История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц
Шрифт:
2. Вопросы на богатырской заставе:
Еще коего города ты, коей земли?И еще коего ты отца-матери?И еще как, молодец, тебя именем зовут? [544]Они имеют ярко выраженное общесоциальное значение, поскольку зачастую входят в состав характерной формулы ответного приветствия при дворе князя Владимира. Происхождение показывает не только причастность к тому или иному этнокультурному объединению, но и предельно четко показывает место, которое имеет право занять герой в иерархии всего общества в целом.
544
Пропп В. Я., Путилов Б. Н. Былины. Т. 1. — С. 201.
Весьма интересен в данном контексте следующий момент — кроме прочих, Князь Владимир задает и такой вопрос: «Ты какого отца да есть матери?». Это может означать не только счет рода по материнской линии, но и информацию о том, сыном какой по значению и счету жены [545] (старшей, младшей, первой, второй и т. д.) у отца он является. В этой связи становится понятным и констатация обычая: «По имечки (по роду — в соответствии с местом рода в общей иерархии общества) тебе можно место дать»; «По отечеству (по степени знатности — законный сын или незаконнорожденный, от старшей или от младшей жены и т. д.) пожаловать» — то есть, по степени знатности в роду.
545
Былины и исторические песни из южной Сибири записи С. И. Гуляева. 1939. — С. 63.: «Где не сватаюсь — там две дают». См. также: Соколов Ю. М., Чичеров В. И. Онежские былины. — М.: 1948. № 65. — С. 313.:
Мне невесты да не дают,А где любо — не дают,А где не любо, так две да три бери!Ответы на эти вопросы не могут быть интерпретированы исключительно в двух плоскостях — (противопоставление «свой-чужой» или «русский-иноземец»). В том случае, если человек неспособен дать четкие объяснения своего происхождения (Алеша Попович, Сироты бесприютные и т. п.), то он первоначально получает место вне общепринятой иерархии или как неравноправный член общества — «на печке-муравленке», «на запечье», «в конец стола».
Таким образом, восприятие личности возможно не менее чем в трех аспектах — приехавший на Русь идентифицируется как «друг», или как «гость», либо как «враг».
Иноэтничные персонажи можно условно разделить на три категории:
Первая категория — это иноземцы, воспринимаемые как христиане (друзья), к которым, независимо от страны происхождения, отношение в эпосе практически во всех случаях положительное.
Вторая категория — это «гости» (наездники и т. д.), которые служили «королю неверному», или просто побывали в «неверных землях» (Дунай), и из-за этого воспринимаются двояко, поскольку в равной степени могут оказаться и друзьями, и врагами.
Третья категория — это враги — «поганые», к числу которых можно отнести «басурман», «жидов», «еретиков», различных язычников — Литву, Чудь Белоглазую и т. п. Так, например, в былине «Глеб Володьевич» Маринка дочь Колдаевна в Корсуни — «еретница», «безбожница».
Впрочем, даже Козарин, которого, по словам былины: «его род-племя не в любви держал, Отец-матушка да ненавидели [546] », получает почетное место среди богатырей князя Владимира.
Исходя из этого, возникает вопрос о механизмах социальной практики, служивших основанием отказа от конфронтации в отношении «гостя» и «врага». Таким образом, необходимо выяснить, на каких условиях «чужие» на постоянной либо временной основе могли быть приняты в состав «своих».
546
Пропп В. Я., Путилов Б. Н., Былины. 1958. Т. 1. — С. 436.
2.2.6 Значение ритуала для достижения толерантности в эпической социальной практике
Отказ от конфронтации в былинах возможен при соблюдении целого ряда условий. Как правило, он связан с вхождением иноэтничного героя в состав «семьи» по праву «родства» крови и по праву «родства» почвы.
Понятие «родство» [547] в данном случае не совсем корректно употребляется, правильнее (по отношению к современным реалиям) здесь было бы применить понятие «толерантность [548] » (связанная с принадлежностью к той или иной социальной группе).
547
См. также: Афанасьев А. А. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 3. — М.: 1994.
