История человечества

Шепард Люциус

— Черт возьми, Боб, — обратился он ко мне, — такому отвратительному стрелку,как ты, не стоило забираться за тридевять земель.

Я всегда восхищался Уоллом, а он, оказывается, запомнил меня как мазилу...Было от чего ощутить себя глупым беспомощным мальчишкой, разоблаченнымименно тем человеком, которого ты возводил в ранг героя!

— Я здесь по делу.

Уолл изучал Келли и Бреда, вытаращивших глаза на невиданного гиганта.

— Растерялись, да? — спросил он с добродушной усмешкой. — Вам сейчаскажется, что даже «право» и «лево» поменялись местами?

Я был поражен столь кратким и точным описанием моего состояния; можно былоподумать, что такая растерянность — обычнейшее дело, и поставить диагноз длялюбого не составляет труда.

— Что ты об этом знаешь? — задиристо спросил я.

— То и знаю, что все мы это испытали, — терпеливо ответил он. — Этоначинается с любым после пяти дней пути. У того, кто забирается сюда,вопросов обычно набирается больше, чем ответов. — Видишь ли, — он кашлянул исплюнул через плечо, — в больнице вас не только лечат. Капитаны обрабатываютвас, чтобы вы оставались довольны своей судьбой. Что-то вроде гипноза.Требуются веские причины, чтобы человек оттуда вырвался. Единственный путь —испытать сильные чувства. — Он склонил голову набок, испытующе глядя наменя. — Что привело тебя сюда?

— Моя жена Кири, — ответил я, силясь переварить услышанное. — Она потерпелапоражение в дуэли и с горя отправилась сюда умирать.

— Кири... — повторил Уолл. — Я ее помню. Она хорошо дралась.

— Мы думаем, что она там, в этой дыре, — вставил Бредли.

Уолл покосился на него.

— Очень может быть.

Его напускное безразличие подсказало мне, что если Кири действительноспустилась в кратер, то мы вряд ли снова ее увидим.

— Что-то я не пойму... — выдавил я и зачастил, пытаясь прогнать из головымрачные образы, связанные с участью Кири. — Что за чертовщина? ЗачемКапитанам понадобилось нас обрабатывать? Как это?..

— Полегче, — остановил меня Уолл, кладя руку мне на плечо. Рука была такойтяжелой, что я поневоле умолк. — У меня нет времени давать вам урок истории.По правде говоря, не знаю, многому ли смогу вас научить. Насколько нампредставляется, все обстоит примерно так, как говорят Капитаны. Хотя у меняесть подозрение, что людям, пережившим дурные времена, никакого выбора непредоставили: Капитаны просто поселили их там, где хотели, и обработали,чтобы они не роптали. Но кое-что все-таки сильно отличается от их версии.Во-первых, они нам не друзья: наоборот, они играют с нами, как с глупымихищниками. При желании они могли бы в два счета нас умертвить. Только этоиспортило бы всю игру. Наша роль — представлять для них опасность,будоражить, не давать покоя. Им это нравится. Поэтому наша задача —незаметно накопить силы, чтобы в один прекрасный день окончательноразделаться с «кукловодами». И этот день не за горами. Вы еще успеете узнатьподробности. Что вам нужно понять уже сейчас, — он опять сплюнул, — теперь ивы стали Плохими. Может, прямо сейчас вам это непонятно, но вы уже несможете вернуться, раз ваше состояние изменилось. Вас уже не тянет обратно.Теперь ваша жизнь здесь, так что используйте ее на всю катушку. А это значит— помогать во всем нам. Если мы совершаем налет на Эджвилл, чтобы раздобытьприпасов, вы участвуете в налете. Иного не дано.

— Если все это так, — сказала Келли, — то почему бы вам не открыть глазажителям Эджвилла, Уиндброукена, вообще всем людям?

