Исповедь для Алисы

Инош Алана

В сообщении не было ни одного грустного смайлика, но Ольга знала, что та плачет. Просто чувствовала горьковато-солёный ком в горле. Зубы оскалились в рыке, рука рванулась, чтобы обнять, но нащупала только экран ноутбука.

«Алиса, хорошая моя, ничего страшного и смертельного у меня нет. С этим живут. Долго. Не думай о плохом, не плачь. Я с тобой».

Плоские, неживые буквы понятия не имели, что в них заключено. Это были лишь символы, но умница Алиса знала и чувствовала всё. Прежде чем сигнал проходил по электронным нервам всемирной паутины, она успевала почувствовать так много, что Ольге порой становилось жутко. Но эта жуть сладко отдавалась в груди.

Алису удалось отправить спать к трём часам, но после

этого Ольга не могла уснуть до шести утра — курила, пила кофе, наплевав на время суток. Всё перемешалось, спуталось, сжалось в один дрожащий комок. Она вчера вечером почти забыла принять таблетку, но — хвала технологиям — запищала напоминалка на телефоне. Правильно сделала, что не отключила, хотя было такое желание. Не всегда можно положиться только на себя. Иногда нужна страховка.

Кофе оказался бессилен: Ольга отключилась на диване, не раздеваясь. А в семь утра будильник разорвал в клочья туман тяжёлой дрёмы. Чёртов грёбаный будильник, убивать, крушить, нести смерть и разрушение. Ещё кофе? Ладно, не убивать. Любимый сыр на хрустящих ломтиках поджаренного хлеба, прохладный душ, сигарета. Введите пароль для отключения режима всеобщего уничтожения.

«Алиса».

Красный зрачок Терминатора погас. Человеческая душа проснулась и поёжилась на холодном ветру под снегопадом.

Спит сейчас, наверно, свернувшись в тёплом гнёздышке постели... Легла в три. Но уснула ли? Ольга всё на свете отдала бы, чтобы оказаться там и приготовить завтрак к её пробуждению. Но всё, что она могла сейчас сделать — это отправить картинку с цветами и обнимающий смайлик. Села в машину и завела двигатель.

5

В обеденный перерыв — благословенная единичка. Ласково улыбающийся смайлик и вопрос:

«Где рассказ? Я жду».

Клубок дурацких ласкательных прозвищ вертелся на языке, но Ольга так и не выбрала ни одного. Или не посмела. Лишь непобедимая нежность рисовала в пасмурном небе смайлик-солнышко. Ольга написала:

«Вечером) Я на работе сейчас».

Вечером Ольгу ждала новая единичка во входящих — письмо с вложением. Сердце ёкнуло: фото... Будоражащий холодок волнения вытянул её по спине, будто плеть, и потребовалось пять минут и одна сигарета, чтобы решиться открыть.

На Ольгу смотрели большие оливково-зелёные глаза. Изящное лицо в форме правильного овала с немного заострённым подбородком, а в линии бровей — призрак печали. Ни одного красного пятнышка на веках, цвет кожи — нежный, перламутрово-розовый, будто припудренный, но эти глаза прошлой ночью совершенно точно плакали: сосуды выдавали их. Ресницы загибались озорными солнечными лучиками, а маленький, почти кукольный рот с робко приподнятыми уголками как бы спрашивал: «Я тебе нравлюсь?» Золотисто-русые волосы, оформленные в удлинённое каре, ложились кончиками на хрупкие плечи с выступающими ключицами; рука облокотилась на стол — бицепс нулевой, а запястье страшно обхватить. Хотелось осторожно прижать к груди и оберегать. Да, именно эти плечи Ольга ощущала с закрытыми глазами, мысленно обнимая Алису; именно эту выступающую косточку запястья чувствовала под ладонью, когда грела её руки. Ощущая себя в полном нокауте, она погрузилась в немое, парализованное созерцание. Это был даже не нокаут, а пушечный выстрел в солнечное сплетение. Выстрел крейсера «Аврора» по беззащитному домику сердца с распахнутыми настежь окнами.

«Прости за болезненный вид, не выспалась сегодня)» — гласило сопровождающее снимок сообщение.

О женщины!.. Расфигачат прямым попаданием бедное сердце к чертям собачьим, и тут же кокетливо — «прости, я тут немножко не выспавшаяся»!.. Дыхание замерло где-то в глубине грудной клетки, там же на полувдохе сполз по рёбрам смех — просто шлёпнулся без сил на диафрагму.

