Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...
Шрифт:
Полтора зимних месяца после наступления Нового года были особенно тяжёлыми. В иные дни хоронили по три человека. Самым трудным для обессиленных людей стало рытье могил в мёрзлой земле. Первой была могила штурмана «Иртыша» подпоручика Чудинова. Рядом с этим крестом вскоре встало ещё десять. Люди стали умирать несколько реже, когда пригрело весеннее солнце. Сошёл с пригорков снег, можно было выкапывать корни черемши. В марте, когда от Невельского прибыл олений транспорт, цинга отступила, люди постепенно стали выздоравливать. Но за зиму умерло 19 человек первых поселенцев возникшего здесь впоследствии города Советская Гавань. Сейчас на высокой сопке, у подножия которой стояли постройки Константиновского поста, возвышается памятник-часовня. На нём написано: «Умершим от цинги в зиму с 1853 по 1854 г. транспорта «Иртыш» штурман поручик Чудинов и 12 человек низших чинов. Корабля «Николай I» Рос. Амер. Ком. 4 матроса и 2 матроса постовой команды».
...Той же зимой на юге Сахалина пять исследовательских поездок на собачьих упряжках провёл лейтенант Н. Рудановский. Он нанёс на карту южное побережье, почти до мыса Анива, обошёл селения, проведя, по существу, перепись населения. Лейтенант прошёл по острову более 600 вёрст, постоянно вёл первые в истории Сахалина метеорологические наблюдения, составил карты, используя 21 астрономическое определение координат. В 1853 году Рудановский плавал на шхуне «Восток» и промерял глубины в устье Амура. Он был одним из пионеров исследования Дальнего Востока.
1854 год был очень драматичным. С освобождением Амура ото льда предполагалось организовать прохождение в его устье, а потом на Камчатку целой флотилии — построенного в Сретенске на Шилке парохода «Аргунь» и барж с продовольствием для переселенцев Нижнего Амура. Поход должен был возглавить генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьёв.
Невельской готовил все семь постов, основанных им на Сахалине и в устье Амура. Он переходил от одного к другому, часто пешком. В это время у него родилась вторая дочь (первая, Катя, долго болела и умерла 12 мая). Геннадий Иванович узнал об этом чуть ли не месяц спустя. «Тяжело было нам, родителям, видеть могилу нашей малютки на пустынной Петровской кошке (косе. — В.М.), — писал он, — тяжко было испытание это нам и без того отрезанным пустыней от всего света, эта жертва... была данью исполнения долга, направленного к благу отечества».
В эти дни у Константиновского поста на рейде стоял фрегат «Паллада» под флагом контр-адмирала Е.В. Путятина, один из лучших в те времена кораблей русского флота. На его борту в качестве секретаря экспедиции совершал кругосветное путешествие будущий автор «Обломова» Иван Александрович Гончаров. Он так описал Императорскую гавань: «Мы входили в широкие ворота гладкого бассейна, обставленного крутыми, точно обрубленного берегами, поросшими непроницаемым для взгляда мелким лесом — сосен, берёз, пихты, лиственницы. Нас охватил крепкий, смоляной запах... Прошли большой залив и увидели две другие бухты направо и налево, длинными языками вдающиеся в берега... Вода не шелохнётся, воздух покоен, а в море, за мысами, свирепствует ветер... Что за край, где мы?»
Путятин должен был возглавить сопротивление англо-французской эскадре. Он избрал для своего местопребывания Императорскую гавань, никому не известную в Европе. Ещё четыре корабля вскоре вошли в гавань.
Н.Н. Муравьёв на шхуне «Восток» вышел из Императорской гавани в Петровское. Он взял с собой Бошняка, которому, приняв во внимание нездоровье того после тяжёлой зимовки, предложил отпуск. Бошняк сдал дела своему тёзке Рудановскому. Когда «Восток» встал на рейде Петровского, Бошняк с казаками Парфентьевым и Белохвостовым поплыл к берегу на лёгкой, обтянутой кожей байдаре. Вдруг налетевший шквалистый ветер опрокинул байдару, гребцы оказались в воде. Со шхуны «Восток» спустили шлюпку, но сильное волнение мешало ей приблизиться к тонущим. Штормовые волны чуть было не разбили шлюпку о прибрежные камни. Чудом спасся один Бошняк: совершенно обессилевшего, волны выбросили его на берег.
Шхуна «Восток» пришла в Аян 7 июля. Оттуда Бошняк отправился в родные костромские края.
За службу в Амурской экспедиции он был награждён орденом Св. Анны 3-й степени.
В марте 1855 года Бошняк завершил отпуск и участвовал в организации сплава барж по Амуру, а в следующем году вернулся в связи с закрытием Амурской экспедиции. Тогда же возвратился в Петербург и Невельской.
За год до этого развернулись события «восточной войны». Фрегат «Паллада» среди кораблей дальневосточного флота был вооружён лучше других. Его первым командиром был прославившийся затем в Крымской войне адмирал П.С. Нахимов. Но корабль, построенный 22 года назад в Петербурге, потрёпанный в дальних походах, пришёл в полную негодность: самостоятельно он уже не смог бы вернуться через три океана на родину. Вице-адмирал Путятин направил «Палладу», а вслед за ней и другие корабли эскадры в Императорскую гавань...
На берегу строились укрепления, ставились артиллерийские батареи. В июле корабли решили перевести в устье Амура. Пройти фрегату по фарватеру к Амуру не удалось, и Путятин отправил его на зимовку в Императорскую гавань.
В эту зиму шхуна «Восток» Римского-Корсакова оставалась в Петровском. В октябре англо-французская эскадра атаковала Петропавловск-Камчатский. Оборону порта возглавил адмирал В.С. Завойко. Нападение было отражено — эскадра ушла, хотя нельзя было исключить то, что она могла повторить попытку в будущем.
Конец Амурской экспедиции
В первые месяцы 1855 года Невельской занимался укреплением береговой обороны Амурского лимана, в котором укрылись все корабли дальневосточного флота. В Николаевске был главный штаб обороны. Невельской постоянно перемещался между постами, он был «душой» амурской обороны. После второго сплава по Амуру во главе с Муравьёвым, в котором участвовало 113 барж, в Приамурье сосредоточилась военная группировка из семи тысяч человек. Прибыли и первые переселенцы из Сибири, основавшие русские сёла Иркутское, Михайловское, Сергеевское, Богородское...
В конце мая 1855 года Невельской, находившийся в Николаевске, получил от генерал-губернатора Муравьёва предписание, первый пункт которого гласил: «Амурская экспедиция заменяется Управлением Камчатского губернатора контр-адмирала Завойко, местонахождением которого назначается Николаевское». Это означало отставку Невельского. Впрочем, она была почётной. Об этом Муравьёв писал Корсакову в частном письме: «... Для успокоения Невельского я полагаю назначить его при себе начальником штаба... Таким образом, Невельской с громким названием не будет никому мешать и кончит своё там поприще спокойно».
Ещё раньше, в январе 1855 года, когда получили почту, Невельской узнал о том, что полгода назад он был произведён в контр-адмиралы. Пришло признание того, что он сделал для России, но тут же его «удалили» с вершины, на которой он находился: отстранили от дел, связанных с освоением Амурского края и Сахалина.
В июле 1856 года Г.И. Невельской с женой и двумя детьми по Аянскому тракту отправился с вьючным караваном в Якутск, затем по Лене — в Иркутск, и по Сибирскому тракту — в Петербург. Он снял квартиру на Сергиевской улице. Получив отпуск на полгода, съездил в Москву и Кинешму, там умерла его мать, и у него было имение в трёх вёрстах от города.