Истины нет
Шрифт:
— Понятно, — ходящий казался спокойным. — Возвращаемся, тут нам больше нечего делать.
— Что ты решил?
— А у нас есть выбор? — Кйорт взялся одной рукой за веревку, другой — за ледоруб, торчащий из скалы. — Спускаемся.
Хладнокровие, с которым ходящий воспринял услышанное, сначала потрясла Арлазара, но затем он увидел, с какой резкостью и силой врезается кирка в скальные льды, и осознал, что за тайфун клокочет в душе йерро. Но это было единственное проявление эмоций: Кйорт говорил все так же спокойно и по делу, а его лицо оставалось спокойным.
Спустившись назад в лагерь, Арлазар сразу все рассказал остальным членам группы. Они заметно встревожились и замерли
— Я помогу Кйорту, а вы соберите лагерь. Надо управиться к вечеру, — уведомил Арлазар.
Вскоре на месте привала дымило остывающее кострище да стояли четыре заплечных мешка. Два тяжелых и два совсем легких. «Тяжелые для меня и Кйорта, легкие для Амарис и Ратибора», — объяснил Арлазар, чем вызвал волну негодования. Впрочем, зверовщик лаконично и очень жестко пресек споры словами: «Иначе вы не пройдете». Хигло же радостно фыркал, обрадованный тем, что дальше не придется тащить тяжелую ношу.
Быстро темнело. Отряд был готов выступать. Грядущий переход пугал и волновал путников. Арлазар еще раз осмотрел одежду и поклажу каждого и, видимо, остался доволен. Задержавшись около ходящего, прошептал:
— Ближе к северному балкону мы пойдем в связке. Все, кроме Хигло. Понимаешь?
Кйорт посмотрел в глаза Арлазару, но промолчал.
— Я иду первым, ты — последним и ведешь коня. Если тот сорвется, ты должен его сразу отпустить, иначе он утянет за собой всех.
— Спасибо, — неожиданно ответил Кйорт.
— За что? — удивился эдали.
— Что не сказал «Это всего лишь конь».
— Я не мог такого сказать, Кйорт. Просто не мог. И я верю, что мы все можем пройти этой дорогой. Но учти, в жизни я никогда этого не делал. На коня кошки не нацепишь, а дорога крутая, местами скользкая. И если пойдет снег, так еще опаснее.
— Хорошо, — Кйорт кивнул и похлопал Хигло по щеке. — Отправляемся.
Арлазар вышел вперед и бодро зашагал. В темноте он видел ненамного хуже Амарис с ее кошачьими глазами, а в лунном свете — так и вовсе лучше, а потому никто не боялся угодить в трещину или того, что их проводник может сбиться с пути. Через четверть часа отряд оставил за спиной долину озер и стал подниматься по горной тропинке к северному балкону.
21-2.
21.
Шаг за шагом путники поднимались все выше. Дышать становилось труднее, и скорость терялась. Приходилось экономить силы. Но Арлазар явно был недоволен замедлением, он постоянно подгонял всех, хотя прекрасно понимал, что пойти быстрее ни Ратибор, ни Амарис не могут. Даже ему было тяжело дышать, а сердце отчаянно колотило в грудь, словно пытаясь найти отдушину и получить приток свежего воздуха. Единственным, кто, видимо, двигался без устали, был ходящий. Но и ему приходилось туго, судя по тому, что лицо то и дело покрывалось черной сетью. Хигло хрипел и подергивал головой, словно говоря: «Хозяин, давай спускаться, тут нехорошо».
— До рассвета надо быть у балкона, — подгонял эдали ходоков. — Совсем чуть-чуть. Нельзя останавливаться.
Ответа не было. Путники боролись за каждый вдох. Даже глоток воды отбирал частицу воздуха, вызывая повышенный гул в голове. Мороз становился все злее и цеплял колючими когтями за лица. Через несколько часов, когда путь уже выглядел как сплошной склон изо льда и снега, Арлазар остановил отряд и приказал всем надеть кошки и связаться вместе. Но легко сказать: зверовщику пришлось помогать сделать и то, и другое. Ратибор оказался не в состоянии надеть кошки от усталости: он просто падал, едва наклонившись, а Амарис путалась в веревках и постоянно роняла
— Нас накроет?