— Возможно, в конце концов мы так и поступим. Но представь себе картину:банда Плохих врывается в город и начинает клеветать на Капитанов, будто они— враги человечества. Как на это посмотрят? Думаешь, нам поверят? Нет,извольте поскитаться по пустыне, прежде чем узнаете правду. А проделав этотпуть, вы уже верите в нее с первого раза. — Он прищелкнул языком. — Междупрочим, многие Плохие еще не присоединились к нам. Вот о чем придетсяпозаботиться, прежде чем просвещать Эджвилл.

Мы стояли не шевелясь, пораженные услышанным. Сперва его слова повергли насв отчаяние, но потом нашли в голове требуемую нишу, и мне уже казалось, чтоя знал все это всегда. В одно было почти невозможно поверить — что япревратился отныне в Плохого. Чем больше я обдумывал сказанное Уоллом, темменьше чувствовал себя Плохим. У меня было такое чувство, что нас швырнулина дно пустого колодца, а с вышины нас изучают жестокие лица, невидимые нафоне черного неба, решая, кого поднять и сожрать. Я чувствовал не страх, ноодиночество, как будто очнулся после забытья голым, посреди пустоты. Будь уменя такая возможность, я бы присел на камень и как следует обо всемпоразмыслил, чтобы самому прийти к выводам. Но Бредли схватил меня за руку исказал:

— Мы должны спуститься. Надо найти маму.

— Не сейчас, парень, — остановил его Уолл. — Если поторопишься, то протянешьне дольше, чем плевок на раскаленной решетке. Мы спустимся туда завтра.

— Я с вами, — сказал Бредли.

— Слушай меня, сынок. — При всей своей мягкости голос Уолла прозвучал гулко,словно в пещере. — Отныне ты будешь делать только то, что тебе скажут. Мыздесь не ради развлечения. Мы заняты очень опасным делом. Я восхищен твоейрешимостью найти мать, клянусь. Возможно, мы сможем ей помочь. Но то, чтонамечено на завтра, завтра и произойдет, и помешать этому никто не в силах.Лучше тебе сразу начать к этому привыкать.

Бредли промолчал. Клей Форнофф, отдав соседу факел, подошел к Бреду и обнялего за плечи.

— Пошли перекусим.

Мне не нравилось, что Клей берет его под свое крылышко, но я знал, что Бредуне захочется оставаться со мной, поэтому, даже не пикнув, позволил имрастаять в темноте.

Уолл шагнул ко мне; несмотря на холод, я почувствовал его звериный запах.Его глаза под совиными бровями отражали пламя факела. Раньше я замечал, чтолюди, с которыми ты долго не виделся, проигрывают по сравнению свпечатлением, каковое осталось о них в твоей памяти. Однако на Уолла это нераспространялось. В золотом зареве кратера он выглядел не просто человеком,а монументом.

— Где вы оставили своих коней? — спросил он.

Я ответил.

— Вот черт! — Он шлепнул себя по ляжке и, подозвав кого-то, дал поручениеподняться к пещере и выяснить, как можно помочь лошадям. Потом он обернулсяко мне и прищелкнул языком. У него недоставало переднего зуба, и дыра во ртубыла размером с сустав моего большого пальца. — Не дрейфь, Боб! Можноподумать, ты оказался в аду и ждешь появления чертей с кочергами. Уж поверьмне, здесь тебе будет гораздо лучше, чем в городе.

В этом я почти не сомневался, но почему-то мне не было радостно это слышать.

— Это твоя женщина? — спросил Уолл, указывая через плечо на Келли.

Келли посмотрела на меня и потупила взор. Я неожиданно испугался, но былслишком утомлен, чтобы осмыслить собственные страхи.

— Да, — ответила она, опередив меня на долю секунды.

— Сейчас получите одеяла. — Уолл вздохнул и уставился в кратер. — Я радвидеть тебя здесь, Боб. Нам как раз нужны люди для работы в саду.

— В саду? — тупо переспросил я.

— В нем самом. Помнится, ты выращивал в Эджвилле здоровенные помидоры.