История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. ?.)
Шрифт:
Существенная часть богословия Ермы взята из иудейских апокалиптических произведений Псевдо–Еноха, Псевдо–Ездры и утерянной книги Елдада и Медада [1329] . Так происходит и с учением об ангелах. Ерма учит, что сначала были сотворены шесть ангелов, которые руководили строительством церкви. Михаил, их глава, пишет закон в сердцах верующих; ангел покаяния охраняет кающихся от нового впадения во грех и старается вернуть отпавших. Двенадцать добрых духов, которые носят имена христианских добродетелей и описываются Ермой в образе дев, ведут верующего в царство небесное; двенадцать нечистых духов, каждый из которых носит имя какого–нибудь греха, мешают ему. У каждого человека есть свой добрый и злой гений. Даже у рептилий и других животных есть свои ангелы. Последнюю идею Иероним справедливо осуждает как нелепую.
1329
Последняя явно цитируется во втором видении.
Было бы заблуждением судить о Ерме исходя из апостольского конфликта между иудейским и языческим христианством [1330] . Этот конфликт был исчерпан. В евангелии Иоанна и его посланиях нет ни следа подобного конфликта. Климент Римский упоминает имена Петра и Павла как нераздельно связанные. Два типа обращенных слились в одну церковную семью и сотрудничали как члены одной организации, но идеи апостолов были поняты еще очень несовершенно, особенно Павлово евангелие свободы. Иудейские и языческие особенности проявились снова (или, точнее, никогда не исчезали), оказывая соответствующее воздействие в направлении к добру или ко злу. Поэтому через всю историю католицизма проходит как законническая, или иудействующая тенденция, так и тенденция евангельская, или павловская; последняя преобладала в Реформации и породила протестантизм. Ерма стоял ближе всего к Иакову и дальше всего от Павла; его друг Климент Римский — ближе всего к Павлу и дальше всего от Иакова; но ни у одного, ни у другого никоим образом не упоминается враждебный конфликт между апостолами.
1330
Как делает тюбингенская школа, но не единодушно. Швеглер и, с уточнениями, Гильгенфельд и Липсиус представляют Ерму как евионита, а Ритчль, напротив, относит его к школе Павла. В Ерме нет никаких следов основных особенностей евионизма — обрезания, субботы и антипатии к Павлу, — с другой стороны, нет и специфических учений Павла. Ульхорн указывает на это (l.c., р. 13): «Hermas ist ein Glied der damaligen orthodoxen Kirche, und seine Auffassung der christlichen Lehre die eines einfachen Gemeindegliedes one be stimmte Auspr"agung irgend eines Parteicharakters».
IV. Отношения с Писанием.Ерма единственный из апостольских отцов церкви воздерживается от цитирования ветхозаветного Писания и слов нашего Господа. Это отсутствие цитат отчасти объясняется пророческим характером «Пастыря», ибо пророчество само гарантирует свою истинность и говорит, опираясь на Божественный авторитет. Из текста, однако, видно, что автор был знаком с несколькими книгами Нового Завета, особенно с Евангелием от Марка, Посланием Иакова и Посланием к ефесянам. Имя Павла не упоминается, как и имена других апостолов. Поэтому неверно было бы предполагать на основании отсутствия имени, что автор был настроен против Павла. У Иустина Мученика также не упоминается это имя, но видно, что он был знаком с произведениями Павла [1331] .
1331
См. список аллюзий из Писания у Ермы в Gebhardt's ed., p. 272–274; Funk, I. 575–578; Hilgenfeld, Die . V"ater,182–184; Zahn, Hermae Pastore N. T. illustratus,G"ott. 1867; D. Hirt d. H.391–482. Цан находит, что Ерма был хорошо знаком с Писаниями НЗ. О связи между Ермой и Иоанном см. Holtzmann, в Hilgenfeld's «Zeitschrift f"ur wissensch. Theol.», 1875, p. 40 sqq.
