Испытание выживанием
Шрифт:
Я опустила глаза и стала переминаться с ноги на ногу, как провинившаяся школьница.
«Он говорил, что у тебя есть месяц!» — пискнул Робокоп и закачал головой, вытянув вперед ладонь, в стиле африканки из гетто.
— Ты говорил, у меня есть месяц!
Разумеется, мне не за что было обижаться на Кейна, все мои проблемы — это чертов вирус, который в данный момент пожирает мой мозг с таким удовольствием, что я не могу избавиться от бредовых галлюцинаций. Черт, возьми, почему именно Робокоп? И почему он все время красит ногти на ногах?! Что за детская травма у меня связана с этим Робокоп, и с этим гребанным лаком для ногтей?! Но вирус я не вижу, а Кейн стоит тут такой сладкий, и его просто голыми руками хочется разорвать за то, что его прогнозы в очередной раз оказались ошибочными.
— Мне сложно высчитать точное время превращения для тебя. Ты не типичный случай.
— А что вообще ты можешь, Кейн, кроме того, что ошибаться без конца? — огрызнулась я.
Сорок лет назад он ошибся с прогнозом для первых зараженных и отменил карантин, выпустив двадцать два источника заразы в людские массы. Сегодня он ошибся с прогнозом моего превращения в убийцу.
Но Кейн не виноват в том, что не понимает того, что не понимает вообще никто на всей планете. Легко, конечно, повесить всех собак на длинную изящную шею Кейна, он же вот тут прямо передо мной стоит, а физическое тело ненавидеть проще, чем невидимые вирионы.
— Прости, — вырвалось у меня из груди.
«Эй! Не давай ему спуску!»
— Заткнись! — бросила я Робокопу.
Тот обиженно хмыкнул, демонстративно отвернулся и продолжил корячиться в кресле, крася себе ногти ярко-алым цветом.
Я все больше переставала контролировать себя, даже это брошенное извинение само вырвалось. Я отступила назад и врезалась стеной в дверь, почувствовала, как горю, интересно, как долго у меня жар. Кейн наблюдал за мной своим фирменным беспристрастным взором исследователя, который не вмешивается в естественный процесс, а лишь констатирует факты, симптомы, время. Я зажмурилась. А потом еще и затылком побилась о дверной косяк. Но мозгов мне это не прибавило, как и не стерло галлюцинацию перед глазами, а значит я по-прежнему была в тупике.
— Пора им рассказать, — повторил Кейн и указал путь к двери.
Джентльмен хренов.
А ведь это изначально была его идея — не говорить ребятам правды. Хотелось бы мне обвинить его и в этом, но зачем обманывать саму себя? Еще пару дней назад мы оба надеялись на то, что наши шансы собрать вирусный геном, как по кирпичику, реалистичны. Теперь же, когда я вижу, как наш КПД уменьшается под атакой новых фактов, я осознаю, что шансы того, что я превращусь быстрее, чем мы создадим лекарство, возрастают обратно пропорционально спаду КПД.
Я нехотя пошла на эшафот. Я понятия не имею, как воспримут эту новость ребята. Но Кейн прав, умалчивая о своем нестабильном состоянии, я подвергаю их опасности, а это меньшее, что я хочу в данный момент. Мне необходимо смириться с мыслью о том, что возможно в скором будущем борьба за мое сознание ляжет на их плечи, а я буду выкинута из игры более сильным противником. И скажу я вам, судя по моей блюющей от поездках в Аяксе армии, горевать мне в том чистилище столетиями.
Мы шли в лабораторию в полном молчании. Никогда я еще не чувствовала себя настолько подавленной и слабой, мне казалось, что конец света неизбежен. По крайней мере, мой персональный конец света совсем не за горами.
Едва мы вошли в аудиторию, четырнадцать пар глаз уставились на нас.
— Тесса! Что с тобой стряслось? — мой брат первый увидел меня и подбежал.
Он даже приложил ладонь к моему лбу. Рефлекторно. Мы ведь зараженные — мы по определению не болеем. Но похоже, видок у меня был так себе, если даже он заметил мой жар. Остальные притаились вокруг стола: кто сидел, кто стоял, но их всех объединял обеспокоенный взгляд, обращенный на меня.
— Тесса, что произошло? Ты в порядке? — спрашивал Томас.
Я смотрела на моего брата, которого нашла всего месяц назад, а теперь нам грозило снова потерять друг друга, если мы не успеем найти лекарство до того, как я потеряю рассудок.
Я покачала головой, ребята нахмурились. Томас попытался снова потрогать мой лоб, но я отбросила его руку и чуть ли не выкрикнула:
— Томас, я превращаюсь!
Вот и все. Я готова к казни.
С минуту ребята просто смотрели на меня озадаченными взглядами. Они хмурились и бегали глазами из стороны в сторону, словно пытались что-то рассчитать. Они поглядывали на Кейна, который просто опустил взгляд, подтверждая своим молчанием мои слова.
Наконец, первым вышел из ступора Малик:
— Это невозможно. Ведь я сам секвенировал твою ДНК. Ты — мутант. Такой же, как и мы все.
— У нас разное количество мутированных генов. У Тессы критически низкое, — ответил Кейн.
Ребята снова глупо переглядывались между собой.
— Ты это имел в виду, когда говорил, что наши ДНК разнятся между собой, — вспомнила Божена.
— Именно.
Снова повисло молчание.
— Бред какой-то. Если этой действительно так, то ты превращаешься очень долго, — сказала Куки.
— Да, количество мутированных генов напрямую влияет на скорость превращения, — ответил Кейн.
— И сколько у тебя времени? — спросил Ульрих.
Я посмотрела на Кейна. Только он имеет достаточной квалификации, чтобы вынести мне вердикт. Честно сказать, весь разговор я стояла как-то сбоку. Словно не я была центром внимания, а Кейн. Я всего лишь его очередной подопытный пациент. Никому нет дела до моего состояния и моих чувств, всем важен лишь прогресс исследования.
Кейн ответил не сразу. Удивительно, но на его лице я заметила тень сожаления. Может, жалел меня. Может, жалел, что потеряет опытного бойца для поимки его подопытных.
— С такой динамикой… не больше пары недель.
И тут, наконец, все пришли в движение. Кто-то вздохнул, кто-то выругался, кто-то присвистнул. Но теперь внимание совершенно точно сосредоточилось на мне.
— Пары недель до какой стадии? — спросила Перчинка.
— До отключения сознания.
— Вот же черт!
— Это хреново…
— Поверить не могу!
Ребята поникли и теперь усиленно разглядывали пол под ногами, чтобы понять, чем грозит история с моим скорым превращением.