Исправленному - верить
Шрифт:
За прошедшие дни он изрядно 'попытал' меня на предмет чего достигла наука в двадцать первом веке. Мои рассказы о космических полетах, компьютерах, сотовой связи, спутниках, авиации, атомной энергетике, автомобилях, танках, ракетах, телевидении, языках программирования и многом-многом другом были им сведены в некие малопонятные мне таблицы, которые должны были служить профессору неким условным планом развития его научно-производственного концерна. Да, что и говорить, за какие-то сто лет человечество много всего накрутило и придумало.
Но
– Олег, вы не спустились к завтраку, в чем дело? Распорядок для ученого - наипервейшее условие результативной деятельности, - донесся до меня голос профессора.
– Простите, Аристарх Петрович, задумался.
– Я спрашиваю: почему вы не спустились к завтраку?
– не теряя ровного дружелюбного тона, повторил Дементьев.
– Извините, уважаемый Аристарх Петрович, вчера мне было не до сна. Крутились кое-какие мысли, они просились на бумагу, вот и просидел до трех ночи, - Я неловко протянул пачку бумаг исписанных неровным (в порядке самокритики), отвратительным почерком, к тому же с массой клякс.
– Здесь плоды моего ночного бдения. В итоге я проспал. Как только продрал глазки, сразу к вам.
– Вот что, дражайший Олег Аристархович, признаюсь по секрету, я тоже поздно лег, в голову пришла одна интересная гипотеза, решил ее сразу проверить, просчитать. Но как видите, встал я вовремя и завтракал, по вашей милости, в одиночестве. Так что одно с другим никоим образом не связано. Посему настойчиво требую от вас впредь подниматься вовремя.
– Я понял. Будет исполнено.
Выволочка, устроенная профессором, была неприятна, но я принял предложенные правила игры и не стал отстаивать свой 'суверенитет' - рано еще, пока что у меня время ученичества.
– Но все же, что вы скажете о моих записях?
– Сейчас разберемся. Вы, пожалуй, кушать хотите?
– Не отказался бы, - в животе предательски заурчало.
– Сейчас все устроим.
Профессор позвонил в колокольчик, и спустя несколько секунд появился последний постоянный обитатель нашего особнячка - экономка Глаферия Никодимовна Неклюдова, которую Аристарх Петрович называл просто Глашей. Следом за ним и я стал так обращаться к этой уже не молодой, дородной женщине с вечно хмурым строгим лицом. Впрочем, Глаша можно сказать по-разному, вот у меня получалось весьма уважительно, признаться, я ее чуток опасался, особенно в первые дни.
Экономка молча выслушала распоряжения хозяина и спокойно ответила, обращаясь ко мне:
– Извольте идти кушать, - затем, повернувшись к профессору, пояснила, - Аристарх Петрович, я как услышала шаги на лестнице, так сразу и принялась кофий варить и прочее
Аркадий Телятников
Аркадия смело можно было назвать Нежданом - его появление на свет состоялось в тот год, когда родители уже совсем отчаялись заиметь детей. Сорокапятилетний начальник телеграфного узла - Пётр Петрович Телятников, обладатель роскошной седой гривы волос, густого баса и деликатных манер, и его немногим младшая по возрасту, верная спутница жизни - Анастасия Игоревна, зарабатывавшая частными уроками музыки, успели смириться с мыслью об одинокой старости. И тем чудесней был подарок судьбы.
Сказать, что Аркашу любили - всё равно, что не сказать ничего. Его боготворили, баловали, обожали, на него молились. В общем, родители тряслись над ним так, как это бывает, когда в семье появляется поздний и единственный ребёнок.
Ему покупали лучшие игрушки, возили в Крым купаться в тёплом и солёном море, беспрекословно выполняли любые капризы. Стоило мальчику чихнуть, как возле него появлялись трясущиеся мама и папа с микстурами в руках, а через полчаса приезжал на извозчике семейный доктор с дежурным чемоданчиком. Начинались горчичники, пилюли и куриные бульоны.
К счастью, Аркадий рос здоровым и крепким ребёнком. Окончив гимназию с отличием, он с лёгкостью поступил в университет. Родители к тому времени вышли на пенсию и превратились в милых и добродушных старичков, единственной иконой в жизни которых был их сын.
Смышленого и вдумчивого юношу Дементьев заприметил во время одной из лекций. Профессор писал на доске длиннющую сложную формулу, выведенную им же в результате серии опытов. Аркадий внимательно следил за нагромождением цифр и математических знаков, внезапно не выдержал и тихо произнёс:
– Нет, не получится...
Дементьев услышал возглас, остановился и, повернувшись лицом к аудитории, спросил:
– Что не получится?
Телятников набрался смелости и объяснил:
– Ответ. Он не должен быть таким. У вас ошибка...
– У меня?
– пенсне профессора полезло на лоб.
– Ошибка?
– Ну да. Позволите?
– Сделайте милость, - чуть растерянно сказал Дементьев.
Студент вышел к доске и ткнул грифелем в строчку:
– Вы здесь не учли действия этой константы. Результат получается не вполне корректным.
Профессор задумчиво потрогал подбородок, пошевелил губами, потом широко и в то же время смущённо улыбнулся:
– Знаете, молодой человек, а вы ведь меня уели. Всё верно, ошибся я. Может, тогда подскажете старику, каким образом можно расколоть этот орешек?
– А если сделать так...
– юноша стёр колонку цифр, написал уравнение и произнёс:
– Если мы пойдём этим путём, то данной константой можно пренебречь. Формула получится более простой и верной.
После лекции Дементьев предложил Аркадию стать его ассистентом. Юноша не раздумывая, согласился.