Истина прямо здесь
Шрифт:
Проблема была не в гордости, а в смешных и странных реалиях современного мира, опутанного невидимой сетью электронных коммуникационных систем. Он знал ее мобильный, ее "мыло", ее ник в форуме... И понятия не имел, где живет Алена. За полгода так и не удосужился спросить.
Телефон сыграл первые такты "Реквиема". Блэк криво улыбнулся: в кои-то веки чумная мелодия звучала в тему, настроение у него было вполне похоронным. Вторые сутки от Прекрасной Елены ни слуху, ни духу.
– Да, Настя, - коротко отозвался он, плюхаясь в глубокое кресло, - Нет, не звонила. И не отвечает... А почему ты думаешь, что мне она должна ответить? Алена никому ничего не должна, и меньше всего - мне... Да? Интересно, откуда у тебя такие сведения?
Голос был слишком высоким, и поэтому давил на уши, но Блэк старался сдерживаться. Настя на взводе, как и все они. Кроме того, Настя - женщина, а значит, по определению, просто обязана время от времени закатывать истерики. Хорошо уже то, что Настя закатывает истерики редко, только по веской причине и, в основном, не ему. Обычно это блюдо подается на стол ее мужа. Но в это раз под раздачу попал и Блэк. Терпение... Терпение - есть высшая добродетель.
– Настя, ответ "все говорят" меня не устраивает. Кто конкретно говорит? ... Ну, так скажи этому секретному агенту британской разведки, что третий глаз ему пора отдавать на профилактику. Или ей. Алена - моя партнерша, и ничего больше... Настя, у тебя с головой все в порядке? Она еще ребенок, что у меня с ней может быть? Успокойся, выпей что-нибудь, валерьянки... Родители-то должны знать, где она... Как нет?
– Блэк даже выпрямился. Услышанное поразило его, - Как - вообще нет родителей? Детдомовская? Нет... Откуда мне было знать? Мы с ней говорили на посторонние темы всего пару раз, да и то о фильмах... Повторяю еще раз для особо одаренных, у меня никаких отношений с этой девочкой кроме рабочих, и поэтому я ничего о ней не знаю. Со мной она не связывалась... А что говорят в детдоме? В милицию они заявили? А... да! Трех суток еще не прошло.
Настя отключилась, выдав напоследок пару ничего не значащих типа-успокаивающих фраз.
Блэк аккуратно положил телефон и потер виски. Алена - детдомовская? Сирота, или?..
Он понятия не имел, что значит - быть сиротой. Блэк вырос в полной, дружной и достаточно обеспеченной семье. Своя комната, компьютер с выделенной линией, каникулы в Норвегии. Своя машина и права - в шестнадцать. Отцу пришлось подключить кое-какие связи, шестнадцатилетним не больно-то дают права. Красиво? Красиво, что спорить.
Но все это было картинкой, намазанной кремом, лишь на первый поверхностный взгляд. Блэк вырос в среде, где соблюдение правил игры было возведено в ранг Библии. И поэтому когда отец сказал, что после школы сын поступает на юридический, и будет специализироваться в области корпоративного права, Блэк даже не сделал попытки поспорить. Даже из интереса, чтобы посмотреть, как отреагирует папа. Ему это просто в голову не пришло.
Блэк сказал: "ОК, но сначала я станцую "Фауста". Отец пообещал прийти на премьеру. Точка.
В глубине комнаты темнело большое, в рост человека, зеркало. Одна из самых дорогих его вещей. Дорогих во всех смыслах. Девушки, попадая сюда, начинали коситься на Блэка с подозрением: зачем мужчине такая деталь интерьера?
На подозрения пола, безусловно, прекрасного, но слабого, в том числе и на голову, Блэку было глубоко плевать. Зеркало было его рабочим инструментом, перед ним он отрабатывал пластику, придумывал и разучивал танцевальные движения по два - три часа каждый день, уже восемь лет. С тех пор, как пришел в "Стрит-Данс". К Насте.
Другую стену занимали дипломы и две полки статуэток. Призы с разных фестивалей, в том числе и с международных. Блэк не был тщеславен, просто это... помогало. Как в тот раз, с Настей, когда он рискнул предложить ей "Фауста". Идею, которую он обдумывал несколько месяцев: танцевальный спектакль по мотивам Гете, но на музыку "Дип Перпл", франк-джаза и компьютерных виньеток Жана-Мишеля Жара. Вызывающую, почти китчевую но в то же время очень жесткую и пронзительную вещь.
Ключевой фигурой спектакля был образ Прекрасной Елены - идеальной красоты, которая изменяет всех, кого зацепит хотя бы рикошетом.
...Они работали как проклятые, все. Почти сорок человек - восемь месяцев, так словно им был обещан Бродвей, так, словно в случае провала - смерть, не меньше. Всех зацепило. Даже отца. "Железный Ник" не стал спорить, узнав, что из-за "Фауста" поступление сына в вуз откладывается на год. Не стал спорить - это вполне тянуло на какой-нибудь олимпийский рекорд.
И вот, за две недели до премьеры, Прекрасная Елена пропала. Просто пропала.
Алена... Не самая сильная в коллективе. Не самая пластичная. В ней была какая-то дерганность, Настя ругалась, грозилась заменить Аленку дублершей...
Заменить Елену было некем. Просто некем. Чтобы убедить в этом Настю потребовалось чуть не десяток попыток. Пригласили даже профессиональную балерину - бесполезно. Что-то такое было в нескладной Алене Мазур. Может быть, актерский талант?
А, может быть, все дело было в том, что Алена не пыталась изобразить Идеальную Красоту, она просто такой была. Ошарашивающее красивой. Не удивительно, что девчонки взбесились: пластика, талант, опыт - ничто не могло перевесить банальное внешнее совершенство.
– Мазур, ты сегодня как корова на льду!
Смех девчонок. Растерянное лицо Аленки. Она - ранима и обидчива, зря Настя на нее сорвалась, но за две недели до премьеры режиссеру можно простить многое.
– Блэк, это же неправда... Неправда!
– Правда, правда, - подтвердил он. Это была не самая лучшая Аленкина репетиция. А врать Блэк попросту не умел. В детстве научиться забыл, - но зато ты самая симпатичная корова, - он похлопал ее по плечу с намерением приободрить.
– Точно, Буренка из Масленкина...
Резким движением она освободилась.
– Мазур, ты куда? Вернись, мы еще не закончили!
Алена обернулась. Лицо было каменным. Но все - залито слезами.
– Я - закончила, - отчеканила она. И, срываясь на крик, - Навсегда, поняли! Надоели! Мазур - корова, Мазур - лопата, у Мазур - обе ноги левые. Сами танцуйте свою кретинскую Елену, понятно?!
Чего ж тут непонятного? Истерика у звезды. Две недели до премьеры... У всех нервы. Блэк даже не расстроился поначалу: умоется - придет. Кто из них не убегал со сцены, чтобы пореветь в ладони или попытаться этой самой ладонью, сжатой в кулак, расколотить зеркало в туалете? И через пять - десять, максимум, пятнадцать минут возвращался, как миленький. А остальные делали вид, что ничего не было. Потому что "Фауст" - важнее.