Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...
Шрифт:
Второе задание, выполнявшееся Бошняком на Сахалине, — исследование крупнейшей реки острова — Тымь, впадающей в Охотское море. Передвигаться было трудно: путь к верховьям Тыми лежал через горный перевал. Поднимаясь к нему, проводник Позвейн стер ноги и еле мог идти. Пришлось Бошняку оставить его с собаками и нартой в нивхском селении, продолжив путь по долине Тыми одному. Он шёл на лыжах, взяв с собой лишь самое необходимое. С большим трудом удалось нанять за большие деньги проводника, он долго не соглашался, потому что никак не мог понять, зачем русский идёт по реке к морю, когда ещё не начался сезон рыбной ловли.
Бошняк производил съёмку, записывал свои наблюдения, собирая данные о населении Сахалина и их образе жизни. Он обнаружил следы пребывания в этих местах русских. В селении Чхар нивхи подарили ему лист из часослова, на котором было написано: «Мы, Иван, Данила, Пётр, Сергей и Василий, высажены в айнийском селении Тамари-Анива Хвостовым 17 августа 1805 года; перешли на реку Тымь в 1810 году в то время, когда на Тамари пришли японцы». Сохранились развалины жилища этих русских, прибывших с экспедицией Крузенштерна и Лисянского. Нивхи ничего плохого о русских не могли сказать, жили с ними дружно, двое были даже женаты на нивхских женщинах.
У Бошняка закончились сухари, сахар и чай, он питался лишь солёной рыбой-юколой и мороженой брусникой. Но всё же дошёл до залива, в который впадает Тымь, и составил подробное описание реки. Залив, отделённый от моря узкой песчаной косой, он подробно описал в своём дневнике.
Только завершив эту работу, Бошняк решил возвращаться. Измученному и истощённому, ему предстояло пройти около четырёхсот километров, в мешке за плечами были образцы горных пород. Это был поистине героический поход, когда Бошняк перешёл перевал, то сам о себе записал: «...весь ободранный, голодный, бывши не в состоянии ходить от образовавшихся на ноге нарывов». К счастью, на полпути он встретился с дожидавшимся его Позвейном с собачьей упряжкой. Правда, корма для собак было мало, нарты тащить было тяжело, и людям приходилось впрягаться вместе с животными. 3 апреля, после полуторамесячного путешествия по Сахалину, Бошняк был уже в Николаевском.
Это было первое самостоятельное путешествие молодого лейтенанта (ему шёл лишь 22-й год), и оно принесло большие открытия на Сахалине. В тысячевёрстном пути ноги Бошняка так пострадали, что он дней десять мог передвигаться только на костылях, а ещё и жить приходилось в землянке, но настроение было радостное.
В соответствии с приказом Невельского по экспедиции, до начала лета Бошняк совершил второе путешествие — по Амуру. В середине апреля ещё лежал снег, последняя зимняя пурга обрушилась на лейтенанта и его спутника казака Парфентьева, как только они отошли немного от Николаевска. А наутро началась весна. Быстрое таяние снега создало новые трудности: лёд на Амуре утончался, возникали полыньи, частенько проваливались в воду и нарты, и собаки, и сами путешественники. После купания в ледяной воде спасаться можно было только в юртах нивхов.
Пока Амур не освободился ото льда, Бошняк занялся этнографическими изысканиями, собрав большой материал, касающийся образа жизни нивхов и нелегально приезжающих к ним для торговли маньчжур. Приходилось выступать ему и в роли врача, приходя на помощь больным нивхам, которые были уверены, что «лучо» — русские — умеют лечить от всех болезней.
Потом, когда Бошняк описал озеро Кизи и вернулся в Николаевский пост, Невельской решил перенести сюда штаб экспедиции из Петровского. Летом Бошняк, по его указанию, занимался строительством главного поста на Амуре. Однажды все первопоселенцы стали свидетелями падения метеорита: прямо в Амур с шипением и треском упал огромный огненный шар. Сначала он летел с большой скоростью по небу, приблизился к земле, вызвав панический страх в равной степени у нивхов и русских, которые восприняли явление как конец света. Нивхи объясняли падение метеорита по-своему: это разгневанная душа их убитого накануне сородича. Научное же объяснение Бошняка было трудно понять первым поселенцам Николаевского поста.
