Истины нет
Шрифт:
22-2.
22.
Надо было перевести дыхание. Последний рывок обошелся слишком дорого. Арлазар попытался что-то сказать, но его скрутил лающий сухой кашель. Кйорт с усилием встал на колени и едва добрался до зверовщика. По дороге толкнул ногой дверь, захлопывая ее, и проверил состояние Амарис: девушку трясло от холода. Ходящий помог Арлазару встать. Зверовщик сдержал очередной приступ кашля и стал расстегивать ремни куртки:
— Как она? — наконец смог произнести он.
— Дрожит. Выживет, — ответил йерро.
— Хорошо. Позаботься о ней.
Арлазар сбросил куртку и, как был, в кошках, принялся
— Дрова за печью, — Арлазар указал на обратную сторону очага.
Затем он, издавая все еще одетыми кошками мерзкий скрежет, словно гигантская ящерица, ползущая по камню, подошел к большому сундуку, из него вытащил хороший моток веревки, взял сухую меховую куртку, рукавицы, шапку. Надел.
— Собрался назад? — спросил ходящий, склоняясь над Амарис, которая самостоятельно скинула рукавицы, но совладать с завязками куртки не могла.
Зверовщик не ответил. Проходя мимо печи, сорвал с подвешенной под низким потолком вязанки сухих трав горсть красных сморщенных ягод и отправил в рот. Поморщился. «Кислые или горькие», — мелькнула мысль у ходящего.
— Питье делай из этих ягод. Возьми побеги смородины, малины, — Арлазар надул щеки, подавляя подбирающийся кашель, и продолжил: — Можешь добавить федун-напой.
— Федун?
— Вот этот корень, — указал зверовщик.
— Ты уверен, что тебе надо идти? — йерро снял с Амарис куртку.
Девушку трясло, как при сильной лихорадке.
— Надо? Считаю, что да. Справлюсь? Не знаю, — ответил Арлазар.
— Ты достаточно взрослый, останавливать тебя не буду, — Кйорт поднялся.
Амарис в полузабытьи решила, что он уходит, и вцепилась руками в его ногу.
— Просто вернись.
— Не уходи, — бессвязно забормотала Амарис. — Не бросай меня тут. Прошу…
— Вернусь. Пообещай, что, если я не справлюсь… — сдерживание кашля, — ты позаботишься о ней и вы дойдете до Наола.
— Ты смеешься?
— Поклянись, — Арлазар смотрел бесконечно уставшими глазами в упор.
Непонятно было, шутит он или нет.
— Не бросай, я не смогу. Прошу… — шептала Амарис, уткнувшись носом в сапог ходящего.
— Обещаю, — натянуто улыбнулся ходящий.
— Там в сундуках одежда, пледы, плащи… а вон в тех — шкуры.
— Я справлюсь, — Кйорт наклонился, мягко развел руки Амарис и подошел к зверовщику. — Так уж и нужно тебе идти?
— Да.
— Не скажешь зачем?
— Нет, — Арлазар взял еще горсть ягод и тут же съел. — Следи, чтобы фонари снаружи горели.
— Обязательно.
— Я должен быть не позже чем через три часа. Бывай.
Зверовщик нахлобучил шапку и снова вышел в бурю. Когда дверь за ним захлопнулась, Кйорт вернулся к скрюченной и трясущейся на полу Амарис. Встал на колено, отстегнул кошки с ног девушки, потом свои и отбросил их подальше в угол. После этого аккуратно взял элуран на руки и понес ее на один из четырех кривоватых, но ладно сбитых каркасов, которые заменяли тут кровати. Амарис прижалась к ходящему, пряча голову на его груди, и обхватила его шею руками. Кйорт почувствовал, как в плечи легкими уколами вонзаются кончики кошачьих когтей.
— Ну, ты еще замурлычь мне тут, — саркастически буркнул он.
Опустив девушку на грубые доски кровати, он, превозмогая сильную усталость и желание лечь и заснуть, направился к сундукам. Взял первый попавшийся плащ из десятков меховых шкурок и накрыл им Амарис.
