Испанский сон
Шрифт:
— Мне, наверно, пора, — сказала Вероника, с некоторой боязнью спускаясь по лестнице. — Но, честно говоря, не хочется… Пообщайся со мной еще немного, а? Давай попьем кофе.
— Давайте.
— Когда мы вдвоем, — попросила Вероника, — не могла бы ты обращаться ко мне на «ты»? Оставь «госпожу Веронику» для этих забав в роли служанки.
— Вы не совсем правы насчет…
— Ну пожалуйста!
— Хорошо, — согласилась Марина, снаряжая две очередные чашечки кофе, в то время как Вероника уселась за стол. — Ты не совсем права насчет служанки. Это не роль. Ана действительно моя Госпожа, и я действительно ее служанка.
— Мне трудно это понять, — сказала Вероника, — но ты же не лезешь в наши с ней отношения; вот и я не буду лезть в ваши. Я просто не хочу излишней дистанции между мной и тобой — на случай, если ты действительно станешь моим психоаналитиком.
Марина подала кофе и тоже села за стол.
— А если не стану? — спросила она.
— Будет жаль, — ответила Вероника, — я как бы уже надеюсь на это… но все равно я не хочу этой дистанции, она претит моему уважению к тебе.
— Дистанция — это одно, а форма обращения — совсем другое, — возразила Марина. — Дистанция между нами и так не слишком велика, и именно благодаря тебе, кстати; от того, что я обратилась к тебе на «ты», она вовсе не уменьшилась. Ты все равно для меня подруга моей Госпожи, а я для тебя служанка твоей подруги.
— Значит, мы по-разному ощущаем свое положение… потому что я не согласна с тобой; вот мы сидим и пьем кофе вдвоем, просто как две приятельницы. Да! это точное слово — приятельницы; ты приятна мне, а я не могу быть не приятна тебе, раз уж ты сама призналась, что ты меня чуть ли не любишь. И никакой дистанции я не ощущаю.
— Ну и слава Богу.
— Ты смеешься надо мной?
— Нет. Правда.
Вероника покачала головой.
— Может, ты и на обычное общение со мною дожидалась бы санкции своей госпожи? — спросила она с ехидцей. — Если так, то извини, что я тебя как бы изнасиловала, пользуясь ее отсутствием.
— Ну зачем доводить до абсурда, — спокойно сказала Марина, — ясно, что существуют границы общения… Я нормальный человек, Вероника; если мы с тобой по-разному понимаем отношения, это тоже вполне нормальная вещь. Разные люди всегда смотрят на вещи по-разному… а иначе было бы неинтересно, разве не так?
— Извини.
— Не за что. Мы просто беседуем.
— Рассказала бы ты мне немножко о себе.
— Немножко ты и так знаешь… Медсестра. Не замужем. Обычная провинциалка…
— Ты права, — вздохнула Вероника, — немножко рассказывать глупо… а чтобы рассказывать много, нужно быть по-настоящему взаимно заинтересованными…
— Можно прекрасно общаться, ничего о себе не рассказывая. По мне, так даже лучше.
— Во многом знании много печали, да?
— Точно.
— А тебя интересует секс?
Марина усмехнулась.
— Любого нормального человека интересует.
— Но ты обычная натуралка, да?
— В общем… наверно, да.
— Ты как будто не вполне уверена в этом.
Марина слегка замялась.
— Не то чтобы не уверена…
Интересно, подумала она — натуралка ли я?
Вероника по-своему расценила ее сомнения. Она немедленно оживилась.
— Скажи, — спросила она, прищурившись, — нравится ли тебе смотреть на то, как мы с твоей госпожой занимаемся любовью?
— А как тыдумаешь? — спросила в ответ Марина, довольная, что Вероника уводит ее от непростых тем.
— Честно?
— А зачем врать?
— Ну… — предположила Вероника, — если честно, я думаю, что да, нравится. Даже больше тебе скажу, — отважилась она, — мне кажется, до душевой кабинки ты о таких вещах и не задумывалась. И теперь, похоже, именно это слегка тебя смущает.
— Что ж, — сказала Марина почти искренне, — ты в точности все угадала… Если бы мне нужен был психоаналитик, ты бы подошла.
— А разве тебе не нужен? Мы только что обнаружили у тебя проблему.
— Это не проблема, — рассмеялась Марина, — скорее забавная новость… А еще вероятнее, что это не более чем естественно: вы обе такие красивые, вы все делаете так красиво… Кому же не нравится любоваться красотой?
— Только любоваться?
— Думаю, да. То есть, я хотела бы только любоваться.
Вероника хмыкнула.
— Ты уверена?
— А почему ты спрашиваешь об этом с таким пристрастием? — лукаво осведомилась Марина. — Все еще ревнуешь ко мне Госпожу? Или… уж не хочешь ли ты соблазнить меня — а, Вероника?
Марина улыбалась, глядя на растерянное лицо Вероники. Ну правда, сколько можно играть в поддавки.
— Я пошутила.
— А я думала, нет.
Настала очередь растеряться Марине.
— А если бы я стала соблазнять тебя, — тихо спросила Вероника, и в ее глазах мелькнул опасный огонек, — ты бы… что? Пожаловалась бы?
— Вот еще, — сказала Марина. — Я не предательница.
— Но ты бы могла позволить себя соблазнить?
— Скажем… вряд ли я поддалась бы соблазну.
— А если бы… если бы госпожа тебе приказала, — не отставала Вероника, — стала бы ты со мною спать?
Марина напряглась, припоминая формулу, в которой ей удалось изящно разрешить этот вопрос с Госпожой.
— Стала бы, — сказала она, — но пойми меня, Вероника: я действительно могла бы делать все, что потребовала бы от меня Госпожа, и даже получала бы от этого удовольствие… Однако в некоторых вещах это удовольствие происходило бы не от моих действий, а лишь от того, что я выполняю желание Госпожи.
— Значит, — заключила Вероника, — ты не получила бы настоящегоудовольствия от любовного акта со мной.
— А ты как будто этим разочарована. Мы же просто играем словами, разве нет?
— Сама не знаю, — сказала Вероника. — Во всяком случае, мне очень нравится эта игра. Она щекочет мои нервы… и, ты знаешь, я опять возбудилась… не думай, что я такая уж маньячка, но сегодня поистине фантастический день! и если ты не против, я прямо сейчас поднимусь наверх… и…
— Это же дом твоей подруги, — подняла брови Марина, — как я могу быть против…