Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...
Шрифт:
Геннадий Невельской
Из костромских дворян...
Вот и Геннадий Иванович Невельской, родившийся в 1813 году близ костромского города Солигалича, рос в окружении морских офицеров, служивших на флоте или вышедших в отставку. Прадед — Григорий Дмитриевич был боцманом у Петра I. На флоте служил дед, отец — мичман, вышедший по болезни в отставку, дядя — капитан-лейтенант. А двоюродный дядя по материнской линии был даже контр-адмиралом. Путь юного Невельского был предопределён, даже несмотря на постигшее его несчастье: в один год, когда ему было десять лет, он потерял деда и отца. Унёсшая их жизни эпидемия оспы не обошла и самого Геннадия — следы перенесённой болезни на всю жизнь остались на его лице.
В Морской кадетский корпус юношу определил кто-то из его дядей, когда тому исполнилось пятнадцать лет. Три года он провёл в старейшем учебном заведении России, директором которого в то время был адмирал Крузенштерн. Он сам учился в нём почти 40 лет назад. Возможно, непосредственно от Крузенштерна Невельской впервые и услышал, что вдоль западного берега Сахалина тот не смог пройти: резко уменьшавшиеся глубины убедили в том, что к азиатскому берегу протянулся песчаный перешеек. Так и осталось неясно — остров это или полуостров, соединённый перешейком с материком.
Также не решён был вопрос об устье Амура... Можно ли войти в русло великой реки из океана? О том же говорил и генерал-гидрограф Г. А. Сарычев, часто бывавший в корпусе.
Кадета Невельского постепенно увлекла мысль об исследовании далёкой тихоокеанской окраины России, больше всего он думал о Сахалине и Амуре. Почему-то был уверен, что именно ему предстоит решить эту географическую задачу, как только представится возможность совершить далёкое путешествие в Тихий океан. Ждать пришлось долго.
В корпусе Невельской был одним из лучших учеников и при производстве в гардемарины в своём классе стоял первым. В 1838 году он был определён практикантом на боевой корабль «Великий князь Михаил», заходивший при проведении морской съёмки в порты Ревеля и Либавы.
Последняя практика проходила на корабле «Кульм», доставившем артиллерийские орудия в Данциг из Кронштадта. Капитаном был брат первооткрывателя Антарктиды, капитан 1-го ранга А.П. Лазарев, совершивший в 1822—1824 годах кругосветное плавание на шлюпе «Ладога», а всей морской операцией командовал Ф.П. Литке и его помощник С.И. Мофет. Это были первоклассные моряки, и Невельскому много дало общение с ними.
Блестяще сдавший выпускные экзамены гардемарин распоряжением Крузенштерна был зачислен в офицерские классы, на основе которых создалась впоследствии Морская академия.
В морях европейских
Три года учёбы в офицерских классах, и мичман Невельской, успешно сдавший экзамены, произведён в лейтенанты. Его назначили в эскадру Ф. Литке на фрегат «Беллона», которым командовал капитан-лейтенант С. Мофет, плававший вокруг света вместе с Литке на корабле «Моллер» капитана М.Н. Станюковича. Невельской исходил на «Беллоне» всё Балтийское море. Довелось ему участвовать также в рейдах вокруг Скандинавского полуострова и в Средиземном море.
Это была обычная, рутинная морская служба, повышения в звании Невельской долго не получал, назначение в дальнее плавание, о котором мечтал, не приходило. Недоброжелатели объясняли это тем, что он-де не вышел ростом: внешний вид юного моряка не произвёл должного впечатления на наследника престола великого князя Константина, под флагом которого выступала эскадра адмирала Литке.
Однако 1846 год в жизни Невельского оказался поворотным. В 33 года, по завершении плавания в Средиземном море, через десять лет после окончания офицерских классов, на семнадцатый год морской службы, Геннадий Невельской получил звание капитан-лейтенанта. Одновременно он был назначен на фрегат «Паллада», строительство которого шло к окончанию. Пока же начальство направило Невельского на Чёрное море для осмотра условий стоянки кораблей в Севастополе и Николаеве. Он вернулся с обстоятельным докладом.
12 августа 1846 года умер И.Ф. Крузенштерн, которого считали своим учителем все русские мореходы того времени, и прежде всего Литке, подростком взятый Крузенштерном на «Надежду». Литке стал фактическим руководителем учреждённого при участии Крузенштерна Русского географического общества.
В это время Невельской, вместо того чтобы с восторгом принять предложение командовать «Палладой», неожиданно обратился к генерал-адмиралу великому князю Константину, командующему Военно-морским флотом России, с просьбой назначить его командиром не на генерал-адмиральскую «Палладу», а на строившийся в Финляндии скромный транспорт «Байкал», направлявшийся на Камчатку с грузом для российских колоний в Америке. Невельского поддержал Литке. Для окружающих это выглядело как отказ от наконец-то открывшейся перед моряком перспективной карьеры. Но для самого Невельского то была единственная возможность осуществить давнюю мечту — исследование устья Амура. Он был убеждён, что Амур судоходен в своём устье: «Неужели такая огромная река, Амур, не могла проложить для себя выхода в море и теряется в песках?..»
Получив согласие, Невельской сразу же направил в Главный морской штаб рапорт с просьбой разрешить ему провести исследование Амурского лимана и юго-восточного побережья Охотского моря.
Просьба не была одобрена. Невельскому предложили использовать для производства описи морских берегов только то время, которое удастся сэкономить после выполнения основной задачи — доставки грузов. Но это его не остановило.
Невельской хотел отправиться на «Байкале» как можно быстрее, ему не терпелось приступить к исполнению своего плана, он интуитивно чувствовал, что это главное дело его жизни.
Транспорт «Байкал» предполагалось спустить на воду на верфях Боргстрема в Гельсингфорсе в сентябре 1848 года. Но Невельской не хотел ждать так долго: если выйти в плавание поздней осенью, не останется времени на исследовательскую работу в устье Амура и на Сахалине. Он добился с помощью Литке приёма у начальника Главного морского штаба А.С. Меншикова и получил разрешение ускорить строительство судна и его отправку в плавание.
Затем Невельской встретился с только что назначенным генерал-губернатором Восточной Сибири графом Н.Н. Муравьёвым (получившим позднее приставку к своей фамилии — Амурский). Осознав важность предлагаемого проекта, молодой губернатор обещал оказать ему полную поддержку.