Исповедь для Алисы
Шрифт:
«А я разве не сказал? По-моему, я размазал моё признание на несколько тысяч знаков».
«Но самых важных знаков среди них не было. Добавь их сейчас».
Ласковый призрак рук лежал на плечах, а глаза — не призрачные, а самые настоящие — ждали. Они всё знали ещё до прикосновений пальцев к клавишам, до отображения символов на экране.
«Я люблю тебя, Алиса».
*
Сумка была собрана. Ехать шестьсот километров за рулём Ольга не решилась: возбуждённая бессонница последних дней могла сыграть злую шутку в дороге, поэтому во внутреннем кармане
Глянув на время на экране телефона — не опаздывает ли? — Ольга с улыбкой в сердце увидела единичку в почте. Снег переливался в электрическом свете фонарей, скрипел под ногами.
«Прежде чем выезжать, погугли код G80 по МКБ-10», — час назад написала Алиса.
Брови дрогнули и сдвинулись, Ольга поправила сумку на плече. Перед глазами стояло милое лицо, застилая строку поисковика и результаты. Хрупкое плечико, которое даже поцеловать страшно. И не потому что некрасивое.
До поезда оставалось время, и Ольга зашла в супермаркет. Новогодний дух уже витал всюду, блестела мишура, а жёлтые бока грейпфрутов поблёскивали в электрической подсветке. Алиса любила белые — то есть, с жёлтой мякотью.
— Здравствуйте, с наступающим! У вас есть белые грейпфруты? — обратилась Ольга к сотруднице.
— Да, конечно. Спасибо, и вас с наступающим.
Ольга взвесила пять штук и пошла на кассу. Кто его знает, получится ли купить там, у Алисы? Карту города она, конечно, скачала в интернете, но... П — предусмотрительность.
Нетерпение в ожидании встречи — беспощадный редактор, вырезающий строки и абзацы. Ноги Ольги стремительно ступали по снегу, который сверкал уже в лучах солнца, а не электрических светильников. Плечо оттягивала большая спортивная сумка. Нажав кнопку домофона, Ольга с улыбкой ждала ответа.
— Кто там? — раздался голос Алисы, который она уже слышала по телефону — мягкий и такой же ласковый, как глаза.
— Это я, почтальон Печкин, — засмеялась Ольга.
Музыкальная трель — замок отомкнулся, и она вошла в подъезд. Третий этаж, квартира сорок три — она выучила адрес наизусть.
Дверь была уже приоткрыта, и в щели виднелся знакомый оливковый глаз со слегка тронутыми тушью пушистыми ресницами. Отступая внутрь, Алиса впустила Ольгу и робко улыбнулась:
— Привет...
Одной рукой она опиралась на трость с подлокотником и смотрела на Ольгу снизу вверх немного смущённо, но с искорками радости в глубине тёплых зрачков. Ольга вынула телефон с открытым на экране письмом, в котором Алиса сообщала код G80.
— Это ты типа предупредила, да? — хмыкнула Ольга.
Хрупкие плечи сконфуженно приподнялись, отчего ключичные ямки проступили ещё трогательнее. Прямые от природы волосы Алиса уложила небрежными волнами: готовилась к встрече.
— Ну... типа да.
— И ты думала, что это меня остановит? — Ольга убрала телефон, приподняла лицо Алисы за подбородок и приблизила губы.
У них была большая разница в росте. Ольга возвышалась над Алисой, а та едва доставала макушкой ей до плеча. Её хотелось бережно прижать к груди, но Ольга не спешила: сначала — как следует насладиться смесью радости, нежности и смущения в оливковых глазах. Они уже пленили её сердце бесповоротно, но сейчас она чувствовала запах, слышала голос и видела трепет ресниц. Фото было выстрелом «Авроры», голос по телефону украсил милый образ и вдохнул в него живой звон серебристого смеха, а теперь, лицом к лицу, Ольга чувствовала, что не ошиблась в выборе любимой девушки.
— Проходи, — пригласила Алиса. — Я пирог испекла... Может, ты с дороги проголодалась?
— Еда — потом, — бережно скользя рукой по её талии, улыбнулась Ольга. — Всё потом, дай хоть на тебя посмотреть...
Огоньки в её глазах отразились во взгляде Алисы. Она ответила на объятие — прильнула, глядя из-под ресниц и приподняв уголки маленьких изящных губ. Теперь не нужны были смайлики: Ольга чувствовала её доверчивую хрупкость у своей груди. Она любовалась этими бровями и лбом, за которым прятался столь боготворимый ею ум, хранивший в себе безупречные и полные познания правил русского языка. Любая ЭВМ перед ним была презренным калькулятором.
— Так вот она какая, Алиса Зазеркальская, — ласково коснулась Ольга губами спрятанного под русыми прядями ушка.
— Так вот он какой, Убийца Смысла, — блеснула Алиса озорными искорками в зрачках.
Знакомая и родная — именно такая, какую Ольга ощущала всегда, в каждом сообщении, за каждой строчкой и смайликом. У неё была лёгкая степень болезни: одна хромая нога и два загнутых внутрь пальца на руке с той же стороны — мизинец и безымянный. Печатала она остальными восемью, ходила без посторонней помощи.
Шелковисто-тёплый ротик задрожал и раскрылся навстречу поцелую. Ольга накрыла его своим, поддерживая Алису в объятиях. Та обнимала в ответ — совсем как в рассказе про Анну и Женю.
Ёлки у Алисы не было, но гирлянда висела на шкафу, создавая подобие праздничной атмосферы, на кухонном столе красовалась глубокая тарелка с мандаринами. Ольга, вспомнив, достала из сумки грейпфруты:
— Белые, как ты любишь.
Наградой ей были тёплые звёздочки в зрачках и лёгкий намёк на улыбчивые ямочки на щеках. В них хотелось вжаться губами, что Ольга и сделала с наслаждением.
— Ты меня затискаешь, — смеялась Алиса.
Но призывно-лукавые огоньки глаз сами жадно просили тискать и обнимать, и Ольга осторожно, но крепко оплела её кольцом рук. Живая, настоящая Алиса была в её объятиях — не воображаемый призрак по ту сторону экрана, а тёплая, дышащая миниатюрная девушка. Природа одарила её обворожительным, звонко-нежным смехом, со всеми прелестями которого Ольга познакомилась ещё по телефону. Её голос был идеально создан для смеха, в нём раскрывались его мерцающие колокольчиковые нотки, женственная мягкость, светлая чистота. Делать всё, чтобы она смеялась — неплохая задача, ради которой стоило жить.