Испытание. По зову сердца
Шрифт:
Через две недели за достойное поведение Георгий Павлович наградил Стропилкина «поцелуй-талоном». Стропилкин направился в кабачок не ради развлечения или пьянства, он искренне надеялся узнать там какие-нибудь новости, а может быть, услышать что-нибудь правдивое о положении на фронтах. Он не верил тому, что писали в газете, которую читал им Георгий Павлович. «Имперские войска под Москвой разбили и уничтожили армию русских», «Коммунистическая Россия накануне краха» — из таких крикливых заголовков состояла вся газета. Однако Стропилкин заметил, что о падении Москвы в последнее время уже ничего не говорилось...
Едва Стропилкин отворил дверь в кабачок, как его сразу обдало перегаром сивухи, табачным дымом и кухонным чадом. В помещении стоял пьяный гомон. Он остановился, оглядываясь по сторонам, где бы найти свободное место за столом. К нему подошла молодая служанка в белом передничке, с наколкой на голове.
— Битте, пожалуйста!.. Будем знакомы — Мэри! — кокетливо подмигнув, сказала она.
Мэри провела его в другую комнату и усадила за отдельный стол. Взяв у Стропилкина талон, она наградила его многообещающей улыбкой и скрылась за тяжелыми портьерами.
Где-то хрипло пел приемник. В углу за столиком сидела изрядно захмелевшая пара. Молодая девушка, очень похожая на Мэри, сидела у мужчины на коленях и, обняв его за шею, поила из стакана. Потом она поцеловала его в губы, подхватила под руку и повела за портьеры. Стропилкин брезгливо поморщился, ему захотелось уйти отсюда. Но в это время Мэри поставила на стол бутылку водки, близко подсела к Стропилкину и, играя подведенными глазами, предложила выпить за первое знакомство. Тосты следовали один за другим, и наконец Мэри тоже села к нему на колени, обняла за шею, поцеловала в губы и шепнула: «Идем!» Не ожидая ответа, она взяла подвыпившего Стропилкина под руку и увела за портьеру.
На другой день Стропилкин проснулся с головной болью. «Что хотят здесь сделать со мной?..» — подумал он. Воспоминания о прошедшем вечере были ему противны. Он вспомнил мать, Веру, о которой часто думал, и стал укорять себя. «Больше я туда к Мэри не пойду!.. Ни за что не пойду!.. — решил он. — Ведь я не стремился туда! Меня толкнули в этот омут!..» Он старался оправдать себя и мучительно вспоминал, не наболтал ли он Мэри чего-нибудь лишнего.
— Ну что, господин Стропилкин, порезвились малость? — спросил его вошедший в это время в комнату Георгий Павлович.
Стропилкин вскочил. Ему казалось, что он сейчас ударит этого человека. Но язык сам собой произнес приличествующие случаю слова:
— Простите, Георгий Павлович, ради бога, простите! Захмелел. И сам не понимаю, как проспал... Вы знаете...
— Все, все знаю, — Георгий Павлович похлопал его по плечу, сел на свободную кровать и закурил, пуская дым кольцами. — Понравилось? — манерно сбрасывая мизинцем пепел в блюдечко, спросил он.
— Как вам сказать? С точки зрения физического удовлетворения...
— А чего же больше? Духовного в наших условиях получить невозможно: развернуться негде, да и незачем... — И сразу же перевел разговор на другую тему. — У вас там, оказывается, невеста есть... как ее... кажется, Вера?
— Откуда вы это знаете? — заикаясь от неожиданности, спросил Стропилкин. — Кто вам сказал?
— Как — кто?.. Ваша Мэри, конечно!
— Это подло!.. — возмутился Стропилкин.
— Что вы, сударь, сказали? — Георгий Павлович с силой стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнуло блюдечко. — Ну-ка, повторите!..
— Что вы, Георгий Павлович, это я не про вас, а про Мэри... Некрасиво рассказывать интимные вещи!..
— Ну это меня не касается!.. Как фамилия этой Веры?..
— Зачем вам, Георгий Павлович? Это же к моему пребыванию здесь не относится...
— Надо! — Георгий Павлович посмотрел на Стропилкина таким тяжелым взглядом, что тот невольно промямлил:
— Железнова.
— Кто ее родные?
— Я их не знаю...
— Кто ее родные? — повторил Георгий Павлович.
— Отец — военный, а мать...
— Чин отца?
— Кажется, полковник. — Стропилкин почувствовал, как страх снова охватывает его.
— Должность? Место службы?
— Ей-богу, не знаю... До войны служил где-то в Белоруссии, на границе...
— Что вы еще знаете об отце Железновой?
— Я, право, ничего не знаю... Зачем вы меня расспрашиваете?..
— Дурак! — оборвал его Георгий Павлович и вышел из комнаты.
Стропилкин увидел в окно, как он, пряча голову в каракулевый воротник, пошел прямиком к белому дому — резиденции неизвестного Стропилкину «шефа».
И в то время как Стропилкин, потрясенный неожиданным допросом, раздумывал о своей злосчастной судьбе, Георгий Павлович, сидя в комнате Бергмана, спокойно докладывал:
— На диверсанта он не подойдет — трус. По этой причине его нельзя послать и к большевикам. Может быть, он справится с ролью агента, да и то под руководством человека сильной воли. Одна есть подробность, которая может сослужить нам службу: он влюблен в дочь полковника Железнова. Не тот ли это командир дивизии, который действовал на рузском направлении?..
Бергман откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Потом взял лежащие перед ним на столе записки, перелистал и бросил обратно на стол.
— Ну хорошо, направьте в школу, — сказал он. — Готовьте по линии внутренней агентуры.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Качаясь по ухабам между разрушенных домов, тихо шел перегруженный грузовик. Объехав развалившуюся избу, обломки которой перегородили дорогу, он остановился. Военный соскочил с машины, открыл дверь кабины, помог Вере сойти и показал пальцем на кирпичный дом с развороченной рыжей крышей: