Испытание. По зову сердца
Шрифт:
— А где же, по-вашему, у них передний край? — спросил Яков Иванович.
— Видите дымок? — сказал Сквозной. — Возьмите от него на два пальца влево. Вон над кустами между стволов что-то виднеется. Вглядитесь хорошенько. Это, по-моему, их энпе. Теперь смотрите вправо. На опушке холм, и на нем сосенки, а внизу черные полоски... Это наверняка смотровые щели. Там, за ветлой, — пушчонка, а в березах — другая...
— Благодарю!.. И дальше так же внимательно следите за противником. — Железнов крепко пожал Сквозному руку и
— Вторая, — ответил капитан.
— Ведите нас в эту роту.
Сквозной испуганно взглянул на Белкина, но тот ничего не сказал.
— Разрешите вам предложить пройти в третью роту, — сказал Сквозной. — Тут безопаснее, а до этого бугре, ведь придется ползти...
— Ползти?.. Ну что ж, поползем!..
Сквозной надвинул свою ушанку на лоб, так что она совсем закрыла его большие светлые брови, потом снова сдвинул ее на затылок и, предвидя, что разноса комдива все равно не миновать, двинулся вперед со словами: «Эх, то ли еще бывало!..»
Но вот кусты кончились. К бугру тянулось множество глубоких тропок с умятым по бокам снегом.
— И часто так приходится ползать? — спросил Железнов, покачав головой. — Эх, капитан, капитан, а ведь старый вояка!.. Ну что ж, поползли, что ли?
Сквозной нагнулся и побежал по средней тропе. За ним, также пригнувшись и тяжело дыша, побежал Железнов, а позади всех — Белкин.
На середине пути, между кустами и высотой, их накрыло минометным огнем. Все, словно по команде, бухнулись в снег и замерли. Потом поползли дальше, уже не поднимая головы.
Как только злополучное место оказалось позади, Железнов сел в кустах передохнуть. Он зло поглядывал то на Сквозного, то на Белкина.
— Как вы думаете, товарищ капитан, почему фашисты нас обстреляли? — стряхивая с себя снег, спросил он.
— Эта лощина хорошо просматривается, — ответил Сквозной.
— Вот именно! А можно сделать так, чтобы она не просматривалась? — И он перевел взгляд на Белкина.
— Так точно, можно! — ответил тот.
— Как же?
— А как вы учили, товарищ полковник, резать снег квадратами и класть их стеной, кирпич на кирпич, а потом со стороны противника...
— Почему же это не сделано?
— Виноват, товарищ полковник! Будет выполнено немедленно.
— Не немедленно, — Железнов снова перевел взгляд на комбата, — а этой же ночью.
— Есть этой ночью! — гаркнул Сквозной. — Не успел, товарищ полковник, третьей ротой занимался...
С возвышенности опустился низкорослый офицер в полушубке, с автоматом на груди.
— Командир второй роты старший лейтенант Прокопенко, — доложил он. — Рота обедает.
— Как вам пищу доставляют?
— В термосах, товарищ полковник.
— Я знаю, что в термосах. Ползут и термосы на спине тащат?
— Нет, товарищ
— А если вот, скажем, сегодня ночью от этой возвышенности до тех кустов сделать снеговую стену, не лучше ли будет?
— Оно конечно, товарищ полковник... — Прокопенко поежился, посмотрел на Белкина, потом на комбата и, не выдержав упорного взгляда Железнова, выпалил: — Не додумали, товарищ полковник! Как-то в этой суматохе невдомек... Сегодня же будет выполнено.
Дальше Яков Иванович направился с Белкиным к снежному четырехстенку, прятавшемуся во впадине среди обломанных кустов.
Он попал туда во время обеда. Солдаты сидели на сделанных из снега и густо покрытых хворостом нарах. В ногах у них дымились головешки. Несмотря на то, что полотняная крыша была наполовину открыта, здесь оказалось значительно теплее, чем снаружи. Солдаты ели из котелков гречневую кашу.
— Здравствуйте, товарищи, — приветствовал их Железнов.
— Здравствуйте, товарищ полковник! — дружно ответили бойцы.
— Продолжайте обед! — Железнов взял у раздатчика ложку, попробовал кашу и оставшийся в одном котелке суп. — Ну как? — обратился он к широкоплечему бойцу.
— Ничего, товарищ полковник, гарно! Если, оно конечно, иметь в виду только харч...
— Я про харч и спрашиваю, — улыбнулся Яков Иванович. — А вы про что?
— Я-то?.. — Подопригора обвел своих товарищей хитрым взглядом и в их улыбках прочел: «Валяй, не робей, поддержим!» — Я-то хочу предложить, чтобы горилку возили, как и харч, тоже в термосах.
— А почему? — удивился Железнов.
— Да вот наш старшина товарищ Крутых говорит, что пока ее в этой железной посудине до нас тащат, то из нее спирт на морозе вымерзает и остается одна вода. А вы знаете, товарищ полковник, коли ее удвоенный порцион хватить да если еще и настоящей, так по жилам сразу неимоверное тепло пойдет, и так швыдко, як брехня по селу... Хоть полушубок скидай!.. А вот нашей, этой вымерзшей, мы хватим целых две манерки — и хоть бы что!
— Вымерзает?.. Накось, спирт вымерзает!.. — пожилой боец хитро скосил глаза. — Мороз-то, товарищ полковник, страсть какой!.. Утром к нам сорока залетела, на тот вон кол села, так сразу хвостом к нему и примерзла!..
Солдаты прыснули, но тут же замерли. Яков Иванович взял у солдата кружку, налил из кувшина водки и попробовал. Водка действительно была разбавлена, но Железнов не показал виду, чтобы не конфузить молодцеватого старшину.
— Может быть, и вымерзает, — сказал он. — Всякое бывает!.. Ну что ж, обязательно прикажу, чтобы возили в опечатанном термосе. Норму удвоили в связи с большими морозами. — Железнов перевел взгляд на командира роты. — Поэтому пить ее нужно не за один раз, а за два. Если ее сразу пить, то к вечеру и обогреться нечем будет. Так, что ли?