V. Отношения с монтанизмом.Ерма разделяет с монтанистами высокую оценку пророческого дара и строгость в отношении к дисциплине, но монтанизм появился полвека спустя без какой бы то ни было исторической связи с данным произведением. Более того, ревностно относясь к дисциплине, Ерма не впадает в схизматические крайности. Он считает, что отпущение грехов после крещения трудно, но возможно; видит в безбрачии сверхдолжное доброе дело и, похоже, сожалеет о своем собственном несчастном браке, но допускает повторный брак так же, как и повторное покаяние, — по крайней мере, до возвращения Господа, которого он, как и Варнава, ожидал в ближайшее время. Поэтому Тертуллиан, будучи монтанистом, осуждал Ерму.
VI. Автор и время написания.Существует пять возможных мнений, а) Автор был другом Павла, которого последний приветствует в Рим. 16:14, в 58 г. Это самое древнее мнение, которое лучше всего объясняет авторитет данного произведения [1332] , б) Современник Климента, пресвитер–епископ из Рима, 92 — 101 г. Основано на свидетельстве самой книги [1333] , в) Брат римского епископа Пия (140 г.). Так утверждает (170 г.) неизвестный автор во фрагменте канона Муратори [1334] . Возможно, он путает старшего и младшего Ерму с переводчиком на латинский, г) Эта книга — произведение двух или трех авторов, которое было начато при Траяне, до 112 г., и закончено братом Пия в 140 г. [1335] д) Ерма — вымышленное имя, чтобы придать «Пастырю» апостольский авторитет, е) Вряд ли стоит упоминания утверждение эфиопского перевода о том, что «Пастырь» был написан апостолом Павлом под именем Ермы (Гермеса), которым называли его жители Листры.
1332
Так считают Ориген (его мнение, puto enim,и т. д.), Евсевий, Иероним, вероятно, также Ириней и Климент Александрийский; среди авторов более позднего периода — Котелье, Кейв, Ларднер, Галланди, Лампер, Лахман, Спринцл.
1333
Ga^ab, Zahn, Caspari, Salmon («Dict. of Chr. Biog.» II. 912 sqq.).
1334
«Pastorem vero nuperrime temporibus nostris in urbe Roma Herma (Hermas) conscripsit, sedente [in] cathedra urbis Romae ecclesiae Pio episcopo, fratre ejus. Et ideo legi eum quidem opportet, se[d] publicare vero in ecclesia populo neque inter prophetas completum[читай: completos] num'ero, neque inter apostolus, in finem temporum potest». To же мнение выражено в сочинении Псевдо–Тертуллиана против Маркиона:
Post hunc [Hyginus] deinde Pius, Hermas, cui germine frater,
Angelicus Pastor, qui tradita verba locutus.
Так говорится также в Либерийском списке римских епископов (354 г. по P. X.), сторонниками этого мнения являются Мосгейм, Шрек, Креднер, Гефеле, Липсиус, Ритчль, Гейне, фон Гебхардт, Гарнак, Брюль, Функ, Ульхорн, Баумгартнер. Другие предполагают, что брат Пия писал книги, но в подражание Ерме, жившему раньше.
1335
Гильгенфельд называет этих авторов H.a. = Hermas apocalypticus; H.p. = Hermas pastoralis; H.s. = Hermas secundarius. См. Pro/., p. XXI. sq. Тирш, граф де Шампаньи (Les AntoninSyed. III. 1875, t. I, p. 144) и Геранже также считают, что авторов было несколько. Но книга отличается единством. См.: Гарнак против Гильгенфельда в «Theol. Literatur–Zeitung» 1882, f. 249 sqq., Линк, Баумгартнер, Ламброс, упомянутые выше.
Мы склоняемся к второму мнению, которое может быть согласовано с первым. Автор называет себя Ермой и утверждает, что он — современник Климента Римского, который должен послать его книгу к иноземным церквям [1336] . Это свидетельство ясно, и оно должно перевешивать всякое другое. Если Ерма, упоминаемый Павлом, был в 58 г. молодым учеником, он мог вполне еще быть жив во времена Траяна, а сам он явно представляет себя как пожилого человека к моменту написания книги.