— Да, — ответил Арлазар одними губами.
Зверовщик ошибся в расчетах, что простительно в горах, где погода особенно непредсказуема: Кердаллен уже навис над горой. В ущельях был слышен его издевательский хохот. Кйорт отпустил эдали и покрепче взял поводья. Хигло сначала уперся, мотая головой, но крепкая рука хозяина убедила его двинуться вперед.
Северный балкон навис над отрядом, когда тусклое солнце нехотя показалось из-за восточных гор. И тут уже каждому стало ясно, что буря ближе, чем думается. Стало очень тихо: лишь шумное дыхание, царапанье кошек да удары ледорубов разносились по ущельям. Дорога, прокладываемая Арлазаром, круто забирала вверх, делая ее едва проходимой не только для коня, но и для человека. Зверовщик, ловко орудуя ледорубами, поднялся на балкон и сбросил оттуда дополнительную веревку для страховки. Первым стал карабкаться Ратибор. Делал он это медленно и неуклюже. Из-под кошек сыпался раскрошенный камень и лед. Ледоруб едва врезался в гору и больше мешал юноше, чем приносил пользу. Арлазару пришлось спуститься и помогать ему. Оставив обессиленного Ратибора наверху тропы и надежно привязав его страховочной веревкой к скале, зверовщик спустился и помог Амарис. Девушка также стремительно теряла силы, судорожно хватая холодный воздух ртом. Когда настала очередь ходящего, Арлазар не появился. Кйорт удивленно поднял брови: зверовщик серьезно предлагал ему в одиночку поднять Хигло по тропе, рассчитанной на горных козлов? И тут конь толкнул его мордой в плечо, словно предлагая начать подъем. Кйорт сразу все понял.
— Если он после этого станет ослом, я отрежу тебе голову, — пробурчал ходящий.
Хигло ехидно причмокнул и показал зубы. Он корпусом оттеснил йерро и пошел первым. Комично вышагивая и тщательно выбирая место, куда поставить копыто, он выписывал немыслимые для коня пируэты, больше подходящие горному козлу, и даже цеплялся зубами за веревку. Вскоре он оказался на вершине тропы. Ходящий незамедлительно отправился следом.
Восточный пояс представлял собой довольно широкий, в три шага шириной, заснеженный выступ. С запада возвышались почти вертикальные скальные глыбы, а с восточной стороны были сплошные трещины и расселины.
— Идем ближе к стене, — скомандовал Арлазар. — Цепляйтесь за веревку.
Он указал на навешенный заранее вдоль всей стены крепкий канат в железных скобах. Ратибор с трудом встал на ноги, а у Амарис начался судорожный сухой кашель.
— Надо идти! — воскликнул зверовщик. — Всего две сотни шагов. Дальше южный балкон и спуск. Двести шагов — и спуск. Вы справитесь.
Последние слова он адресовал Ратибору и Амарис.
— И помните, что бы ни случилось, надо двигаться. Не можешь идти — ползи, но всегда вдоль стены. Стоит остановиться, и никто не поможет. Ни я, ни ходящий: гора не прощает отчаявшихся.
И они пошли. Шаг, остановка, шаг, остановка. Арлазар нервничал, подгонял, но даже физически крепкая, гораздо крепче многих мужчин Амарис не могла идти быстрее, чем шаг в минуту. Легкие горели огнем, сухой кашель рвал грудь. Она сипло дышала и все боялась ощутить во рту вкус крови. Ратибор шатался и с трудом удерживался около стены. Арлазар вынужден был идти рядом с ним и поддерживать под вторую руку. Хигло также сипел и упирался. Каждый шаг он сопровождал попыткой улечься, и лишь твердая рука да ласковый голос хозяина останавливали его.