Истины нет
Шрифт:
Зверовщик нахмурился и замер.
— Слышишь? — с досадой спросил он.
— Что именно?
— Ребята, что происходит? Вы не чувствуете? — Амарис выскользнула из шатра.
Кйорт и Арлазар вопросительно глянули на девушку.
— Земля дрожит.
— Проклятье, — выругался зверовщик. — Ах ты ж! Землетря…
Первый толчок оказался настолько сильным, что едва удалось устоять на ногах. За ним сразу последовал еще один. Сильнее.
— Это там!
Приходилось кричать. Арлазар указал в южном направлении.
— Это плохо? — ходящий придерживал Хигло, который стриг ушами и отплясывал замысловатый нервный танец.
— Да! Может быть еще
— И что тогда?
— Пока не знаю, надо подождать. О-ох! Я такого землетрясения не помню за последний десяток лет! Надо пока оставаться на месте!
Трясло около часа: жуткий скрежет, звук грохочущих каменных глыб и тяжелое шипение гор сменяли друг друга, объединялись, затихали, возобновлялись с новой силой. Скрипели и хрипло, натужно вздыхали ледники, словно пытаясь сдержать зубной скрежет. И вдруг стало тихо. Все прекратилось. Путники озабоченно переглянулись.
— Кйорт, тут безопасно? — деловито спросил Арлазар.
— Да, — коротко ответил тот.
— Замечательно. Я должен оглядеться.
Ходящий понимающе кивнул. Подвесил аарк за спину на походный манер и сказал:
— Я готов. Не будем терять времени. Пошли.
— Амарис, Ратибор, будьте тут. Присмотрите за лагерем, но с этого места ни на шаг, пока мы не вернемся. Это понятно?
— Вполне, — кивнула Амарис. — Не беспокойтесь.
Зверовщик подошел к арчимакам, достал кошки, ледорубы и два мотка веревки.
— На всякий случай, — бросил он.
Ходящий кивнул. Ратибор протянул им еще небольшой сверток и добавил:
— Немного вяленого мяса, сухофрукты и сухари — вы же не завтракали.
— Спасибо, — Арлазар взял пакет и махнул рукой. — Пойдем.
Отойдя от лагеря, зверовщик снова заговорил, указывая на невысокую гору, похожую на странного, ощетинившегося ледяными иглами ежа:
— Поднимемся на Скальный Зуб, с него хороший вид. Осмотримся. Тут я никаких последствий землетрясения не вижу.
Подойдя к подножью горы, мужчины надели кошки и стали карабкаться наверх. Первым шел Арлазар, тщательно выбирая, куда поставить ногу, и ловко орудуя парой ледорубов. Ходящий забирался медленнее, но не менее уверенно. Зверовщик лишь изредка произносил «аккуратнее», «правее», «левее», «ставь ногу сюда», «крепи веревку тут». Подъем занял несколько часов. С вершины Зуба открылся прекрасный, но пугающий вид. Со всех сторон, сколько видел глаз, тянулись к солнцу и ясному лазурному небу снежные шапки гор, высокие или приземистые, синеватые в утренней дымке внизу, блестящие до рези в глазах вверху. Где-то вдали сверкали тонкие изгибы горных рек. С севера все еще виднелась черная лесная полоса, как таинственная граница. Арлазар сокрушенно вздохнул.
— Ар-Унго закрыт для нас, — выдавил он. — Смотри!
Ходящий посмотрел, куда показывал зверовщик. Восточная часть горы оставалась так же прекрасной в снежных одеждах, сверкающих множеством блесток в восходящем солнце. Но западная выглядела совсем иначе. Изрытая трещинами, покрытая грязным снегом и гигантскими валунами вперемешку с громадными льдинами, гора, словно двуликий черно-белый мим, повернувшийся в анфас, демонстрировала притягательную красоту и отталкивающий ужас одновременно.
