Истины нет
Шрифт:
— Они увидят тебя. Ты искажаешь Нейтраль и светишься, как свеча в ночи. Ты же эдали.
— Тогда я, — прошептала Амарис. — Я могу передвигаться очень тихо. И…
— Ты слушаешь брюхом, а не ухом, — оборвал девушку ходящий. — Держи зверя при себе.
— Кйорт, но там, на поляне, когда мы дрались с мозартом, ты говорил, что они не увидят меня, если я сам их не привлеку. Уверяю, я умею не привлекать внимания.
— Как думаешь, заметит ли кто-то тусклую свечу, если ему в глаза светит лампа яркостью в тысячу таких свечей?
— Но тогда как же ты?
— А я лампа, которая по желанию владельца может и не светиться. Хитрая такая лампа. Покрутил барашек — горит. Покрутил в другую сторону — не горит. Ясно?
— Вполне, — кивнул Арлазар.
—
— Но ты же сам говорил, что каиб в прошлый раз…
— Тогда бегите в два раза быстрее и бесконечно дольше, — Кйорт отвернулся и исчез за кустами.
35-2.
35.
Кйорт бесшумно двигался в направлении Палача. Он уже догадывался, что увидит, но хотел удостовериться, что все происходит именно так. Скорее всего, началось полноценное вторжение, только вот зачем? Зачем все это Радастану? Зачем ему погибающий Мир?
Кйорт замер, когда совсем близко прошла гончая, пофыркивая и шумно дыша. Бес остановился на мгновение, покрутил безглазым черепом и отправился восвояси. Ходящий медленно пошел дальше.
Ну хорошо, ну изгнал он Эллоаро. Но ведь это всего лишь пожиратель падали, который решил не дожидаться, пока жертва распрощается с жизнью. План-то все равно рассыплется, да чуть позже. Да, он выиграл для Радастана время, но все равно План гибнет. Вот уже почти осязаемо рушится внешняя часть болверка, и этим объясняется то, как Радастан проникает в этот Мир. Одной загадкой меньше, но тремя больше. К сожалению для Радастана, создать более-менее стойкий переход демоны еще не способны, но это правильно. Весь болверк сейчас ходит ходуном, и строительство перехода обречено на провал. Любая дрожь Немолчания разрушит построенное в одно мгновение. А потому остаются лишь временные сквозные бреши. В них постоянно гибнут пробирающиеся через изломы Нейтрали бесы и демоны, но продолжают прибывать, не обращая внимания на потери. Потери, которые не так просто восстановить: битва за души, которую ведут Высшие Планы, никогда не прекращается и всегда кровопролитна. Так отчего же на Мир, который очень скоро окажется разрушен, пытается напасть Радастан? При этом не просто захватить, а обратить. И тратит на это громадные ресурсы. Ресурсы, для восполнения которых понадобятся тысячелетия. Что такого ценного в этом довольно среднем Мирке?
Кйорт терялся в догадках. Аргосский Тигр, которого вряд ли заподозришь в сговоре с Радастаном и никак не обвинишь в недостатке мудрости, намекнул, что разрушение можно остановить. И его странные слова о пророчествах, и подсказка для него, для ходящего, что если он узнает, то Немолчание погибнет. Конечно, Кйорт какое-то время боролся с искушением вонзить в зверовщика аарк и предать его такой боли, которую он никогда не чувствовал, но не сделал этого по простой причине: Арлазар, как и все эдали, искренне верил предсказаниям своих пророков. И эта вера придала бы ему сил достаточно, чтобы умереть под пытками, но не открыться. Кйорт подумал, что, может, он и ошибается, но проверять не хотел: зверовщик все еще мог помочь.
Выходило лишь, что способ излечить Немолчание существовал, а значит, и причина заболевания известна по меньшей мере двум жрецам, а то и тому пресвитеру, что держит при себе Волдорта. Ну, это не считая Радастана. И только ходящий не видит. Не понимает. Кйорт в который раз проклял блуждающие Планы — так ходящие называли Миры, что не стояли в Великом Кольце. В них никогда не бывает схожих симптомов. И какая из сотен напастей Нейтрали сейчас добралась до Немолчания, он не мог предугадать. Миры рождаются и гибнут постоянно, и никому нет до них дела. Но только не в этот раз. В этот раз все иначе. Кйорт скрипнул зубами, еще раз обругав Немолчание. Он не помнил ни единой аномалии, которая проявляла бы себя подобным образом.