Вскоре от Невельского пришло новое распоряжение: подготовить основание постов на озере Кизи и в заливе Де-Кастри. Тем временем Николаевский пост оказался в тяжёлом состоянии из-за недостаточного завоза продуктов. Появились случаи заболевания цингой: первой умерла дочь Геннадия Ивановича Невельского.
Лейтенант Бошняк вернулся на пост. Под его руководством было закончено строительство казармы для солдат, а затем и офицерского дома. Люди перебрались из землянок в дома, хотя те ещё не совсем были готовы к зиме.
Зима — лучшее время для экспедиций: замерзшие реки превращаются в удобные дороги. Бошняк с двумя спутниками проехал на собаках по широкой ледяной дороге Амура, повернул на его правый приток Амгунь, а потом и на узкую дорожку её притока, небольшой речки Ами. Эта система рек-дорог привела в предгорья хребта Хинган, ещё не знакомого европейцам. Бошняк установил, что хребет направлен на юго-запад: на карте он был изображён неправильно.
Три человека продвигались к истокам реки Горин. Среди ненаселённой местности, с собаками, выбивающимися из сил, страдая от чудовищных морозов (ночью температура доходила до -40°)... Никакого укрытия от мороза, кроме нарт, спали по очереди, толкая друг друга, чтобы не замёрзнуть. Дошли до реки Горин, обследовали её и пошли на север, к озеру Эворон, а от него к Чукчагирскому озеру и к реке Амгунь. По ней вернулись к Николаевскому посту за неделю до наступления 1853 года, проведя в путешествии почти полтора месяца.
Следующая задача, поставленная Невельским перед Бошняком, была основать пост на заливе Де-Кастри, а потом на нивхских лодках отправиться на юг, чтобы найти залив Хаджи, о котором ничего не было известно ни Лаперузу, ни Крузенштерну.
Экспедиция отправилась на трёх нартах, и три спутника были у лейтенанта Бошняка в этом далёком походе: Семён Парфентьев, Иван Мосеев, Кир Белохвостов. Невельской помог им собраться в Николаевском и проводил в путь 15 февраля.
По дороге заехали в нивхское селение за юколой для собак, при этом удалось наблюдать действо шамана, который свои крики и кривляния завершил поеданием горячих углей. 5 марта моряки были на Де-Кастри, в том месте, где летом прошлого года Бошняк наметил место для поста. Теперь там подняли высокую мачту, над которой взвился Андреевский флаг, это означало, что земля Де-Кастри — владение России. Тунгусы и нивхи из близлежащих селений были свидетелями церемонии. Первым жилищем нового поста, который назвали Александровским, стал шалаш нивхских рыбаков. Казаки начали строить дом. Бошняк же купил лодку у нивхов, выбрав самую большую и прочную. За месяц дом был построен: соорудили печь из глины, окна вместо стёкол затянули тонкой тканью — миткалём.
Как только залив освободился ото льда, Бошняк с казаками отправился к югу, в Татарский пролив. Они медленно поплыли вдоль берега, огибая все его неровности. На два дня остановились в устье реки Дуэ, в нивхском селении, укрывшемся за двумя островками, целиком заполненными птичьими гнёздами. Проведя астрономические измерения координат и познакомившись с жителями селения, поплыли дальше. Следующие астрономические наблюдения были сделаны в селении Датта, расположившемся на обоих берегах впадающей в залив реки Тумкин. Река эта со многими притоками могла быть использована для выхода в Амур. На привале в небольшой бухте Джунко моряки узнали от местных рыбаков, что до залива Хаджи осталось всего два дневных байдарочных перехода.
И вот настал день 23 мая 1853 года. Лейтенант Николай Бошняк со спутниками подошёл к еле заметному низкому перешейку, за которым открывалось обширное водное пространство. Это и был залив Хаджи. Где-то должен быть вход в залив, но открытие было настолько важным, что ждать никто не захотел: лодку дружно перетащили через перешеек. Удивительно было после довольно бурного моря оказаться в обстановке полного штиля. Поверхность воды в заливе, закрытом от ветров, была абсолютно спокойна. Путешественники сразу же приступили к описанию залива, задерживаться долго было нельзя, потому что почти не осталось продуктов.