Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— Ясно! — козырнул сконфуженный Белкин. — Все будет выполнено сегодня же ночью.
...Полк Карпова расположился на местности, пересеченной овражками и поросшей кустарником, подобно щеткам, торчавшим на скатах лысых возвышенностей. Небольшие рощицы виднелись лишь на левом фланге. Этот фланг упирался в молодую рощу запорошенных снегом сосенок.
— Вот здесь, правее рощи, — Железнов махнул рукой в сторону сосенок, — ваш полк, может быть, нанесет удар по врагу. Изучите с командирами батальонов и артиллеристами передний край противника и внимательно просмотрите местность — каждый кустик, каждую кочку. Наблюдайте беспрерывно. Надо изучить противника, как самого себя. Ничего без внимания не оставляйте. Всех людей поставьте на лыжи, а пулеметы, минометы, орудия — на полозья. Продумайте возможность взаимодействия с кавалерией на правом фланге. На подготовку дается вам трое суток.
— Эх, товарищ полковник! — вздохнул Белкин. — Мне бы с кавалерией попартизанить!.. Вроде, как бы сказать, диверсионной группы...
Железнов укоризненно покачал головой:
— Не партизанить вам надо, а полком командовать!..
Прячась за сугробами, он стал в бинокль рассматривать вражеские позиции.
Вдали за пегими, оплетенными колючей проволокой березовыми рогатками тянулся снежный вал. За гребнем этого вала прыгали на морозе какие-то закутанные фигуры, похожие на чучела. Дальше, после переднего вала, шел второй снежный вал. Из-за него тянулись вверх дымки, кое где показывалась голова в каске, Железнову пришлось пригнуться: один из гитлеровцев за первым валом перестал прыгать и для острастки выпустил в его сторону автоматную очередь.
— Хорошо бы сейчас сюда снайпера! — сказал Яков Иванович.
— Что вы сказали? — Белкин поднял ухо своей шапки.
— Есть хорошие мишени для снайперов! — повторил Железнов.
— А мы в момент сюда Катюшу Иванову командируем! — ответил Белкин и крикнул в ход сообщения: — Иванову сюда!.. Аллюр три креста!
— Это передний край? — показывая на голову в каске, спросил Железнов.
— Полагаю, товарищ полковник.
— А может быть, тот, где идет дым?
— Нет, этот... — слегка замялся Белкин.
— Почему этот, а не тот?
— Почему?.. А потому... Потому что первая траншея и занимается... Из нее ведется огонь... И люди там...
— И все же, товарищ майор, может оказаться, что это ложный передний край, — перебил его Железнов. — Надо врага изучать, вот что!.. А то как бы по пустому месту не ударили. Понятно?
— Понятно, — тихо ответил Белкин.
— А что понятно?
— Изучать надо.
— А как?
— Разведкой...
— Вот именно, разведкой! — повторил Железнов. — Завтра ночью произвести поиск. Во что бы то ни стало взять живого языка!.. Вам все ясно?
— Так точно, ясно! — козырнул Белкин.
— Тогда ведите меня в тот батальон, которым командует вновь назначенный комбат капитан Сквозной!
— Он командир первого батальона!
— Вот и ведите в расположение первого батальона!
— К сожалению, я вас туда провести не могу.
— Почему?
— Туда нужно ползком...
Железнов нахмурился:
— Ползком?.. Почему?
— Должен вам доложить...
— Доложить, что туда нет хода сообщения? — снова перебил его Железнов. — Так, что ли?
— Так точно, — подтвердил Белкин.
— Ну что же, раз нет хода сообщения, поползем. — Железнов круто повернулся. — А сами вы там бывали?
— Бывал...
— Раз бывали, значит, и я могу... Пошли!
Но Белкин не двигался с места, он как-то весь съежился, ожидая, что вот-вот на него обрушится гнев комдива.
— Туда идти, товарищ полковник, опасно...
— Опасно? Вот как?.. Ну тем более... — И Железнов зашагал по ходу сообщения.
Когда они вышли в овраг, он оглянулся и, убедившись, что адъютанты их не слышат, резко сказал Белкину:
— Вы что мне докладывали? Что ходы сообщения доведены до рот включительно? И что по переднему краю сделана сплошная снеговая траншея. Так?
— Так точно.
— «Так точно»! — зло повторил Железнов, и его глаза сверкнули. — За обман вас судить надо!.. — Он скрипнул зубами, руки в варежках сами сжались в кулаки: он отчетливо представил себе, как под огнем врага в глубоком снегу ползут солдаты... — Я требую, чтобы эти ходы сообщения были в действительности. Ясно?..
— Так точно, ясно!..
— Если не сделаете до послезавтра...
— Что вы, что вы, товарищ полковник! — поспешил заверить его Белкин. — Все будет выполнено.
До командира батальона они еще кое-как добрались. Капитан Сквозной встретил их в кустах и провел на свой НП, который в основном был создан природой. Это была яма, кое-как прикрытая накатом, с овражком, идущим в тыл и представляющим собой естественный ход сообщения.
— Здравствуйте, товарищ капитан. Как у вас дела? — Железнов сдернул варежку и протянул Сквозному руку. — Чего же вы уши на шапке не опускаете? Мороз-то ведь страшный!
— А мне тепло. — Сквозной откозырял в ответ и крепко пожал руку комдива. Лицо его горело. Было заметно, что он перехватил значительно больше положенных ему ста граммов.
— Рассказывайте, что у вас нового?
— Нового? — переспросил Сквозной. — Новое, товарищ полковник, то, что фашист здорово мерзнуть стал!.. — И он рассказал, что гитлеровцы теперь днем и ночью жгут костры, чтобы согреться, и что охранение стоит у них только на переднем крае, остальные же силы отведены в глубину леса. — Хитрят! Чучел выставляют! — сказал Сквозной и в смотровую щель показал Железнову свеженасыпанный снежный бугор.
Яков Иванович приложил к глазам бинокль. Действительно, за сугробом колыхалась каска, даже как будто виднелось лицо солдата, на гребне бугра лежал автомат.
— Глядите вправо по их валу. — Сквозной показал рукой слева направо. — Вон у тех высоких елок тоже сугроб и тоже такая же штука!
И за другим бугром так же ритмично колыхалась каска, и на его гребне лежал автомат.
— А теперь смотрите вот туда, — Сквозной показал на снежные холмики у срезанного снарядом дерева, — вон прыгает закутанный, как баба, солдат. Он-то, наверное, веревочкой раскачивает эти чучела.