История Лизи
Шрифт:
Отец не подскакивает к нему. Вместо этого набирает полную грудь воздуха, выдыхает и отворачивается.
– Полагаю, в следующий раз ты скажешь мне, когда мыть пол и чистить туалет, – бурчит он. – Времени у тебя, Скут, пока я не досчитаю до тридцати…
– «Времени у тебя, пока я досчитаю до тридцати, а потом я поворачиваюсь», – рассказывает Скотт Лизи. – Я уверен, именно так он закончил фразу, да только конца я не услышал, потому что к тому времени исчез с лица этой земли. Пол тоже, выскользнув из цепей. Я взял его с собой с легкостью.
– Этот звук, – говорит она. – Я задумывалась над этим, знаешь ли. Был ли какой-то странный звук под ивой, когда мы… ты знаешь… вернулись.
– Когда мы бумкнули.
– Да, когда мы… это.
– Когда мы бумкнули, Лизи. Так и скажи.
– Когда мы бумкнули. – Гадая, а может, она рехнулась. Гадая, а может, он чокнутый, и это заразно.
Теперь он закуривает очередную сигарету, и на лице, освещенном огоньком спички, отражается неподдельное любопытство.
– Что ты видела, Лизи? Ты помнишь?
В ее голосе слышится сомнение:
– Много пурпурного, уходящего вниз по склону холма… и я чувствовала тень, словно у нас за спиной росли деревья, но все произошло так быстро… не дольше секунды или двух…
Он смеется и обнимает ее одной рукой.
– Ты говоришь о Холме нежного сердца.
– Нежного…
– Так его назвал Пол. Вокруг этих деревьев почва мягкая, плодородная, слой толстый. Не думаю, что там когда-нибудь бывает зима… и вот где я и похоронил его. Вот где я похоронил моего брата. – Он смотрит на нее очень серьезно и добавляет: – Хочешь пойти посмотреть, Лизи?
Лизи заснула на полу кабинета, несмотря на боль…
Нет. Она не могла заснуть, потому что не могла спать с такой болью. Не получив медицинской помощи. Так что с ней было?
Загипнотизировалась.
Лизи проанализировала это слово и решила, что подходит оно идеально. Она соскользнула в какое-то двойное (может, даже тройное) воспоминание. Полное воспоминание. Но в какой-то момент ее воспоминания о холодной спальне для гостей, где она нашла впавшего в кататоническое состояние мужа, и о той ночи, когда они вдвоем лежали на скрипучей кровати на втором этаже отеля «Оленьи рога» (воспоминания, датированные семнадцатью годами ранее, но даже более отчетливые), оборвались. «Ты хочешь пойти посмотреть, Лизи?» – спросил он ее (да, да), но произошедшее после утонуло в ярком пурпурном свете, спряталось за этим занавесом, а когда она потянулась к нему, властные голоса из детства (доброго мамика, папани, всех старших сестер) загомонили в тревоге: «Нет, Лизи! Ты и так зашла слишком далеко, Лизи! Остановись, Лизи!»
У нее перехватило дыхание (так же перехватывало, когда она лежала в постели со своим возлюбленным?).
Ее глаза открылись (они были широко открыты, когда он обнял ее, в этом Лизи ни капли не сомневалась).
Яркий свет июньского утра (июньского утра двадцать первого века) сменил сверкающий пурпур миллиарда люпинов. Вместе с июньским светом вернулась и боль в изрезанной груди. Но, прежде чем Лизи успела отреагировать на свет или на панические голоса, запрещающие ей идти дальше, кто-то позвал ее из амбара, снизу, так сильно напугав, что она едва удержалась от крика. Если бы голос произнес: «Миссас», – она бы точно закричала.
– Миссис Лэндон? – Короткая пауза. – Вы наверху?
В голосе не было ни малейшей примеси южного выговора, вопросы, безусловно, задавал янки, и Лизи поняла, кто пожаловал к ней в гости: помощник шерифа Олстон. Он обещал, что будет периодически заглядывать к ней, и сдержал обещание. Это был ее шанс крикнуть: да, она здесь, наверху, лежит на полу вся в крови, потому что Черный принц инкунков изувечил ее, Олстон должен отвезти ее в больницу, под сиреной и с мигалками, потому что на грудь нужно наложить швы, множество швов, и ей нужна защита, нужна круглосуточная…
Нет, Лизи.
Собственный разум (никаких сомнений) послал ей эту мысль, сверкнувшую как молния на черном небе (ну… почти никаких), но озвучил ее голос Скотта. Словно имел на то право.
И она подчинилась, потому что ответила:
– Да, я здесь, помощник шерифа! – и ни слова больше.
– Все супер? В смысле, в порядке?
– Супер, – ответила она и удивилась себе, учитывая, что блузка напиталась кровью, а левая грудь пульсировала болью, как… ну, найти точное сравнение не представлялось возможным. Просто пульсировала.
Внизу (по прикидкам Лизи, у подножия лестницы) помощник шерифа Олстон рассмеялся.
– Я заглянул к вам по пути в Кэш-Корнерс. Там вроде бы пожар в доме. Подозревается поджог. Так что два или три часа вы будете одна.
– Хорошо.
– Сотовый телефон при вас?
Мобильник был при ней, и она сожалела, что не говорит сейчас по нему. Боялась, что потеряет сознание, если ей и дальше придется ему кричать.
– Так точно! – крикнула она.
– Да? – В голосе слышалось сомнение. Господи, а если он поднимется и увидит ее? По голосу чувствовалось, что желание подняться в рабочие апартаменты Скотта у него есть. Но когда помощник шерифа Олстон заговорил вновь, голос уже удалялся от лестницы. Она едва могла поверить, что рада этому, но да, обрадовалась. Теперь, когда процесс начался, ей хотелось довести его до конца.
– Если вам что-нибудь понадобится, сразу звоните. И на обратном пути я вновь к вам загляну. Если вы уедете, оставьте записку, чтобы я знал, что с вами все в порядке и когда ждать вашего возвращения, хорошо?
И Лизи, которая уже начала понимать (пока смутно), что ждет ее впереди, ответила: «Обязательно!» Начать ей предстояло с возвращения в дом. Но сначала и прежде всего ей требовался глоток воды. Без воды ее горло в самом скором времени могло загореться, как тот дом в Кэш-Корнерс.
– На обратном пути я буду ехать мимо «Пателя», миссис Лэндон. Хотите, чтобы я вам что-нибудь оттуда привез?
Да! Шестибаночную упаковку ледяной «кока-колы» и блок «Салем лайтс»!
– Нет, благодарю, помощник шерифа. – Она чувствовала, что потеряет голос, если этот разговор будет продолжаться. Даже если не потеряет, Олстон заметит, что с ней что-то не так.
– Не хотите даже пончиков? У них отличные пончики. – В голосе слышалась улыбка.
– Я на диете! – Это все, на что она решилась.
– Да, да, я это уже слышал. Удачного вам дня, миссис Лэндон.
Господи, поставь на этом точку, взмолилась она, отвечая: