Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Я проспала? — Вера сбросила одеяло и спустила ноги на пол.
Аня заглянула ей в глаза:
— А ну, расскажи, что ты сейчас видела во сне?
— Ничего особенного! Даже и не помню, — зевнув, ответила Вера и откинула за спину толстые плети своих каштановых кос.
— А мне показалось, ты что-то интересное видела во сне, даже с кем-то разговаривала. — Она села на кровать рядом с Верой. — У меня иногда такие интересные сны бывают, даже обидно проснуться!..
В дверях появилась Марья Васильевна, мать Ани.
— Все еще спите?.. — покачала она седой головой. — Вставайте скорее. Самовар уже давно на столе сердится и шумит.
Аня села перед настольным зеркалом причесываться, а Вера сунула ноги в тапочки, наскоро оделась и принялась заплетать косы.
— Признайся, Верочка, тебе Иван Севастьянович очень нравится?
— Да как тебе сказать... — запнулась Вера. И, стараясь уйти от прямого ответа, сама задала вопрос:
— А разве он может очень понравиться?
— Мама говорит, что он в тебя влюблен по уши, — засмеялась Аня, — даже хочет предложить тебе руку и сердце, но не знает, как это сделать.
Вера залилась румянцем: ей было приятно это услышать. Но, сама не понимая, почему так поступает, ответила резко, почти грубо:
— Пусть только попробует!.. Я его так отчитаю, что он после этого навсегда холостяком останется! — Заметив в глазах подруги недоверие, она покраснела еще сильнее и повторила слышанные от кого-то слова: — Он просто выхоленный маменькин сынок!..
На веранде воцарилось молчание. Аня не знала, как принять Верины слова — в шутку или всерьез. А Вера ждала лишь того, чтобы подруга поспорила с ней, сказала, что она несправедлива к Ивану Севастьяновичу и что он на самом деле хороший, умный, красивый...
Однако Аня об этом так и не догадалась, и Вера, в досаде схватив полотенце, побежала во двор умываться. Подруга не спеша пошла за ней.
— Давай позанимаемся гимнастикой и — за математику! — предложила Аня, вытирая лицо полотенцем. — А то ребята приедут, на речку пойдем. Вечером, может, в училище пригласят на концерт. Так не оглянешься — время пролетит, и математика с места не сдвинется. Правда?
— Известно, ты у нас всегда самая рассудительная! — ответила Вера и через плечо плеснула на подругу водой.
Аня не осталась в долгу, брызнула на Веру и, хохоча, побежала к дому.
— Ах ты вот как! — крикнула вдогонку Вера и, зачерпнув из ведра кружку воды, помчалась за подругой.
— Что за баловство?! Невесты, а ума все равно, что у маленьких, — остановила их Марья Васильевна. — Сейчас же, озорницы, переоденьтесь. И быстро завтракать!
Когда уселись за стол, Марья Васильевна завела обстоятельный, заранее ею обдуманный разговор.
— И что теперь за молодежь пошла?.. Взять хотя бы, к примеру, твоего белобрысого Василия, — она с упреком посмотрела на дочь. — Разве это мужчина? Человеку уже за двадцать перевалило, а все только хиханьки да хаханьки на уме!.. Вот выйдешь за такого замуж да и будешь мыкаться или вместе с ним на мамину шею сядешь!.. Нет, девушки, что вы ни говорите, а мужчина должен еще до женитьбы прочно на ногах стоять!
— Нельзя ли, мама, перейти на другую тему? — попросила Аня.
— А что я плохого сказала? — Марья Васильевна налила чай из чашки в блюдечко и, прихлебывая из него, продолжала: — Вот Иван Севастьянович — настоящий мужчина! Инженер-строитель, в управлении работает. Как-то на днях он мне говорит: «Я, Марья Васильевна, такой проектик загнул, все ахнут!..» А посмотрели бы, какой он хозяйственный! Сейчас еще только июнь, а он уже дров на целую зиму запас... Не пьет и не гуляет. Видели, какую дачку себе отстроил? Настоящий дворец: четыре комнаты, ванна и зал для гостей.
Вера отлично понимала, для чего так пространно Марья Васильевна расхваливает Стропилкина, и застенчиво опустила глаза.
— Он-то, может, и хороший, но зато его мамаша — настоящая ведьма с Лысой горы! — перебила Аня Марью Васильевну и сморщилась, изображая лицо Стропилкиной. — Худенькая, нос утиный, подбородка нету, глаза маленькие. Волосы повылезли и висят, как крысиные хвостики. И ходит-то совсем по-крысиному. Руки, как лапки, к груди поджаты, а нос, кажется, все что-то вынюхивает!..
Хотя Марья Васильевна и сама недолюбливала Стропилкину, но не терпела, когда смеются над старыми людьми.
— Не смей так говорить!.. Посмотрим, какая сама будешь, когда до ее лет доживешь!..
На этом обсуждение достоинств и недостатков Стропилкиных закончилось. После завтрака девушки ушли в беседку заниматься.
Дачный поселок Болшево с каждым годом расширялся и через год-два должен был вплотную подойти к находившейся вдали от станции маленькой усадьбе Вихоревых.
Дом стоял в глубине садика, весь в зелени и цветах. Недавно пристроенная веранда придавала ему нарядный вид. В этом доме Марья Васильевна выросла, прожила замужнюю жизнь, вырастила дочь и надеялась здесь еще и внуков дождаться. Это был тихий уголок, близ леса, куда дачники забредали только тогда, когда шли за грибами.
Уютно пристроившись в тени разросшихся деревьев, Аня и Вера углубились в математику. Но не прошло и получаса, как вдруг скрипнула калитка — и поверх кустов молодой сирени показалась знакомая серая мужская шляпа.
— Он! — Аня толкнула Веру в бок. — Вот не вовремя!.. — Она схватила подругу за руку и потащила в заросли шиповника в дальнем углу сада.
Марья Васильевна встретила Стропилкина на веранде. Он учтиво осведомился о ее самочувствии, вежливо отказался от предложенного хозяйкой чая и стал расспрашивать, что поделывают девушки и где ему их разыскать.
Вскоре его серая шляпа снова замелькала в саду над кустами. Иван Севастьянович довольно быстро, видимо, не без подсказки Марьи Васильевны, нашел Аню с Верой.
Осторожно, чтобы не повредить новенький белый костюм, он обошел разросшиеся кусты шиповника.
— Здравствуйте, здравствуйте! — приветствовал он девушек. — Минимум и максимум повторяете? В такое прекрасное утро нельзя заниматься математикой! Я предлагаю вам, девушки, прогулку по лесу! А потом пойдем на реку. Вы еще сегодня не купались?