Испытание. По зову сердца
Шрифт:
«Что за оказия? — недоумевал Железнов. — Почему этот летчик остался? Видимо, будет ждать ответа».
— Скажи оперативному дежурному, пусть идет с летчиком прямо ко мне! — приказал он адъютанту.
Пришлось снова вернуться в землянку. Только он взялся за телефонную трубку сказать начарту Куликову, вместе с которым должен был ехать, что ненадолго задержится, как дверь рвануло, словно бурей, и на пороге появилась Вера.
Она замерла на мгновение, сквозь полумрак всматриваясь в стоящего к ней спиной человека, и, узнав отца по голосу, бросилась к нему.
— Папа!.. Папочка!.. — целуя его и плача, повторяла она одно только слово: — Папа!.. Папа!..
Как ни был скуп на слезы Яков Иванович, но и он не смог удержаться. Слезы катились одна за другой, щекоча его обветренные щеки.
— Вот не думал!.. Дочурка ты моя!.. — Он снял с Веры шлем, усадил ее на табуретку, помог расстегнуть шинель.
Кажется, совсем недавно он так же расстегивал на ней шубку, когда она, замерзшая, возвращалась из школы.
— Вот разденемся, позавтракаем, — проговорил Яков Иванович. — Поди, устала, проголодалась.
Увидев орден Красного Знамени на ее груди, он замер в удивлении, а потом, прижав к себе голову дочери, поцеловал в лоб.
— Что слышно о маме, бабушке, Юрке? Как они там живут? Здоровы ли? — спросила Вера.
— Они здоровы. Мама работает в цехе, на револьверном станке. А вот Юрка... — Яков Иванович тяжело вздохнул. — Юрка удрал!..
— Куда?
— На фронт.
— Какой ужас! — испуганно вскрикнула Вера. — Где же теперь его искать?
— Появился похожий на него мальчонка в одной дивизии, но во время форсирования Истринского водохранилища пропал без вести... Мне все кажется, что это был он...
— Боже мой!.. Юрка!.. Наш маленький Юрка!..
— Я маме об этом еще ничего не писал. И ты не пиши. Может быть, это просто совпадение.
Яков Иванович открыл чемодан и достал из него последнее письмо Нины Николаевны.
— Вчера вечером получил.
Вера подошла к маленькому оконцу и стала читать письмо. Прочитала и задумалась.
— Хорошая она у нас, папа!..
— Очень хорошая... — ответил Яков Иванович. — Вот столько лет прожили, а мне все кажется, душевнее ее человека нет!..
Он присел на скамейку около Веры и стал всматриваться в лицо дочери.
«Как она возмужала, — подумал он. — Давно ли была девчонкой?.. За нее, бывало, беспокоилась Нина: «Как она будет там, в институте?.. Долго ли до беды!..»
Вера рассказывала о своем полке, о друзьях и подругах, о благородном поступке Кости, о том, как они со своих У-2 бомбили колонну фашистов.
— Бомбили дорогу Локотня — Звенигород? — удивленно переспросил отец.
— Да. А погода была, папа, отвратительная, нелетная. Ну мы их и расчихвостили! Вот так — вдоль дороги да прямо по танкам!.. — Для наглядности она жестами помогала своим объяснениям, как самый заправский летчик. Показывала, как она развернулась, как сбрасывала бомбы, как петляла, когда ее ранили. Яков Иванович приподнялся и крепко поцеловал дочь.
— Спасибо, Верушка! Большое тебе и вашим летчикам спасибо!.. Если бы ты это рассказала нашим бойцам, они бы тебя на руках несли до самой Москвы!..
Вера широко раскрыла глаза.
— Папа! Значит, это ваша дивизия там была?..
— Да, дорогая, наша. Мы тогда еле-еле держались. Ты, Вера, себе даже не представляешь, как поднялось настроение у бойцов, когда вы появились над полем в ливень, в тот момент мы уже отчаялись, что нас смогут поддержать с воздуха!..
Вошедший в этот момент Куликов увидел девушку, прижавшуюся к комдиву, смутился и хотел было уйти.
— Знакомься, Иван Захарович, моя дочь. Летчица, — сказал Яков Иванович.
— Очень рад! — Куликов подал Вере руку. — Может, товарищ полковник, поездку отложите на завтра?
— Что ты, что ты, Иван Захарович! Это невозможно!.. Сейчас поедем. А дочка меня подождет. — Яков Иванович виновато посмотрел на Веру. — Позавтракает пока, отдохнет...
— Поезжай и скорей возвращайся! — Вера обняла отца. — Я буду у тебя до завтра...
— Вот и хорошо. — Пропустив Куликова вперед, Яков Иванович вышел из землянки. Вера из-за двери услышала голос отца, отдававшего распоряжения Никитушкину:
— Дочь здесь одна остается, так ты там — чайку и позавтракать. В общем, позаботься!..
— Будьте спокойны, товарищ полковник, — сказал Никитушкин. — Обижаться на нас не станет!..
Потом до Веры донесся женский голос, который показался очень знакомым.
— У меня к вам неотложный разговор, товарищ полковник, — говорила эта женщина. — Во-первых, предлагаю снова организовать женскую снайперскую команду. А то за последнее время почти всех снайперов выбили...
— Простите, Ирина Сергеевна, я должен сейчас ехать. Часа через три вернусь, тогда обо всем поговорим... А пока заходите в землянку. Там дочь, Верушка, сегодня прилетела...
Вера уже стояла на пороге землянки.
— Здравствуйте, Ирина Сергеевна! — крикнула она. — Я вас по голосу узнала!.. Папа мне писал, что вы тоже здесь.
Валентинова обняла Веру, и они крепко расцеловались.
— Смотри, какая большая стала! Молодец, Верунчик! — Ирина Сергеевна назвала Веру так, как звала ее дома.
Они обнявшись вошли в землянку. За ними, придержав ногой дверь, шагнул Никитушкин, неся в руках деревянный поднос, заставленный тарелками.
Вера хотела помочь ему, но Никитушкин отстранил ее:
— Что вы! Что вы! Вы ведь гостья!
За столом Ирина Сергеевна рассказала Вере о своем горе:
— Единственная у меня цель — найти ребят. Я живу сейчас только ради них... И даже в мыслях не допускаю, что они погибли... Работаю очень много. Иначе бы меня тоска загрызла...
— Смотрю я на вас, Ирина Сергеевна, — сказала Вера, — и мне представляется мама. — Вера взяла письмо и развернула его. — Работает на заводе. Ударница! На доске Почета вывесили ее фотографию... Я маму не узнаю...