548
В значении «терпимость» к чужим мнениям, и сопричастность к верованиям, поведению, ритуалам.
Но традиционный термин «Родство» лучше отражает происхождение и суть данного явления (имело место так называемое «названное родство», и в первую очередь «братья названные»), поскольку так или иначе все указанные типы «родства» первоначально, по всей вероятности, были связаны с разграничениями функций (как правило, отражающих реалии социальной практики) внутри племени и рода. Изначально «своим» был член рода, племени, а затем союза родственных, в том числе и по языку, племен, затем союза союзов и т. д. (уровни близости родства).
Прекращение конфронтации возможно только в том случае, если удается «найти общий язык» с представителями других этносов. Взаимопонимание между конфликтующими сторонами происходит, когда имеются «точки соприкосновения» социальной практики, в которых стороны имеют общие интересы и общее мнение и, следовательно, способны найти компромисс.
Такими, общими для большинства этносов, «точками соприкосновения» социальной практики являются внутриплеменные и внутриродовые взаимоотношения (родство), поскольку обойтись без них при образовании сколько-нибудь крупной этнической общности невозможно. Учитывая, что при создании первоначального союза использовались данные методы сплочения и детерминации, то и в дальнейшем предгосударственные и раннегосударственные этнические образования продолжают копировать их систему при контактах с другими народами. В этом отношении очень показательны эпические отношения князя и его богатырской дружины.
Власть князя воспринимается богатырями как безусловная и, по всей видимости, восходит к отношениям внутри патриархальной семьи. Князь в первую очередь — глава рода, он не первый среди равных, а первый после Бога. [549] Его власть — это власть патриарха, она имеет священный, непререкаемый характер (бунтуя против князя Владимира, Илья Муромец сначала сбивает с церквей золоченые маковки и лишь потом открыто угрожает ему самому [550] ). Она распространяется на богатырей, почти всегда имеющих статус «детей» — боярских, гостиных, крестьянских и т. п. сыновей.
549
Такое положение в эпосе можно сравнить с тем, как князь воспринимается в «послании Даниила Заточенаго к великому князю Ярославу Всеволодичю»: «Женам глава муж, а мужем князь, а князем бог». Древнерусская литература. — М.: Флинта, 2000. — С. 146.
550
Пропп В. Я., Путилов Б. Н. Былины. Т. 1. — С. 141.:
Стрелил он тут по божьим церквам,По божьим церквам да по чудным крестам,По тыим маковкам по золоченыим……Видит князь Владимир стольно-киевский,Что пришла беда неминучая…Необходимо учитывать, что князь Владимир никогда и никем из богатырей в эпосе не назван «братом», напротив, обычным обращением к нему можно считать «батюшка», [551] «дядюшка [552] ». При поиске невесты князь советует богатырям найти для него такую женщину, которую они могли бы величать «государыней», «матушкой [553] ».
Оппозиция князю, таким образом, рассматривается как непослушание «сыновей» «отцу», заведомо осуждаемое в патриархальном обществе. В этой связи понятие «дети боярские» получает несколько иное смысловое наполнение. В письменных источниках можно найти аналоги этого эпического восприятия князя (суверена) как «отца». У Иордана [554] имеется, в частности, описание приблизительно такой ситуации (обычая эпохи раннего средневековья, отнесенного им к территории Паннонии и Далмации), при которой у князя (Вождя) могли появиться подобные «сыновья»:
551
Григорьев А. Д. Архангельские былины и исторические песни. Т. 2. — СПб.: 2002. — С. 83.:
«Уш ты батюшко Владимер…Дай-ко батюшко, золотой казны».552
Калугин В. И. Былины. — М.: 1998. — С 381.:
«Свет государь ты мой дядюшка».553
Калугин В. И. Былины. — С. 370.:
Вы ишшите мне невестушку хорошую,Чтобы было кого назвать вам матушкой,Величать бы государыней.554
Иордан. О происхождении и деяниях гетов. — СПб.: Алетейя, 2000. — С. 114.