— Что ж ты будешь делать! Перевал уничтожен, — Арлазар всплеснул руками. — Нет смысла даже выходить на него. Я отсюда вижу, что преодолеть его невозможно.
— И что теперь? — нахмурился Кйорт.
— Пока не знаю. Это был единственный
— Говори, как есть.
— Перейти на ту сторону все еще возможно, но только двуногому, — Арлазар присел на выступающий из-под снега кусок скалы.
— Тогда я пойду назад, — ходящий направился к спуску.
— Не спеши, — грустно остановил его зверовщик, — мы, наверное, попали в плохую уличную пьесу. Посмотри теперь туда.
Арлазар указал на север.
— Видишь эти снега? Сплошной лед, сераки и сотни расселин? А ведь только вчера мы проходили там. Ар-Ун сошел и стер обратную дорогу. Нам повезло, что он не спустился в долину к озерам.
— Продолжай, — Кйорт зло подковырнул носком сапога камешек и пнул его.
— Землетрясение обрушило часть горы, и именно поэтому сошел ледник. Теперь пути назад нет. Нам остается только идти вперед. Я знаю еще одну дорогу, но я не могу дать тебе обещание, что там, где проберемся мы, пройдет и Хигло. Ты понимаешь?
Ходящий молчал.
— Мы должны будем подняться на северный балкон, обогнуть вершину с восточной стороны по горному поясу и выйти на южный балкон, затем спуститься в перевалочный лагерь. Проблема в том, что балконы гораздо выше основного перевала. Там в несколько раз тяжелее дышать и труднее идти. Даже такому, как ты, придется нелегко, ведь ты тоже дышишь одним с нами воздухом, которого там гораздо меньше. Сила расходуется очень быстро и на такой высоте не восстанавливается. Там поджидают в засаде не хищники, нет. Звери пострашнее — сонливость, безразличие, головная боль, тошнота, слепота, нескладность движений, ложные видения, вода в груди и харканье кровью. Любой из них может напасть неожиданно. Там смертью грозит не только срыв в пропасть, но даже простой вывих лодыжки. Там днем жарко, как летом, но ночью жуткий мороз. Для прохода этой дорогой требуется хорошая подготовка. Нужно несколько раз подняться к верхнему лагерю. Он вон там, — Арлазар неопределенно махнул рукой в сторону. — И спуститься вниз. Дня три-четыре, чтобы тело привыкло к высоте. Но беды на лавине не закончились. У нас пар идет изо ртов, обычно в это время тут такого не бывает из-за сухости воздуха. Но если сложить его с куполом из облаков над Колоссом, то вывод неутешителен. Кердаллен. Ураган, который каждую осень спускается с гор, но сейчас, похоже, он решил по необъяснимой причине навестить долину летом. И если мы не пройдем до него, то он на несколько месяцев закроет все возможные высотные перевалы, включая восточный пояс. И мы окажемся отрезаны от мира, без припасов, огня и укрытия, под мощными ветрами и снегопадами на все те же несколько месяцев. Единственный перевал, который остается проходимым даже в бурю, сейчас уничтожен.
— То есть ты предлагаешь…
— Нет. Я не предлагаю. Я настаиваю. Времени осталось мало. Единственная наша возможность — это взять гору с ходу. Без подготовки, без привыкания к высоте. И, судя по погоде, выйти нужно сегодня ночью, чтобы быть на балконе засветло, и на все у нас будет не более двенадцати часов. Это безумно трудно даже в подготовленном переходе. Там есть ущелье, оно называется Могильником. Знаешь почему? За многие годы там скопилась сотня трупов. Путешественники, авантюристы, воины, преступники, беженцы — все, кто не смог преодолеть перевал. Их тела никто не спускает вниз, чтобы предать земле. Их заворачивают в плащи и сбрасывают в эту пропасть. Там они и лежат. И в солнечный день их можно разглядеть на дне ущелья. Холод не дает телам истлеть. Так они там и лежат. Все, кто умер на этой горе.