Снова и снова он прокручивал в голове варианты и искал ответы. Он чувствовал,
С такими мыслями Кйорт добрался до высокого холма, густо заросшего жесткой травой и чахлым кустарником. Палач был совсем рядом, примерно в пятидесяти шагах. Вблизи он казался еще больше. Пять аршин в высоту, широченные, в косую сажень плечи, он с ног до головы был закован в доспехи из блестящего бурого металла. Шлем, наплечники, нагрудник, налокотники, наручи, латные перчатки, подол, тассета, набедренники, наколенники, наголенники, кольчужные сабатоны — все было выполнено с величайшей тонкостью и искусством. Бортики были украшены сверкающей алой чеканкой, нагрудник светился крупной вязью с гербом Палача. Каждый Палач, как земной воевода, имел свой герб, который в бою развевался на вознесенных стягах. Ходящий знал этот герб. Сталкивался с ним, когда Ор-Нагат оказался на грани гибели. И знал, что командующий сорока пятью легионами — герцог Радастана Наазг, Палач, —принес с собой. На боку Наазга висела шипастая одноручная палица, а его широкий двуручный фламберг был воткнут рядом в землю. С него нескончаемыми струйками сыпался черный гнус. Чума, оспа, нома — что еще могли переносить на своих жестких крыльях эти мошки? Кйорт зло сплюнул: значит, осада.
Чуть дальше трещал жвалами «конь» демона — каиб. Он жадно пил из речушки. «Даже им нужна вода», — мелькнула у ходящего мысль. Кйорт прокрался мимо и остановился. Его взору предстало шевелящееся поле. Огромный военный лагерь Радастана с бродящими между шатров гончими и фархами — низшими бесами, которые создавались из слабых душ. Солдатня, мясо на убой, составляющая основную часть любого легиона Радастана. Каждый из них был одновременно похож и не похож на всех остальных. У каждого были две руки, две ноги, голова, но все они носили признаки Мира, откуда были призваны. Форма черепа, длина конечностей, количество суставов, ширина плеч, цвет кожи сильно отличались. Единственное, что у всех было одинаково — черные впадины вместо глаз.
В вышине, в тусклом предзакатном свете кружились черные точки — весперо. Удивительно, как они до сих пор не заметили бредущий по степи отряд — зрение у них отменное, что днем, что ночью. Кйорт продвинулся было дальше, но увидел, как к Палачу несется верхом на гончей фарх званием не ниже центуриона, что являлось большой редкостью для низших бесов. И он вернулся, движимый желанием услышать разговор. От услышанного он стал мрачен. Неслышно выругавшись, он так же незаметно двинулся назад.
Там с волнением ожидали вестей. Арлазар полагал, что ходящий появится не раньше чем через несколько часов, и его быстрое возвращение сулило лишь проблемы и беды. И Кйорт не промедлил с объяснением.
— Наол окружен. Войска Радастана прибывают через неустойчивые, но многочисленные трещины в болверке. Несут ощутимые потери при переходах, так как трещины нестабильны, но продолжают прибывать. Близ города уже сеют два мозарта, и смогли прибыть еще два Палача. Город легко отбил первый штурм. Они словно оказались готовы к подобному. И теперь Радастан копит войска. Мозарты постоянно растут, рождают более сильных солдат, обращают земли и пытаются удерживать врата. Однако те постоянно захлопываются, и пересекать их большим войском невозможно. Но рано или поздно их окажется достаточно, чтобы снова атаковать. Видно, в Наол кроме нас очень хочет попасть еще кое-кто, — Кйорт с вызовом посмотрел на Арлазара. — Будешь дальше молчать?
— Мы знали, что так будет, и потому город был готов, — спокойно ответил эдали. — Я надеялся успеть пройти до того, как все это начнется.
— Что еще ты должен сказать, что еще случится?
— Не знаю. Это последнее, что мне известно из пророчества, — ответил Арлазар.
— А как пройти в город, ты знаешь? — гневно спросил Кйорт.
— Я знаю, — встрепенулась Амарис. — Я могу провести нас такими тропами и ходами, которые не открылись ни единому демону.
— А другие? Как им попасть в город?