1336
В Vis.II. 4 Ерме велят написать «две книги и послать одну Клименту и одну Грапте»; Климент же должен был послать книги в иноземные города . По–видимому, это значит, что речь идет об известном римском епископе. Грапта была диаконисой, которая заботилась о вдовах и сиротах. Мнение Оригена о том, что Климент и Грапта символизируют духовный и буквальный методы толкования, — всего лишь аллегорический вымысел. Дональдсон и Гарнак считают, что Климент — неизвестное нам лицо, но это не соответствует предполагаемому авторитету этого человека.
Мы узнаем также от автора, что он был довольно несчастлив в браке и у него были плохие дети; что он потерял богатство, занимаясь торговлей, из–за собственных грехов и беспечности сыновей, но потом раскаялся и начал проповедовать праведность, хотя и не занимал никакой официальной должности в церкви и, очевидно, был простым мирянином [1337] . Прежде он был рабом и был продан своим хозяином женщине–христианке из Рима по имени Рода. На основании стиля греческого языка, на котором написано его произведение, был сделан вывод, что он родился в Египте и вырос в иудейской семье [1338] . Но тот факт, что сначала он принял пожилую женщину, символизирующую церковь, за языческую Сивиллу, скорее предполагает его языческое происхождение. Мы можем сделать такой вывод из полного отсутствия упоминаний о пророческих Писаниях Ветхого Завета. Он ничего не сообщает о своем обращении.
1337
Во втором «Видении», гл. 2, ему говорят: «Твое семя, о Ерма, согрешило против Бога, и они богохульствовали против Господа и в своей великой греховности предали своих родителей… их скверна дошла до предела. Сообщи эти слова всем своим детям и своей жене, которая должна быть тебе сестрой. Ибо она не сдерживает своего языка, которым оскверняется; услышав эти слова, она начнет сдерживать себя и удостоится милости». Слова «которая должна быть тебе сестрой», вероятно, относятся к будущему воздержанию или расставанию. Тиллемон и Гефеле считают Ерму пресвитером, но Флери, Гильгенфельд, Тирш, Цан, Ульхорн и Сэлмон — мирянином. Он всегда говорит о пресвитерах так, словно не является одним из них, и строго критикует римских священников. Иустин Мученик также был проповедником–мирянином, но более образованным.
1338
Из греческих выражений, которые использует Ерма, Цан заключает, что он вырос в иудейских кругах и, возможно, знал еврейский язык. С другой стороны, Гарнак полагает (примечания к Vis.I. 1), что Ерма родился в христианской семье, иначе он обязательно рассказал бы нам о своем обращении в доме Роды. Гильгенфельд (р. 138) считает Ерму иудеем, а хозяина, который продал его, — язычником. Робинсон предполагает, что он был рабом–греком (Sim.IX) и писал воспоминания о своей юности.
Книга, вероятно, была написана в конце I или начале II века. В ней нет никаких следов иерархической организации и предполагается идентичность должностей пресвитеров и епископов; даже Климент Римский не назван епископом [1339] . Состояние церкви действительно описано как развращенное, но развращение это началось еще в апостольскую эпоху, что мы видим из посланий и Откровения. Во времена Иринея эта книга пользовалась величайшим уважением, что говорит о ее древнем происхождении.
1339
Церковные служители собирательно названы , или seniores,или praesides,как равные между собой, но Климент Римский, похоже, осуществлял нечто вроде надзора за иноземными церквями. Vis.II, 2, 4; III, 9; Simil.IX, 31. В одном отрывке (Vis.III, 5) Ерма упоминает четыре должности, «апостолов, епископов, учителей и диаконов». К «епископам» здесь относятся также пресвитеры, а «учителя» — это либо все проповедующие Евангелие, либо пресвитеры–епископы в их обучающей роли (в отличие от роли административной). В других местах автор упоминает только и , Sim.IX, 15, 16, 25; ср. с у Павла, ф. 4:11. О церковной организации Ерма говорит лишь мимоходом и неопределенно. Его замечания могут быть истолкованы Гильгенфельдом и Гарнаком в пользу пресвитерианства, Гефеле и Ротом — в пользу епископата. Лайтфут, считающий Ерму братом епископа Пия (140), говорит: «Если бы не было известно, что родной брат автора был епископом Римским (?), нам трудно было бы сделать из его произведения какие–нибудь выводы о строении римской церкви в его дни» (Com. on Philipp.,p. 218).
VII. Авторитет и ценность.Никогда отношение общества к произведению послеапостольской литературы не менялось так радикально. «Пастырь» был своевременной книгой, но не книгой на все времена. Для христиан II и III веков он обладал всем очарованием романа о мире духов, каким в более поздний период обладало «Путешествие Пилигрима» Буньяна. Его даже читали на публичном поклонении до времен Евсевия и Иеронима и добавляли к сборникам Священного Писания (таким как Синайский кодекс, где он следует за Посланием Варнавы). Ириней цитирует его как «божественное Писание» [1340] . Александрийские отцы, при всей своей учености лишенные дара здравого критического суждения, рассматривали эту книгу как «богодухновенную», хотя Ориген и намекает, что другие воспринимают ее с меньшей благосклонностью [1341] . Евсевий относит ее к «неподлинным», хотя и ортодоксальным книгам, подобно Посланию Варнавы, Деяниям Павла и т.д.; Афанасий ставит ее в один ряд с апокрифами Ветхого Завета, полезными для катехетического обучения.
1340
Adv. Haer.IV. 20, §2: . Далее следует цитата из Mand.I. 1: «Прежде всего верь, что есть только один Бог, сотворивший и приготовивший и сделавший все из ничего». Возможно, автор просто перепутал это место с одним из таких отрывков, как 2 Мак. 7:28 (… ); Евр. 11:3; . 12:29 ; Иак. 2:18. Гильгенфельд полагает, что с текстом Ермы были знакомы также автор и Псевдо–Климент.
1341
См. цитаты из Климента Александрийского и Оригена в G. and H. Prol.,p. liii–lvi. Цан говорит, что «история церковного авторитета Ермы на Востоке начинается с непомерного признания этого труда как богодухновенного».
В Латинской церкви, где было создано это произведение, оно никогда не пользовалось большим авторитетом. Канон Муратори относит «Пастыря» к апокрифам и замечает, что его «следует читать [1342] , но не использовать в церкви при богослужениях и не причислять к трудам пророков или апостолов». Тертуллиан, оскорбленный учением Ермы о возможности вторичного покаяния и законности повторного брака, отзывается о нем даже с презрением [1343] . Так поступает и Иероним в одном месте, в то время как в другом отзывается о Ерме с уважением [1344] . Амвросий и Августин ничего не говорят о «Пастыре». В декрете папы Геласия I (ок. 500 г.) эта книга осуждается как апокрифическая. С того времени она разделяла судьбу всех апокрифов, и ею полностью пренебрегали. Греческий оригинал в течение веков считался утраченным, пока внезапно не был обнаружен в середине XIX века, в результате чего вновь пробудился интерес к этому произведению и ученые начали исследовать его как свидетельство об истории развития католического христианства.
1342
Только частным образом или в церкви? Это место неясно, насчет него возникает много споров.
1343
Тертуллиан саркастически называет Ерму, по причине его сравнительной мягкости (Mand.IV, 1), «ille apocryphus Pastor maechorum». De Pud.,с. 20; см. также с. 10.
1344
Иероним называет «Пастыря» «r^evera utilis liber»,которую публично читали в некоторых церквях Греции и многие древние авторы цитировали как авторитетную, но «почти неизвестную среди латинян» (apud Latinos' роепе ignotus). Op.II. 846. В другом отрывке, Op.VI. 604, он осуждает мнение о существовании ангелов–хранителей у животных (Vis.IV. 2).