Испытание. По зову сердца
Шрифт:
Железнову не сиделось, и он, а за ним и Хватов поднялись со ступеньки крыльца и пошли навстречу. «Студебеккер» остановился, и шофер, выскочив из кабины, с сияющей улыбкой доложил:
— Товарищ генерал, сына привезли, — и тут же мигом раскрыл задник кузова, где в ожидании уже стоял Юра и спрыгнул прямо в распростертые руки отца.
— Папа! Здравствуй! — заливаясь слезами, Юра повис на шее отца.
Тем временем Хватов снял ребят Валентиновой. Увидев, как мальчик, ища опору, заводил руками, вздрогнул. Но делая вид, что ничего не заметил, стал помогать Валентиновой сойти с машины.
— Яков Иванович, — (за дорогу все острое у нее перегорело) спокойно обратилась к генералу Ирина Сергеевна, — оставайтесь вы все у нас. Мне все равно ребят кормить. Да у меня и просторнее. Поужинаем вместе. А потом я ребят — своих и вашего — помою. На обратном пути с промежуточной станции я заказала сюда ужин и попросила своих боевых подруг истопить баню. Ну как, согласны?
Яков Иванович от такого неожиданного поворота не знал, что сказать. У него было большое желание никуда сейчас сына от себя не отпускать. За него вопрос решил Хватов:
— Согласны, только с такой разницей. Первоначально моются мужчины. То есть Юра, его папа и я. После — семья Валентиновых. И сперва моемся, а потом ужинаем. Пока мы будем мыться, ваши женщины накроют стол. Ну как?
— Быть по сему, — согласилась Ирина Сергеевна, а за ней и Яков Иванович, но здесь же спросил:
— А как же быть с бельем для Юры?
— Очень просто. Для своих я сделаю так, — загнула палец Ирина Сергеевна, — возьму солдатские рубахи, откромсаю у них рукава и подол, а в вороте прихвачу на живую нитку по размеру. Так же поступлю и с трусиками. Ведь им это только на одну ночь. А что касается верхнего, то им придется сутки походить в цивильном. Но пока они будут мыться, женщины прожарят одежду в дезкамере. Так поступим и с Юрой. А завтра за день с помощью подруг я сошью ребятам все новое и по размеру. Правда, за исключением обуви. Но это уже можно и подождать. А сейчас, мужчины, не теряя времени, в баню!.. — И Ирина Сергеевна быстро отвела своих детей в дом и тут же вынесла простыни. — Мыло и мочалки в бане. К концу мытья для Юры все будет в прибаннике.
Как только мужчины ушли в баню, Валентинова, горя желанием излить свою радость, сразу же позвонила Карпову. Но с другого конца провода ответили: «Двадцать первый проводит мероприятие», что означало «на передовой», и подойти не может.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Дети настолько измотались, что Юра, как только сел в машину и прильнул к отцу, так сразу же и заснул. Яков Иванович внес его сонного в землянку, с помощью Хватова раздел и уложил в постель. Глядя на гноившийся рубец, обратился к Хватову:
— Как ты думаешь, пригласить хирурга сейчас или завтра? Жаль мальца будить.
Хватов опустил рубашонку:
— Пусть спит. — И отошел к столу. Там, грузно опустившись на стул и положив голову на ладонь, насупился.
— Что, голова болит?
— Нет, с головой ничего. Валентинову жаль. Представляешь, как она сейчас стоит перед слепым сыном и заливается горькими слезами. Я все это себе ясно представляю и переживаю. Еще там, у нее, задумался, как бы ей помочь. Завтра посоветуюсь с Соколовым. Он с лечебным миром знаком. Ведь спасают некоторым раненым зрение. Я сам таких видел.
— Как раз, Яков Иванович, и я об этом думаю. У нас на фронте есть нейрохирургический госпиталь майора Никольского. В нем имеется и глазное отделение. Говорят, что там чудеса делают. Так позволь, этим займусь я сам. Как раз завтра меня вызывают в политотдел армии. Проскочу заодно в госпиталь и поговорю с Никольским. Он замечательный, душевный и отзывчивый человек.
— Большое тебе спасибо! — Тут Яков Иванович хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл. — И позвонил полковнику Васильеву: — Тимофей Гордеевич, нет ли чего-нибудь подходящего на ноги для мальчиков на тринадцать лет, для моего сына и сына Валентиновой, на время, пока им сошьют обувку.
Последовал ответ: «Я позвоню». И минут через пятнадцать Васильев сообщил: «Что-нибудь подберем из реставрированных кирзовых маломерок».
Как только Юра встал и умылся, Яков Иванович посадил его за стол и, положив перед ним еще вчера написанное жене письмо, вручил самописку и сказал: «Пиши!» А затем продиктовал: «Здравствуйте, дорогие мамочка и бабушка! Обнимаю вас и целую. Вчера возвратился из фашистской неволи. Жив и здоров. Ваш сын и внук Юра».
Ранним утром женщины из ремонтных мастерских сняли с еще спящих ребят мерки и приступили к пошиву белья и верхнего — для мальчиков гимнастерок и шаровар, а для Дуси — платьица из красного материала в белый горошек. Вместо пальто для ребят подогнали телогрейки, а для Дуси решили сшить пальтишко из синего шевиота.
На фронте было спокойно, и Ирина Сергеевна, переложив всю работу по службе на своего помощника, решила остаться дома. Надо было что-то подыскать на ноги Дусе. И она поспешила в сапожную мастерскую.
Когда вернулась домой, то делопроизводитель Маша сказала, что звонил подполковник Карпов.
— Карпов? — встревоженно повторила Ирина Сергеевна и тут же крутанула ручку телефона:
— Тося, дай, пожалуйста, «Курган», а там двадцать первого.
И на этот раз неудачно. Вместо Карпова ответил майор Тарасов. Он сообщил, что недавно за Карповым заехал полковник Добров.
Обедали снова у Валентиновой. За столом были Якоз Иванович, Ирина Сергеевна и ребята.
— Чего это так срочно выехали Добров и Карпов? — поинтересовалась Ирина Сергеевна.
Яков Иванович понял, что волнует Валентинову. И хотя знал причину вызова, правды не сказал:
— Не знаю. Телеграмму подписал Алексашин.
— Раз Алексашин, значит, новое назначение. — Ирина Сергеевна не сводила глаз с Железнова.
Но он «пропустил» это мимо ушей и заговорил о Юре:
— У меня сегодня в штабе много работы, так пусть Юра до ужина побудет у вас. После ужина я заберу.
— Так и вы приезжайте ужинать. Я думаю, к этому времени вернется и Фома Сергеевич, — и, провожая на крыльцо, еле сдерживая слезы, обратилась к Железнову: — Я сегодня всю ночь глаз не сомкнула. Все о ребятах думала. Ведь их здесь оставлять нельзя. А куда девать? Может быть, Юру и моих в Княжино отвезти?
— Я тоже об этом думал, но так ни к чему и не пришел, — глубоко вздохнул Яков Иванович. — Давайте отложим это до приезда Хватова. Его тоже вызвали.
Хватов вернулся за два часа до ужина и, не заходя к себе, прошел прямо к Железнову.