Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Бабушка! — крикнул он, выбежал из квартиры и, перепрыгивая через ступеньки, камнем слетел вниз по лестнице. Очутившись на улице, он закричал изо всех сил: — Помогите, помогите!
Но никто не обращал на него внимания. У каждого в этот час было свое горе. Вот из горящего дома с воплем выскочила полураздетая женщина с ребенком на руках. У фонарного столба, на тротуаре, корчился мужчина — ему разворотило живот. Плачущие дети и женщины ползали по мостовой. Одна из них, рыдая, дрожащими руками застегивала на убитом пиджак. Юре показалось, что мертвый выпученными глазами смотрит на него.
Но в сумятице были люди, мобилизованные горкомом партии, которые спешили на помощь тем, кто в ней нуждался. Не думая о своей жизни, они самоотверженно бросались в огонь и на руках выносили обожженных детей, подбирали убитых и раненых, относили их в больницу, в госпиталь, в клубы и школы, отправляли на восток поезда с эвакуированными... Их было немного, этих людей, по сравнению с теми, кому надо было помочь.
Один из них прикрыл Юру своим телом, когда в воздухе послышался свист бомб. Бомба разорвалась невдалеке, высоко, словно обыкновенную палку, подбросив фонарный столб.
Юра вцепился в своего спасителя.
— Помогите! — умолял он его и теребил за противогаз. — Помогите! Все ранены!.. Бабушка тоже ранена!..
— Что ты такое говоришь? — с тревогой переспросил человек с противогазом. Он крикнул другому:
— Я скоро вернусь, а ты, Сеня, разгружай улицу! Направляй всех в сторону Гайновки, на Волковыск. А женщин с детьми — на вокзал! — И побежал вместе с Юрой.
По пути он остановил грузовую машину. В кабине сидела женщина-врач, он позвал ее и шофера с собой. Юра знал ее: когда кто-нибудь в семье болел, она приходила к ним из поликлиники.
Они вчетвером вошли в квартиру.
Из комнаты доносился тихий Дусин плач. Юра готов был снова заплакать, но, стыдясь взрослых, стиснул зубы и сильно сжал кулаки.
Вдруг кухонная дверь скрипнула, и на пороге появилась Аграфена Игнатьевна. Она была не похожа на себя — бледная, без единой кровинки в лице, сгорбленная старуха, с растрепавшимися седыми космами. Левая рука безжизненно висела вдоль тела. Кофта от плеча была залита кровью. Опираясь на половую щетку, женщина еле-еле передвигала ноги. Увидев Юру, протянула к нему здоровую руку, хриплым голосом позвала:
— Юрочка, внучек! — Единственная опора — щетка выпала из рук Аграфены Игнатьевны. Аграфена Игнатьевна пошатнулась и упала на пол.
Женщина-врач разорвала окровавленную кофточку и быстро наложила на плечо повязку. Аграфена Игнатьевна открыла глаза, тихо спросила:
— Юрочка, а где же мама?
За Юру ответила врач:
— Не беспокойтесь, милая!.. Ваша дочь помогает нам в школе.
В комнате около Дуси уже хлопотали мужчина с противогазом и шофер. Они вытащили ее из-под убитой и посадили в кресло.
Дуся не плакала, только тихо стонала.
— А где Ваня? — еле слышно спросила она.
Ваня был жив, но без памяти. Осколок попал в переднюю часть правого виска. Врач забинтовала ему голову, сделала укол и положила его на диван. После этого наложила на Дусину руку лубки.
— Спуститесь вниз, — сказала она мужчинам, — возьмите в грузовике носилки и приведите еще людей.
— Не увозите бабушку, — просил Юра. — Наша квартира рядом... И мама скоро придет...
— Бабушку брать не будем. — Женщина погладила Юру по голове и по-матерински прижала его к груди.
С помощью вернувшихся мужчин она отвела Аграфену Игнатьевну домой и уложила на кровать.
Аграфена Игнатьевна смотрела на всех удивленными глазами:
— Скажите, ради Христа, что же это такое?
— Война, милая, — ответила врач, осторожно поглаживая распухшую руку старухи.
Голова Аграфены Игнатьевны упала на подушку. Шофер налил в стакан воды, поднес к обескровленным губам старухи и приподнял ей голову:
— Успокойтесь, бабуся!.. Выпейте...
— Ребят мы отвезем в больницу, — сказала врач. — Как их зовут и как фамилия?
— Валентиновы Ваня и Дуся, — ответил Юра, спускаясь по лестнице вслед за носилками. — Отец у них полковник из дивизии! Мама — там, в армии, автомашинами командует... — А где вас потом найти, когда их мама вернется?
— В райкоме партии, — ответил мужчина с противогазом.
Машина скрылась за углом. Юра стал быстро подниматься по лестнице, как вдруг его качнула волна нового взрыва. Внизу захлопали входные двери, загудел ветер. Юра прижался к холодной стене. Кто-то бегом бежал по лестнице.
— Мама! — крикнул Юра, увидев Нину Николаевну.
Нина Николаевна обняла сына, тяжело дыша, прижала его к себе:
— Ну что, сынок?
Юра крепко схватил мать за руку и потянул ее:
— Скорее идем домой!
По взволнованному голосу мальчика, по тому, как он вздрагивал, Нина Николаевна почувствовала: что-то случилось. Она вбежала в квартиру.
— Мама! Ты ранена? — крикнула она, увидев Аграфену Игнатьевну на кровати забинтованную.
Аграфена Игнатьевна перекрестила дочь.
— Помилуй нас, боже, спаситель наш! — И, притянув голову дочери к себе, поцеловала. — Доктор, славная такая женщина, сказала, что ничего опасного нет, все пройдет. — Ее глаза наполнились слезами. — Не помощница я тебе теперь, доченька, только обуза...
— Что ты, мама, бог с тобой! Сейчас я тебя покормлю, ты ведь, наверное, голодная.
— Какая тут, доченька, еда?.. Бежать нужно отсюда, ведь погибнем!.. — опираясь здоровой рукой о край кровати, старуха стала подниматься.
— Куда ты, мама? Лежи! Я была в комендатуре. Нас на машине отвезут на вокзал. — Нина Николаевна пошла в кухню. — Сейчас буду укладываться!