Исторические портреты
Шрифт:
Лазарев понимал, что для успешного ведения боевых действий и безаварийного плавания на морском театре должна быть надёжная система гидрографического обеспечения. Им создаются специальные экспедиции для проведения гидрографических работ. Одной из них на тендере «Скорый» руководил лейтенант Г.И. Бутаков, прославленный впоследствии адмирал. В результате была составлена подробная лоция «Чёрного моря», создано много карт, атласы и другие пособия для мореплавания, не потерявшие значения до наших дней.
В 1843 году Михаил Петрович за отличия производится в адмиралы.
Будучи сам отличным спортсменом, Лазарев высоко ценил спорт, шлюпочные гонки на вёслах и под парусами. В июне 1836 года на катере под парусами он проходит из Инкермана в Севастополь. Внезапно шквал опрокинул катер, и тот пошёл ко дну. Помощь запоздала, но все 22 офицера и матроса спаслись, благодаря хорошей морской закалке и взаимной выручке.
И на Черноморском флоте Лазарев продолжает научную деятельность, начатую ещё в период кругосветных плаваний. Отечественная наука высоко оценила заслуги Лазарева перед Родиной. Он избирается почётным членом Морского учёного комитета Казанского университета, Одесского общества любителей истории и древностей и в 1851 году — почётным членом Русского географического общества. Ряд иностранных почётных обществ также избирает его своим почётным членом. Немалую заботу проявляет Лазарев о семьях матросов. Он построил специальные училища в Севастополе и Николаеве для детей матросов. Их питание и досуг всегда были предметом его внимания. Строжайше следил он за расходованием по назначению средств, отпущенных для питания и обмундирования матросов, изгоняя с флота казнокрадов и лихоимцев.
Лазарев был требователен к себе, необычайно трудолюбив, скромен и честен.
Он никогда не раболепствовал, подобно другим, перед царём держался независимо и не любил придворные визиты. В одном из писем В.И. Истомин пишет ему:
«...друзья ваши очень беспокоятся, что долгое отсутствие ваше не принялось за «небрежность», ибо государь привык и любит видеть от времени до времени в Петербурге всех, занимающих важные места.
После одного из докладов Николаю I тот предложил Лазареву отобедать у него. Михаил Петрович вежливо, но твёрдо отказался.
— Ваше величество уже дал слово отобедать у адмирала Г. — И, откланявшись, Лазарев вышел.
— Представь себе, что есть в России человек, усмехнувшись, обратился царь к вошедшему князю А.Ф. Орлову, — который отказался у меня обедать.
Отношение к царю Лазарев в минуту откровения высказал Ивану Унковскому: «Хоть я Николаю многим обязан, но Россию никогда на него не променяю».
Будучи человеком передовых взглядов среди военных деятелей того времени, живо интересовался жизнью в России. В одном из писем, вспоминая о крестьянах своей деревни, он пишет: «...и притом же крепко обирают, а вступиться за них некому. Писал несколько раз губернатору и ни одного ответа не имею».
Особый интерес проявлял Лазарев к вопросу об m мене крепостного права. «Обещание твоё, — пиши Лазарев другу, — уведомлять иногда, что у вас предпринимается насчёт мысли об освобождении крестьян, я приму с особой благодарностью». В этом высказывании видно отрицательное отношение Лазарева к крепостному строю.
Деятельностью Лазарева вдохновляются все, кто с ним служит. С долей преувеличения, но в целом верно проводит эту мысль В. К. Истомин: «Для всех и каждого, удостоившихся чести носить мундир в то время, он казался божеством, повелителем всего, что на водах и на море двигалось и колыхалось. Так был он велик и могуществен. Можно смело сказать, что подобного ему деятеля в России не существовало».
Наверняка, если бы во главе флота в период Крымской войны стоял М. П. Лазарев с его большим боевым опытом Средиземноморской кампании, экспедиции в Босфор, десантных операций со стратегической прозорливостью (ещё в 1833 году разработал план разгрома английского флота в случае прорыва его в Чёрное море), с настойчивостью, личной отвагой и самостоятельностью при решении важнейших вопросов подготовки и ведения боевых действий, исход этой кампании был бы иным.
Много заботясь о других, Лазарев был невнимателен к себе. Ещё в 1845 году он чувствовал временами недомогание, нигде не лечился, работал на износ, стремясь выполнить всё, что задумал.
В начале 1851 года, когда болезнь приняла угрожающие формы, он всё ещё полностью руководит флотом, лично участвует во всех походах и ученьях. В январе 1851 года по указанию свыше наконец-то направляется на лечение в Вену. И здесь он решает все важные вопросы строительства родного флота, принимает доклады, отдаёт распоряжения. При нем безотлучно любимый ученик и соратник контр-адмирал В.И. Истомин. Болезнь быстро делала своё чёрное дело. Истомин знал, что семья Лазаревых живёт скромно и, думая о будущем, составил прошение на имя царя. Среди официальных бумаг он положил прошение на подпись Лазареву — авось не заметит. Но тот увидел.
— Что это такое? — пробежал глазами и с укором Истомину: — Как могли вы, Владимир Иванович, обмануть моё доверие? Всю жизнь я не просил ни о чём, не теперь же изменять своим правилам.
И он разорвал бумагу.
Один из выучеников Лазарева — лейтенант Унковский неделю назад в Триесте — получил письмо жены Лазарева о том, что дни адмирала сочтены.
Спустя три недели 11 апреля 1851 года адмирала Лазарева не стало. Шесть адмиралов-сподвижников (Корнилов, Нахимов, Истомин, Хрущев, Юрьев, Станюкович) несли прах своего командира к последнему прибежищу. Похоронили Михаила Петровича в каменном склепе сооружаемой церкви Равноапостольского князя Владимира в Севастополе. Горевали русские моряки, а в Лондоне, как вспоминал современник: «Пили за здоровье друг друга и поздравляли, узнав о смерти русского адмирала Лазарева». Англичане, видимо, знали его силу и спустя два года развязали Крымскую войну. И всё-таки, как выразился Нахимов:
«Успех Синопского дела обязан духу Михаила Петровича». Безусловно, его деяния вдохновляли защитников во время героической обороны Севастополя.
Великий Герцен, бичуя бездарей-генералов И. Паскевича, А. Меншикова, М. Горчакова и Николая I главных виновников поражения России в войне 1854—1855 гг., — в противовес им ставил в пример моряков-черноморцев, стойко сражавшихся на бастионах Севастополя... «Можно указать на черноморских моряков... Они воспитаны в школе Лазарева, человека образованного, честного, не стеснявшего ил пустыми формами, способствовавшего всячески их образованию... они жили под его влиянием, где была гораздо менее стеснена свобода мысли».
Проникновенно сказал В. Корнилов о своём наставнике М. Лазареве: «Потомство оценит благотворную мысль увековечить память-адмирала, жизнь которого и морская, и военная, и как гражданина, и как человеки удивляет своею полнотою и послужит отрадным примером на пользу будущих поколений».
Владимир Корнилов