—
Но все еще трясущаяся элуран едва ли его слышала. А если слышала, то вряд ли поняла.
Дрова, пролежавшие в хате долгое время, порядочно отсырели, как и в общем весь дом, что говорило о том, что печь давно не разжигалась. Кйорт решил, что времени на танцы с огнивом нет, и, уложив поленья, просто ткнул в них аарком. С костяного клинка соскользнул яркий огонь, моментально обхватив дерево, но через мгновение аарк словно вдохнул, и огонь исчез. Но свое дело пламя Игании сделало. Теперь хватило одного удара кресала о кремень, чтобы сноп искр даже без трута разжег огонь. Печь недовольно загудела, но ходящий с таким уже сталкивался — гул пропадет, когда она прогреется. Запахло смолой и елью. А трепещущие листья огня, бесшабашно веселящиеся на податливом дереве, успокаивали. Холодная скорбь замерзших стен отступила перед жаром рыжего пламени. Ходящий взял длинную лучину и прошелся по хате, поджигая толстые сальные свечи в грубых затекших подсвечниках. Они коптили, дурно пахли и светили неровно, не чета дорогим восковым, однако даже их свет наполнял хижину уютом и чувством безопасности.
Закончив со свечами, Кйорт вернулся к девушке. По дороге он заглянул в сундуки. Выбрал там несколько больших плащей, подобрал сухую, вроде бы подходящую по размеру одежду и захватил медвежью шкуру. Превратив другой каркас с помощью плащей и шкуры в теплую мягкую постель, подошел к Амарис. Девушка лежала, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Ее все еще трясло. Ходящий переодел ее в теплую сухую одежду и перенес теперь уже в готовую постель.
Печь тем временем прогрелась, и по дому стало расползаться приятное тепло. Кйорт взял пару котелков, большой и чуть поменьше, стоящих около печи, и вышел из дома набрать в них снега. Буря и не думала затихать. Ее завывания раздавались то тише, то громче. Ветер яростно мотал ледяное непроглядное покрывало. Гора стонала от ударов. Где-то далеко прогудела сошедшая лавина. Ходящий настороженно посмотрел по сторонам, словно боясь увидеть в сугробе труп эдали. Заметил на стене дома несколько крюков для ламп, но самих светильников на них не было. Чуть дальше вдоль правой стены виднелась невысокая пристройка с односкатной крышей. Кйорт сделал пару шагов и заглянул внутрь через маленькое окошко. Оказалось, что это небольшой теплый хлев, скорее всего для яков, судя по кускам грязной шерсти на деревянных подпорках и стойкому кислому запаху.
Йерро вернулся в дом, поставил в печь котелки со снегом и осмотрелся. Хижина была небольшая, но очень добротно, на совесть сложенная, хоть и выглядела неказисто. Все щели тщательно законопачены. Оконца небольшие, вместо стекол — бычий пузырь. Но зато крепкие ставни плотно подогнаны и надежно прикрывают их во время бури. Посреди хижины — большая каменная печь для отопления и готовки, недалеко от нее — дырявый дощатый стол с пятком деревянных чурбанов вместо табуретов. По стенам висят веревки, ледорубы, кошки, переносные фонари. Рядом стойки с одеждами, оружием. Поблескивает матовое кольцо люка в погреб.
Кйорт взял со стены два фонаря, проверил в них масло: его должно было хватить на много часов. Затем лучиной зажег фитили и закрыл боковые дверцы из толстого стекла. Снова вышел наружу и подвесил лампы на грубые железные крюки — справа и слева от двери. Света от них было явно недостаточно, чтобы пронзить буран, но раз Арлазар попросил, пусть так и будет.
Кйорт вернулся в дом. Снег в котелках уже растаял. Ходящий подтащил к столу один из дорожных мешков и стал его разбирать. На столе появились бобы, вяленое мясо, сухари, сухофрукты.