Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...
Шрифт:
Залив Счастья
На запад расстилалось огромное водное пространство, «которому не было конца», это и был так долго разыскиваемый Амур. Прямо на горизонте, за широким лиманом, проступали очертания Сахалина. Спустившись с горы, Казакевич поднялся вверх по Амуру до гилякского селения Чныррах и вернулся после семинедельного путешествия на «Байкал».
15 июля Невельской сам на вельботе с двумя шлюпками отправился в плавание. С ним были три офицера, врач и 14 матросов. Проверили измерения глубин, выполнили несколько астрономических определений координат, выявили фарватер на Амуре.
22 июля Невельской со своей командой достиг того места, где берег материка ближе всего подходил к сахалинскому. «Здесь, — писал он в отчёте, — между скалистыми мысами на материке, названными мною — Лазарева и Муравьёва, и низменным мысом Погиби на Сахалине вместо найденного Крузенштерном, Лаперузом, Браутоном и в 1846 году Гавриловым низменного перешейка, мы открыли пролив шириною в 4 мили и с наименьшей глубиной 5 саженей... Мы возвратились обратно и, проследовав открытым нами Южным проливом, не теряя нити глубин, выведших нас из Татарского залива в лиман, направились вдоль западного берега Сахалина».
Прежде чем вернуться с неожиданной вестью о своём открытии в Охотск, Невельской провёл съёмку и опись юго-западного побережья Охотского моря, что предполагалось инструкцией. Описаны были несколько островов, длинный залив, перегороженный песчаными намывными барами (подводными валами), измерены глубины. Найден был участок залива, в который могли бы заходить суда без риска сесть на мель. Невельской назвал его заливом Счастья.
Никаких сведений от «Байкала» уже давно не поступало. В Охотске, куда должен был вернуться Невельской, забеспокоились о судьбе корабля. Генерал-губернатор Н.Н. Муравьёв отправил на поиски офицера М.С. Корсакова на шхуне «Кадьяк». Однако Корсаков ни с чем возвратился в Аян, где на транспорте «Иртыш» находился сам генерал-губернатор.
«Байкал» нашёл поручик Дмитрий Орлов, посланный на байдарах управляющим Охотским отделением Российско-Американской компании Василием Завойко. Взяв Орлова на борт, Невельской направился в Аян. Увидев показавшийся «Байкал», Муравьёв поплыл к нему навстречу на вельботе. Невельской крикнул ему с борта транспорта: «Сахалин — остров! Вход в лиман и реку Амур возможен для морских судов с севера и юга!»
При встрече с Муравьёвым он рассказал, что 10 июля, покинув «Байкал», на трёх шлюпках участники экспедиции двинулись вдоль берега материка, обогнули мыс Табах и пошли вверх по реке, достигнув к концу дня полуострова Куегда. 13 июля повернули вниз по реке, к мысу Пронге, южнее устья Амура. 15 июля шлюпки вошли в лиман и поплыли по нему к югу.
22 июля 1849 года моряки оказались там, где материковый берег совсем близко подошёл к сахалинскому, но не соединился с ним низменным перешейком, о котором писал Лаперуз, через 10 лет после него англичанин Браутон, а ещё через 10 лет Иван Фёдорович Крузенштерн. Никакого перешейка не было, лишь два скалистых мыса материка, которым Невельской дал имена Лазарева (сподвижника Беллинсгаузена) и генерал-губернатора Муравьёва, сближались с низменным сахалинским мысом Погиби. Материк и остров разделял пролив шириной 4 мили с глубиной больше 5 сажен (10,5 метров).
Из Амурского лимана было два выхода: северный — в Охотское море и южный — в Татарский пролив, отделяющий от материка остров Сахалин.
Свой доклад об открытии устья Амура Невельской передал Муравьёву, который ехал в Иркутск, а затем — в Петербург. «Байкал» встал на Охотский рейд, а Невельской отправился в Иркутск. Там он успел застать Муравьёва, которому подал записку, где говорилось: «необходимо обратить всё наше внимание на приамурский край», а главный российский порт на Тихом океане целесообразно устроить ближе к устью Амура, а не в Петропавловске-Камчатском. Невельской попросил Муравьёва направить поручика Орлова в залив Счастья для промера глубин на фарватере в устье Амура. Получив записку, Муравьёв написал Меншикову: «Сделанные Невельским открытия неоценимы для России: множество предшествовавших экспедиций в эти страны могли достигнуть европейской славы, но ни одна не достигла отечественной пользы, по крайней мере в той степени, как исполнил это Невельской».
Польза была, это сразу понял «хозяин» Восточной Сибири, в приобретении огромнейшей территории, соизмеримой с половиной Европы. Россия могла овладеть бассейном великой судоходной реки, выходящей в Тихий океан. Муравьёв направил в Петербург своё предложение: устроить в заливе Счастья, куда могли заходить корабли из Охотского моря, поселение на 60—70 человек для торговли с местными жителями.
Первопоселенцы
В конце января 1850 года Невельской лично представил начальнику Главного морского штаба А.С. Меншикову доклад графа Муравьёва. На его основании было принято два решения: одно о производстве Невельского в капитаны 2-го ранга, другое — о лишении его орденской награды и пенсии за то, что он провёл исследование Амурского лимана, не получив инструкции, утверждённой императором. Между тем офицеры «Байкала» получили полагавшиеся им ордена.
Российский канцлер граф К.В. Нессельроде и большинство членов кабинета министров не поверили результатам исследований Невельского в устье Амура: «противоречат Докладу графа Нессельроде и донесению барона Врангеля». В правительственных кругах Петербурга настороженно отнеслись к информации об открытии Невельского, потому что на докладе А.М. Гаврилова, почти вошедшего в лиман Амура на бриге «Константин» в 1846 году, но вынужденного повернуть назад из-за непогоды, Николай I начертал: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить».
Вместе с Корсаковым Невельской прибыл 27 марта 1850 года в Иркутск. Оттуда Корсаков направился в Охотск, а Невельской — в Аян.
По Аянскому тракту идти пришлось, используя все возможные виды транспорта: то на оленях, то верхом на лошадях, то пешком, пробираясь через заросли кедрача, то на лыжах по снегу. «Байкала» в бухте, покрытой льдом, ещё не было, но отряд Амурской экспедиции во главе с Дмитрием Орловым, не дожидаясь судна, с караваном из 40 оленей в конце февраля направился по льду Охотского моря в залив Счастья. 21 июня туда же прибыл на «Байкале» Невельской. Штурман Орлов вычертил карту берега Охотского моря от Аяна до устья Амура. Он наметил мыс Куегда как наиболее удобный для организации поселения. Невельской осмотрел мыс и выбрал место для строительства домов — на берегу залива Счастья. Он объехал близлежащие селения гиляков и, убедившись в их благожелательном отношении к русским поселенцам и в том, что китайцев там нет (а значит, Китай не претендует на эти земли), вернулся на полуостров Куегда.
29 июня 1850 года, в день святых Петра и Павла, было торжественно заложено первое русское селение в устье Амура, получившее название Петровское. Невельской на «Байкале» ушёл в Аян, а Орлов с двенадцатью матросами остался обживать новый населённый пункт России.
В Петропавловске Невельской рассказал о своих действиях камчатскому генерал-губернатору В.С. Завойко и архиепископу Иннокентию, отправил письмо Корсакову, где изложил то же самое, закончив словами: «Если же генеральское решение не дойдёт до меня... сами распорядимся — смелость, быстрота и движение!»