Исторические портреты
Шрифт:
Не прошло и месяца после прибытия в Лондон, а Корнилов уже выбрал среди многочисленных подрядчиков фирму для постройки судна. Теперь надлежало внести изменения в конструкцию, подобрать для судна подходящую машину.
Особое внимание Корнилов уделил предназначению парохода: «Всегда выгоднее военное судно готовить для сильнейшей артиллерии, чем для слабейшей». Упомянул он в рапорте Лазареву и об изъянах в конструкциях. «Несмотря на то что некоторые из английских военных пароходов одного ранга с нашим имеют порты в верхнем деке, я не полагаю прорезать их, ибо, сколько мне известно, ни один из пароходов
Ответ из Николаева пришёл через месяц. Лазарев утвердил все чертежи и принял все предложения Корнилова, написав на полях его рапорта резолюцию: «Совершенно согласен, как на весьма умное и полезное улучшение».
Не ограничиваясь своими заданиями, Корнилов заботится о будущем пароходного флота, подготовке для пароходов экипажей. «Стоит только подумать о возможности разрыва с Англией, и тогда придётся нам наш пароходный флот за недостатком механиков ввести в гавань и разоружить», — сообщает он Лазареву и просит срочно назначить командира на строящийся пароход «Владимир».
В конце марта 1848 года «Владимир» сошёл со стапелей, заколыхался на волнах Темзы, вскоре приехал и первый командир Аркас. В августе—сентябре прошли первые ходовые испытания. Результаты испытаний были вполне успешны: машина действовала безотказно, корабль имел скорость в 11 узлов и прекрасно слушался руля.
В конце сентября «Владимир» покинул Англию и в начале ноября стал на якорь в Севастополе.
Вскоре после возвращения на родину Корнилов был произведён в контр-адмиралы.
Зимой 1848/49 г. произошли непредвиденные перемены на ответственных флотских должностях в Николаеве и Севастополе. Из-за тяжёлой болезни подал рапорт об увольнении с поста командира Севастопольского порта вице-адмирал Авинов, а на его место был переведён начальник штаба флота вице-адмирал Хрущев.
Ещё до присвоения Корнилову звания контр-адмирала, Лазарев ходатайствует о назначении его своим преемником, начальником штаба флота. «Контр-адмиралов у нас много, — сообщает он Меншикову, — но легко ли избрать такого, который соединил бы в себе и познание морского дела, и просвещение настоящего времени, которому без опасения можно было бы в критических обстоятельствах доверить и честь флага, и честь нации?».
Лазарев прозорливо предвидит испытания военной силой для России в недалёком будущем...
Ответ пришёл через четыре месяца. Корнилову разрешили лишь временно исполнять должность, а назначение состоялось через полтора года.
Окунувшись в первые дни в канцелярскую
Лазарев посмеивался:
— Бумажная канитель увеличилась за моё время вдвое, а толку в делопроизводстве не прибавилось. Всё вконец запутывают столичные борзописцы.
Корнилов никогда не жаловался на усталость от работы, но тут не выдержал:
— От бумаг, ваше превосходительство, голова идёт кругом, а путаница неимоверная. Дозвольте мне заняться делом на практике. Бумага потерпит. Мне кажется, больше пользы от моего присутствия на кораблях. Смотреть за порядком в арсеналах, экипажах, госпиталях. Думается, отчёты оттуда наполовину враньё.
Командир флота был согласен, но при одном условии.
— Все наши ответы Меншикову должны пересылаться без задержки. Приучите свою канцелярию пунктуальности. Главный штаб задержек не терпит. А вам без инспекции никак не обойтись. Начинайте с Николаева, потом вместе пойдём в Одессу, Севастополь, Новороссию.
В прошлые годы, начиная с брига «Фемистокл» и на других кораблях, Корнилов всегда выпрашивал у начальства недостающих в штате унтер-офицеров и мичманов. А без них как без рук. Иногда месяцами матросами верховодил старослужащий матрос. А всё происходило потому, что по команде Главного штаба в Николаеве давно прикрыли Морской корпус, а из Петербурга молодых офицеров присылали вполовину меньше требуемого. В Николаеве осталась лишь штурманская рота.
Проверив подготовку штурманов, Корнилов остался недоволен. «Нет ни успеха наук, ни гимнастики, столько нужной для развития способностей». При другом смотре — экзаменовал желающих в юнкера: «Очень мало способных, другие из рук вон как слабо приготовлены, а мальчики уже не первой молодости».
Здесь же, в Николаеве, готовили мальчиков из дворянских семей для службы юнкерами. Юнкера добровольно поступали на корабли унтер-офицерами и после экзамена становились мичманами. Пока таким образом на Черном море пополняли недостаток офицеров.
Первое впечатление начштаба удручающее. «Экзаменовал кандидатов в юнкера. Плохо. Очень плохо». Оно и немудрено. Подростки жили вразброд, на частных квартирах, занятия посещали от случая к случаю. При первой встрече изложил Лазареву своё мнение.
— Надобно юнкеров учить в школе, наподобие гардемарин. Только так подготовим достойную смену.
Комфлота согласился, поручил всё обдумать.
В мае над пароходо-фрегатом «Владимир» впервые взметнулся флаг первого флагмана флота. Лазарев решил для начала вместе с Корниловым обойти часть портов. Провожали командующего флотом и нового начальника штабом. Среди свиты выделялся дряхлеющий начальник Гидрографического департамента, генерал-лейтенант Мориц Верх. Он то и дело снимал шляпу, вытирал со лба шёлковым платком испарину.
Когда «Владимир» отошёл от пристани, Лазарев спросил Корнилова:
— Как ваше первое впечатление от Верха?
Корнилов пожал плечами, ответил недвусмысленно:
— Староват он для этой должности. Состояние гидрографии я не успел оценить, но по прежней службе помню — с маяками у нас на театре не в порядке. Ночью на Кавказе, да и у нас в Крыму не сыщешь маячных огней, а днём они на зелёных отрогах теряются вовсе. Надобно присмотреться, видимо, он на маяках не бывает.
Лазарев удручённо махнул рукой: