Если так, извини… Я просто хотела тебе напомнить, что ты фактически приступила к следующим сериям, а уж тот это сериал или другой — мне, право, все равно. Да ты и в тот раз успела бы рассказать мне больше… но тут появилась Мариночка… и ты… и мы…
— Мариночка не при чем, — возразила Ана. — Мне тогда просто надоело все время сидеть в душе.
— Мариша, — спросила Вероника, — надеюсь, ты понимаешь, что это не камешек в твой огород?
— Все в порядке, госпожа Вероника, — улыбнулась Марина; — но если речь идет о рассказах Госпожи, то есть, полагаю, о чем-то личном… то дальнейшее мое присутствие здесь неуместно, не правда ли?
— Да, это личный рассказ, — подтвердила Госпожа. — Но подожди; я еще не уверена, что хочу, чтобы ты удалилась. Как ты считаешь, Ника?
Вероника немножко подумала.
— Не знаю. Ты рассказчица, тебе и решать.
— А тебе хотелось бы послушать? — спросила Госпожа.
— Конечно, Госпожа, ведь я так люблю Вас, — сказала Марина. — Кроме того… если вам что-нибудь понадобится во время Вашего рассказа…
— Решено: ты остаешься, — сказала Госпожа. — Но учти: рассказ этот предназначается в первую очередь для госпожи Вероники. Поэтому не обижайся, что я буду обращаться только к ней и смотреть только на нее, как будто бы тебя и вовсе не было в комнате.
— Госпожа, я и сама хотела попросить Вас об этом.
Госпожа, благосклонно улыбаясь, кивнула головой.
А Вероника сказала:
— Я все больше уважаю тебя, Мариночка.
Госпожа раскрыла было рот, приступая к рассказу, но Марина внезапно спросила:
— А что такое «пизод»?
— Это…
Госпожа замялась.
— Марина, — строго сказала Вероника, — хоть я тебя и уважаю, но не смей отвлекать госпожу. Ты видишь? Она уже настроилась. Да и не твоего ума дело, что такое «пизод»; считай, что это наша с твоей госпожой маленькая тайна.
Марина пристыженно потупилась.
Тем не менее она продолжала искоса наблюдать за Госпожой; от нее не укрылось, что Госпожа посмотрела на Веронику благодарным взглядом. После этого она вновь открыла рот, намереваясь наконец начать свой рассказ… но то, что произошло одновременно с этим, заставило изменить ее свое намерение. Снаружи, снизу, раздался грохот входной двери. Послышался раздраженный мужской голос, более всего напоминающий голос Господина. Трое в гостевой замерли и прислушались. Голос звучал на высоких тонах и, похоже, понемногу приближался.
— Это Фил, — прошептала Госпожа.
— Эпиздец, — выдохнула Вероника, самая эмоциональная из троих, и смертельно побледнела.
— Ты думаешь? — растерянно спросила Госпожа и тут же, овладев собой, скомандовала: — Марина, быстро вниз. Займи Его чем угодно. Если спросит, где я, скажешь — в гостевой; если спросит, почему в гостевой, скажешь — примеряю платье с Вероникой.
Марина со всех ног бросилась выполнять приказание.
Господин был вне себя от ярости. Он был один. Не сняв пальто, Он ходил по кухне кругами, постепенно смещавшимися в сторону холодильника. Он смотрел в никуда, рассыпая направо и налево страшные ругательства. Он вовсе не заметил приближения Марины. Обратить на себя внимание Господина было слишком соблазнительным, чтобы устоять.
— Господин, — позвала она. — Что-то случилось?
Господин резко обернулся к лестнице.
— Боже, — простонал он. — Еще и ты…
— Я могу помочь Тебе.
— Ты?
— Ага. Для начала, я подала бы Тебе водки; Ты хочешь выпить, но почему-то все время отвлекаешься.
— Разумеется, ты права, — буркнул Господин.
— Один момент, — сказала она, наливая тем временем стопку и быстренько нарезая соленый огурец. — Прошу Тебя, Господин; это хоть сколько-то Тебя успокоит.
Господин залпом опрокинул стопку и, не закусывая, жестом потребовал еще одну. Марина мигом выполнила Его желание.
После третьей стопки Господин вздохнул, похрустел наконец огурчиком и тяжело опустился на стул.
— Ты одна? — спросил Он.
— Нет, — сказала Марина, — Ана наверху, в гостевой… Она примеряет платье со своей подругой Вероникой.
— Платье! — закричал Господин. — Твою мать, платье!
Марина испугалась. Испуг всегда заставлял ее собрать все свои силы. Дальше она действовала почти автоматически. Она рванулась к Господину, как мать к обиженному, плачущему ребенку; она прижала к себе Его голову и немедленно залезла руками к Нему под пальто. Ее действия были настолько стремительными, что Он не успел ни отстраниться, ни даже выразить свое удивление. Змей Его моментально откликнулся на ее отчаянный призыв.