Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Чего вызывали? — поинтересовался Яков Иванович.
— Подрабатывали на выдвижение. Хотят до начала Смоленской операции сделать все перемещения.
— Куда?
— Пока не знаю. Но говорят — на корпус.
— Видно, от нас заберут и Карпова и Доброва. Они сегодня уехали по вызову комфронта. Ирина Сергеевна в смятении. У нее на Карпова были большие надежды. Удалось побывать у майора Никольского?
— Добрался. — Хватов снял шинель и повесил на рогульку... — Он предлагает паренька положить на обследование и только после этого сумеет сказать, можно ли вернуть ему зрение.
— А когда?
— А это уж теперь будет зависеть от желания Валентиновой. А где Юра? Я зашел в военторг и купил по шоколадке. Одели?
— Одели. Юрка потребовал погоны. Я, говорит, солдат, и мне погоны положены. А где Соколов?
— Он сошел у медсанбата.
Яков Иванович позвонил в медсанбат. Трубку взял подполковник Соколов.
— Павел Сергеевич, что вы узнали о Гребенюке Иване Фомиче? Что? Его уже эвакуировали в толовой госпиталь фронта? Жаль! Тогда я вас прошу по мере возможности все же выяснить, где он будет находиться. Этот человек мне дорог. Он все время оберегал моего сына. Будьте добры!
— У нас, Фома Сергеевич, до ужина еще целый час, — Яков Иванович постучал по часам. — Давай подумаем, кого будем рекомендовать вместо Карпова, и так по всей цепочке, а также и вместо тебя. Откровенно говоря, очень жаль мне с тобой расставаться. Ведь скоро два года, как мы вместе. Что только не пережили... Ну, ладно, дружище. Давай думать. Вместо Карпова я предлагаю майора Тарасова, а вместо него — на должность начштаба — майора Егорова. На его место — комбатом капитана Кочетова. Он сегодня прибыл с курсов. Посмотрел бы, какой стал представительный. Твое мнение?
— Я за! — без колебаний согласился Хватов, — прекрасные и командиры и коммунисты.
— А кого ты вместо себя предлагаешь? — спросил его Железнов.
— Если ты, Яков Иванович, не против, я предлагаю подполковника Милютина.
Помолчали.
— Ну что ж, хорошая кандидатура, — и Яков Иванович положил свою увесистую ладонь на стол. — Согласен. А теперь поехали к Ирине Сергеевне и обнадежим ее хотя бы этой чуточкой надежды.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Карпов и Добров вернулись на второй день вечером.
Добров зашел к Железнову.
— Ну что, Иван Кузьмич, сосватали? — поинтересовался Железнов.
— Как будто бы сосватали на дивизию. Но куда — не сказали. С каждым в отдельности беседовал сам Соколовский. У нас, сказал он, есть думка выдвинуть вас на дивизию. Конечно, это не сегодня и не завтра, но скоро. Одно советую вам — бережливее относитесь к командному составу. Потом, говорит, у вас есть замечательные качества — храбрость и бесстрашие. Но комдиву нужны еще разум и выдержка. Так что, прошу вас, не суйтесь без нужды в пекло и так далее. Здесь я понял, что он говорил не без твоего, Яков Иванович, участия.
Карпов, так тот сразу же прошел в автопарк, но Валентиновой там не было. Позвонил ей на квартиру. После многих звонков в трубке зазвенел тоненький детский голосок:
— Мамы нет дома. Ушла за ужином.
Он полагал, что ошибся, и позвонил еще раз. Ответил тот же голосок и то же самое.
— А ты кто будешь?
— Я? Я Дуся. Дочка мамы.
И этот голосок девочки как-то сразу наполнил его душу новым, до сего времени неведомым чувством, и его потянуло сейчас же туда пойти. Не теряя времени, Карпов позвонил в полк майору Тарасову и, убедившись, что в полку все благополучно, а на фронте спокойно, широкими шагами направился к дому Валентиновой. У плетня остановился и с удивлением посмотрел на двух маленьких солдатиков. Один из них — при погонах, — изображая из себя кавалериста, скакал верхом на палочке и лихо рубил воздух самодельной саблей.
Другой, без погон, стоял неподвижно и смотрел на закат солнца.
— Здравствуйте, казаки! — приветствовал их Карпов.
Юра принял стойку смирно и отчеканил:
— Здравия желаю, товарищ подполковник!
Ваня, тот просто сказал «здравствуйте». На крыльцо выбежала и поприветствовала Карпова девочка в красном с горошком платьице и с такими же цветастыми бантиками в косах, а за ней и Ирина Сергеевна.
— Тебя зовут Дуся. — Карпов пожал руку девочки. — А вот как звать боевых орлов, не знаю.
— Рядовой стрелковой дивизии Юрий Железнов! — четко доложил Юра.
— Сын нашего генерала? — Карпов обратился к Валентиновой.
— Да, сын генерала, — подтвердила она. — А это мой сын, Ваня. — И губы ее дрогнули.
Удивленно глядя на Ваню, Карпов раскрыл рот, чтобы спросить, что с ним, но Ирина Сергеевна, приложив палец к губам, остановила его и здесь же подтолкнула дочь:
— Дуся, приглашай Петра Семеновича ужинать с нами. — Дуся подошла к Карпову, взяла его за руку и тем же, что и в телефоне, голоском пропела:
— Петр Семенович, идемте с нами ужинать.
Ирина Сергеевна рассадила ребят так, чтобы Ваня был около нее и чтобы ей было легче помочь ему поесть. Карпов сидел напротив нее и думал, как помочь женщине в этом безысходном горе. Подбодрить участливым словом? Что толку? Деньгами? Было бы самое лучшее, думал он. Для того, чтобы пристроить ребят где-нибудь в тылу, у крестьян, нужны большие деньги, а с деньгами у него самого было плохо: ведь он жил только на фронтовые, а все остальное жалованье получает в Княжино жена по аттестату, который он выслал ей в тамошний райвоенкомат еще в сорок первом году.
После ужина Ирина Сергеевна, убрав со стола, дала Дусе тряпочки и устроила ее в уголке мастерить одежку для куклы, сделанную из таких же тряпочек. Ребят же посадила за стол, положила перед Юрой брошюрку о героическом подвиге Зои Космодемьянской и попросила почитать Ване. И вот, когда дети занялись своим делом, она вышла на крыльцо и там опустилась на ступеньку к Карпову, который с нетерпением ждал этого момента: ведь из-за последних событий они не виделись, как ему казалось, целую вечность. К тому же вечер дыханием цветущей хвои будоражил душу. А тут еще своими трелями манил к себе в черноту леса шальной соловей.