Исторические портреты
Шрифт:
— Судьбы не миновать. — И повернулся к матросам: — А вы, братцы, молодцы, ради жизни товарища себя не жалели, токмо русачки способны на такое.
На Сан-Францисском рейде фрегат стал рядом с «Аполлоном» и торговыми судами русской компании.
Коренные жители Калифорнии — индейцы — тепло встретили моряков. Дружеские отношения в течение двенадцати лет с обитателями форта Росс убедили их в добропорядочности русских людей...
Истекал срок пребывания «Крейсера» в Русской Америке. Августовским утром на рейде прогремели залпы салюта — из Кронштадта на смену фрегата прибыл шлюп «Предприятие». Он доставил Лазареву предписание возвратиться в Россию.
После трёхлетней разлуки, 5 августа 1825 года, Кронштадт по традиции радушно встречал мореплавателей. В шканечном журнале «Крейсера» появилась последняя запись — в плавании 1084 дня, из них под парусами 457.
Весь экипаж получил награды: офицеры — ордена, унтер-офицеры и матросы — уменьшение срока службы на три года и денежные премии. Экипаж поздравил Лазарева с производством в капитаны 1-го ранга и орденом Святого равноапостольного князя Владимира III степени.
Итак, М. Лазарев первый [25] , единственный из русских мореплавателей, командуя кораблями, совершил три кругосветных плавания, причём два из них — самостоятельно.
25
М. Лазарев первый... — Из истории кругосветных плаваний известно, что лишь англичанин Ульям Дампир трижды обошёл вокруг света, но эти плавания Дампира, подобно Дрейку, по сути были пиратством. Из трёх путешествий Дампир только в одном командовал судами, меняя их по пути. Поэтому М. Лазареву по праву принадлежит приоритет трёх кругосветок среди переходов всего мира.
Не успел Лазарев перезимовать, как 27 февраля 1826 года получил назначение — командиром 42 флотского экипажа и строящегося в Архангельске линейного корабля «Азов».
Приехав в Архангельск, Лазарев с головой окунулся в любимое дело — перестройку и вооружение корабля. Прежних сослуживцев — Нахимова, Путятина, Домашенко — по их просьбе назначили на «Азов». Среди молодых офицеров Лазарев выделил мичмана Корнилова, приметил гардемарина Истомина. В Архангельске, а затем на переходе в Кронштадт, ежедневными тренировками Лазарев добился высокой выучки Всего экипажа.
По прибытии в Кронштадт «Азов» был включён в состав эскадры под флагом адмирала Сенявина, отправляющейся в Англию, а затем в Средиземное море, на помощь греческому народу, изнывавшему под турецким игом.
27 июня русская эскадра стала на якоря на Спитхедском рейде Портсмута.
Английские моряки восхищённо смотрели на прекрасно выглядевшие корабли.
Неделю спустя, накануне отправки, Сенявин собрал флагманов и командиров кораблей отправляемой эскадры. Он передал Гейдену наставление по обращению с нижними чинами. Оно было составлено в лучших ушаковских традициях по обучению и воспитанию матросов.
«Должно требовать с господ офицеров, чтобы они ближе знали своих подчинённых, знали бы каждого из них, и знали бы, что служба их не состоит только в том, чтобы, командовать во время работ, но что они должны входить и в частную жизнь их... Они должны знать дух русского матроса, которому иногда «спасибо» дороже всего. Непристойные ругательства во время работы не должны, выходить из уст офицеров, а неисправности и проступки матросов наказуются, но по установленной военной дисциплине».
Благожелательные наставления Сенявина нашли отзвук в среде офицеров. Об этом говорило и происшествие, случившееся вскоре на «Азове».
В августе Средиземноморская эскадра покинула Спитхедский рейд в составе 13 вымпелов. Пять дней сопровождал корабли до мыса Сан-Висенти свежий попутный ветер, который затем сменился противным, и пришлось лавировать больше недели, прежде чем войти в Гибралтар. Миновали Балеарские острова и 9 сентября при подходе к Сицилии эскадра попала в сильный шторм. На «Азове» обтягивали крюйсель штык-болтом. Внезапно налетел сильнейший шквал, один из матросов сорвался с рея и упал за борт. Его крик услышал находившийся в кают-компании мичман Домашенко. Не раздумывая, он выскочил в открытое оконце на палубу и прыгнул за борт. Вслед ему кто-то из офицеров бросил кресло. Александр Домашенко был отличным пловцом. В несколько минут он доплыл до матроса и подал ему спасательное кресло. «Азов» привелся к ветру, быстро спустили шлюпку, и, налегая на вёсла, моряки направились к видневшимся среди волн пловцам. Когда до матроса и Домашенко оставалось пять-шесть саженей, налетел очередной шквал, и гигантская волна скрыла обоих в морской пучине. Весь экипаж почтил память погибших...
После стоянки в Палермо корабли через Мессинский пролив направились к берегам Греции, а 1 октября неподалёку от острова Занте встретили английскую эскадру под командованием Кодрингтона, в звании адмирала.
Присутствие английской эскадры у берегов Греции имело целью не столько устрашить Турцию и помочь греческому народу, сколько не допустить разгрома турецкой эскадры и усиления России на Ближнем Востоке.
Кодрингтон сообщил Гейдену, что около ста турецких и египетских кораблей вошли в Наваринскую бухту под прикрытие береговых батарей.
В тот же день у острова Занте бросила якорь французская эскадра контр-адмирала де Реньи.
Командующий турецко-египетским флотом Ибрагим-паша на требование прекратить военные действия против греков и покинуть воды Эллады ответил отказом. Он знал о действительных намерениях англичан и французов и держался самонадеянно, а кроме того имел значительное, почти двойное превосходство в силах.
Между тем греческое население обратилось к союзным адмиралам с мольбой о помощи. Ибрагим-паша высадил больше восьми тысяч войск, и оно, уничтожая всё на своём пути, двинулось в Мессинию и Аркадию.
Наконец на встрече адмиралов 6 октября Кодрингтон, как старший по званию, согласился с настойчивым требованием русского командующего. Было решено всем трём эскадрам войти в Наваринскую бухту, чтобы пресечь террор против греческого населения.
Утром 8 октября соединённые эскадры начали поочерёдно входить в Наваринскую бухту. Первыми в неё втягивались и занимали позиции английские и французские корабли. Часть из них спутала позиции и столкнулась с турецкими кораблями.
Вначале Кодрингтон пытался умиротворить турецкого флагмана и дважды направлял к нему офицеров для переговоров. Но лишь после того как были убиты два парламентёра и турецкие корабли открыли огонь, английский адмирал вынужден был начать сражение. В этот момент русская эскадра во главе с «Азовом» входила в бухту, и на неё обрушился перекрёстный огонь крепостных батарей и турецко-египетской эскадры.
Окутанный пороховым дымом, сквозь град ядер и картечи направился в глубину залива «Азов». Он шёл головным, под флагом командующего, и поэтому на него неприятель перенёс почти весь огонь. Опершись на подзорную трубу, хладнокровно отдавая команды, всматривался вперёд Лазарев. Там в одиночестве стоял на якоре корабль Кодрингтона, и на него направили огонь сразу несколько турецких кораблей. Увидев вступивший в бой «Азов», Кодрингтон приободрился — русские брали на себя большую часть огня противника.