Ольге казалось, что в этом созерцании прошли часы, но на самом деле

оно заняло пять минут: чайник на кухне вернул её к действительности пронзительным свистком. Она забыла пополнить запасы кофе, поэтому приходилось пить чай. Самый дрянной, в пакетиках, обнаружившийся в недрах кухонного шкафчика и невесть когда и зачем купленный.

Чай испускал струйки пара в кружке, а Ольга раз десять начала набирать ответ и столько же — удалила текст, прежде чем наконец отправила:

«Привет) Рад тебя увидеть. Глазки чуть заплаканные, но в целом — очаровательна, как утренняя заря)»

Вскоре пришёл ответ:

«Ого, Убийца Смысла сегодня в поэтическом настроении?)»

«Скорее, тоже в слегка не выспавшемся, — ответила Ольга, осторожно пробуя чай и морщась от его крепкой травяной горечи. Один час сна — это было слишком даже для ночей с самой жёсткой бессонницей. — Но ты меня взбодрила своим фото) Спасибо)»

«Это тебе спасибо, — серьёзно, без смайлов ответила Алиса спустя минуту. — Даже самой не верится, что могу улыбаться. Пытаюсь отвлечься работой».

Алиса удалённо работала корректором. Род её занятий Ольга угадала сразу, как только получила тот памятный комментарий, вокруг которого было столько шума (как впоследствии говаривали завсегдатаи, «эффект бомбы, упавшей в отхожее место»). Вычитку она выполняла на высококлассном уровне; даже не будучи сама идеально грамотной, Ольга всё равно не сомневалась, что ни одной ошибки та не упускала. На сайте Алиса долгое время держалась скромно и неприметно, не заботясь о собственном продвижении и не предлагая услуг беты, но в последнее время к ней успела выстроиться очередь авторов. Теперь она указывала в своём профиле, что является профессиональным корректором; за её работу были готовы платить, но у Алисы и своих заказов хватало, поэтому она нечасто могла выкроить время на вычитку текстов с сайта.

«Согласен с таким подходом. Работа — лучшее лекарство. Но ты там не перегружай себя, хорошо?»

«Не волнуйся за меня) Всё будет хорошо) Я сейчас как раз перерыв делаю на чай)»

«А какой ты чай любишь?» — поинтересовалась Ольга.

«Если ты имеешь в виду всякие элитные сорта, то я их не покупаю. Пью обычный — зелёный с жасмином, чёрный с лимоном. Иногда с концентрированным молоком. Листовой, конечно. А ты?»

«Я кофеман) Но сегодня забыл купить, пришлось заваривать чай в пакетиках. Ну и гадость... Но всё равно сижу, пью. Надо же что-то пить)»

Чай — ещё один пункт в копилку фактов об Алисе, которую Ольга бережно хранила в памяти и возле сердца, время от времени пополняя новыми сведениями. Алиса любила белые грейпфруты и мандарины, молочный шоколад, черешню, тюльпаны и нарциссы, сирень, лилии. Рок и метал слушала изредка и очень выборочно — «тот, где не рычат и не орут, а поют». В литературных предпочтениях придерживалась принципа: «Не бывает плохих жанров, бывают плохо написанные книги». Правда, призналась Алиса со смехом, однажды она была готова согласиться, что плохие жанры всё-таки бывают — когда наткнулась на рассказы Убийцы Смысла. «А ты не пробовал писать что-нибудь другое?» — спросила она тогда. — «Нет. Как-то в голову не приходило))» — ответила Ольга. — «А почему Убийца Смысла?» — полюбопытствовала Алиса. — «Потому что бессмысленный и беспощадный))»

Никто не сомневался, что Убийца Смысла — мужчина. Так сложилось, устоялось. Его тексты были жёсткими, брутальными, без «розовых соплей» и дамских сантиментов. Читатели сами уверенно определили пол автора как мужской, а Ольга не стала их разубеждать. Её это не коробило, напротив — было удобно. Раскрывать свою личность она не планировала, и всё шло привычно по накатанной колее... Пока не появилась Алиса.

Блоковской Незнакомкой, «дыша духами и туманами», она смело вошла на страницу Убийцы Смысла. Начала она с правки его текстов, а закончила тем, что прибрала к рукам сердце.