Исторические портреты
Шрифт:
«Никогда порядок и быстрота гребных судов не были столь полезны, как в сём случае. Несмотря ни близость эскадры, неприятель встретил десант в пятидесяти саженях от берега. Несколько минут позже, и он бы встретил первый рейс ещё на гребных судах». Корнилов «один из первых выскочил на берег, и когда на самой опушке леса неприятель встретил авангард, Корнилов с вооружёнными гребцами бросился вместе с авангардом для их отражения, чем весьма способствовал первому и решительному успеху. После высадки второго рейса капитан Корнилов, составя сводную команду из гребцов, с примерной решительностью повёл их в атаку... Во всё время сражения Корнилов показывал замечательное соображение и неустрашимость».
Боевой генерал Раевский в своих выводах о Корнилове всюду подчёркивает личную храбрость и неустрашимость моряка. Все эти характерные качества с особой яркостью проявились у Корнилова во время обороны Севастополя.
За распорядительность и отвагу у Субаша Корнилова пожаловали орденом Святой Анны II степени. Вернувшись в Николаев, спешил он на стапель, где уже вырисовывались контуры его «Двенадцати апостолов». С особым тщанием он следит за качеством постройки судна. Особое внимание обращает на ударную силу — артиллерию. Сразу оценив по достоинству новшество — бомбические пушки, — Корнилов добился, чтобы его корабль впервые в России вооружили бомбической артиллерией. Правда, дело оказалось хлопотным, пришлось заново придумывать к ним новые, прочные станки. Теперь частенько вечерами Корнилов задерживался в Адмиралтействе. Второй год он вместе с мичманом Львовым до позднего вечера лопатили сотни документов, делали тысячи расчётов и таблиц, вычисляя подробный перечень штатного имущества для всех классов судов флота.
В это же время Корнилов перевёл с английского и издал, снабдив своими примечаниями, книгу Гласкока «Морская служба в Англии, или Руководство для морских офицеров всякого звания». Книга стала настольным руководством для всех офицеров флота.
В марте 1840 года Корнилов опять с Лазаревым на «Силистрии» — в должности начальника штаба эскадры у берегов Кавказа. На этот раз он отличается в десантах по занятию фортов Лазарева и Вельяминовского. После экспедиции Лазарев представлял морскому министру труд Корнилова «Штаты вооружения судов флота», 66 тысяч страниц. Теперь все суда флота строят по чёткому регламенту. В Петербурге оценили этот труд по достоинству, Корнилов награждён орденом Святого Станислава II степени. В конце года он произведён в капитаны 1-го ранга.
Начало следующей кампании Корнилов исполняет обязанности начальника штаба эскадры у Лазарева, а поздней осенью наконец-то приводит законченные постройкой «Двенадцать апостолов» из Николаева в Севастополь.
Следующие три кампании Лазарев поднимает свой флаг на «Двенадцати апостолах», а командир Корнилов — тот же начальник штаба и одновременно совершенствует организацию и боевую выучку экипажа. Изучая и проверяя на своём корабле на деле всевозможные случаи из морской практики и применение оружия, Корнилов скрупулёзно познает корабельную жизнь во всех допустимых вариантах. И затем свои выводы и решения доводит до каждого члена экипажа путём издания десятков инструкций, приказов и наставлений, добивается, что «Двенадцать апостолов» становится образцом и лучшим кораблём на флоте.
Высокую оценку заслужил корабль не только от командующего флотом. Осенью впервые за пятнадцать лет на флоте появился князь Меншиков. Приезд князя выглядел скорее первой серьёзной проверкой высшим начальством деятельности Лазарева на посту командующего флотом. Прибыл Меншиков на флот не по своей инициативе, а «по высочайшему императорскому повелению». Ещё в Петербурге поставил себе целью придирчиво проверить и состояние, и боевую готовность кораблей. Поневоле пришлось выйти в море на флагмане «Двенадцать апостолов».
«Я провёл с ними три дня на рейде, где осмотрел во всей подробности, потом видел их в море, — рапортовал он Николаю, — и сказать должен, что исправность, чистота и доведение в морском деле сей эскадры превзошли мои ожидания, в особенности блестящее состояние в коем находится корабль «Двенадцать апостолов» (капитан первого ранга Корнилов), чистотой вооружения, превосходной отделкой всех подробностей, быстротой команды в пушечном учении и в корабельных работах. Для взятия двух рифов с полным потом закреплением всех парусов употреблено было только две минуты с половиной. Корабль «Двенадцать апостолов» притом едва ли не из сильнейших кораблей в Европе и Америке, ибо весь нижний дек состоит из 68-фунтовых бомбовых пушек...»
В донесении князь, быть может, несколько преувеличил, но оценка мощи пушек «Двенадцати апостолов» справедлива.
Итак, официально лучшим из всех судов эскадры признан корабль «Двенадцать апостолов». С некоторых пор, возвращаясь с моря, мнения многих командиров раздваивались, одни отдавали предпочтение «Силистрии» Нахимова, но многие ставили теперь на первое место «Двенадцать апостолов»...
Недавно вернувшись из Англии, наслышанный об успехах черноморцев, царь вознамерился воочию убедиться в достижениях моряков.
Впереди себя он послал восемнадцатилетнего сына Константина, недавно получившего звание капитана 2-го ранга.
— Поезжай на Чёрное море, загляни обязательно на «Двенадцать апостолов». Меншиков безмерно его хвалит.
Впервые великий князь выходил в море на 120-пушечном корабле. Без суеты, главное, в считанные мгновения разбегаются по вантам и реям матросы, распускаются десятки парусов. «Двенадцать апостолов» ложится на заданный румб. На воде играют яркие блики от заходящего, прямо по курсу, солнца.
— Позвольте, ваше высочество, сыграть тревогу? — спросил командир.
— Конечно! — не раздумывает Константин, и в ту же минуту барабанная дробь заглушила все звуки.
С момента тревоги не прошло и минуты, а уже откинуты порты, раскреплены пушечные станки, матросы схватились за канаты-тали, передвигают орудия к борту, разбирают разные принадлежности, проворно подносят картузы в кокорах.
Великий князь в заметном смущении. Ничего подобного на Балтике он не видел. Константин поманил мичмана.
— Как славно управляются ваши канониры. В чём причина высокой выучки?
Мичман внутренне весьма польщён царственным вниманием, но вида не показывает. Довольно спокойно он достаёт из-за обшлага вчетверо сложенный лист бумаги и разворачивает его.
— Ваше величество, извольте взглянуть. Сие подробная инструкция каждому номеру орудийной прислуги. Матросы лишь добросовестно исполняют, что предписано. Само собой, сие достигнуто неустанными тренировками.
— Сие весьма поучительно, такого на Балтике я не видывал, — удивился Константин перед отъездом в Петербург.