История миров: Блуждающие огни
Шрифт:
– Выходит, Локарис - то еще святотатство? Метис, рожденный от ревнителя истинной чистоты!
– я засмеялась.
Мэл остановилась, перестала терзать булку. Теперь она смотрела на меня даже зло:
– Никогда не смейся над миром, в котором живешь. Никогда не смейся над нами!
– Да боги с тобой, Мэл, - я отмахнулась, сама не заметив, как высказалась в духе имперцев.
– Я не хочу тебя обижать, просто я из мира, где главные боги - экономика и политика. Я дитя электроники и технологий. Не обижайся.
– Теперь я не верю твоим извинениям.
Я пожала плечами. Ну, не верит, и ладно. Пошла дальше в сторону площади Трех дорог. От этой площади мы должны были взять извозчика до резиденции. Выходной подходил к концу.
– Я докажу тебе сегодня, что нельзя смеяться, - Мэл не двинулась с места, и я обернулась.
– Ты сама увидишь, что Мир Силы вокруг нас.
– Хорошо. Я буду только рада, - сказала я, а Мэл недовольно пошла вперед.
– Спасибо тебе, что учишь меня и помогаешь.
Амазонка только фыркнула:
– Приходи после отбоя к домику садовника. И смотри, чтобы старшая горничная тебя не заметила.
Резиденция утопала в густой растительности запущенного сада. Ночью он превращался в настоящие дебри. Я накинула шерстяной платок и выбралась в холод через черный ход. Не стала брать с собой свечу или фонарь: не хватало еще, чтобы из окон нас заметили.
Над домиком садовника нависали тяжелые ветки деревьев, вверху они поблескивали под луной, а книзу казались вырезанными из черной бумаги. Холодные травинки щекотали ноги и цепляли подол ночной рубахи. И резиденция, и сад стояли в полной тишине и отчужденности от шумной столицы.
– Держи фонарь, но пока не включай, - Мэл оказалась рядом неожиданно. Я как раз уже стала думать, что она решила просто пошутить надо мной.
Подруга держала в руках какую-то миску и так же была закутана в шерстяной платок. На черных волосах белел чепчик.
– Я договорилась с охраной, нас выпустят через калитку. Будем подходить, зажжешь фонарь.
– Что же ты мне собралась показывать?
– Увидишь. Моя тетка кое-чему научила.
– Тетка? Ты же не из этого мира.
– Названная тетка. Понимаешь ли, нельзя человеку без родственников.
– Наверное.
Выйдя в калитку, мы, не отходя от узорной ограды, пошли направо, потом по полю.
В высокую траву уже упала роса, и рубашка быстро стала мокрой, как и туфли.
– Далеко еще?
– До озера.
В озере купалась полная луна. К свинцовой глади вели крутые берега и высокие заросли травы. Мы дошли до большого дерева. Оно склонялось, роняя ветви к самой воде, а узловатые корни ограждали спуск. Я повесила фонарь на ветку, стуча зубами, пожаловалась на холод и то, что мы совсем не выспимся к завтрашней работе. Мэл только отмахнулась.
– На самом деле, нужна проточная вода, - деловито сказала она, снимая с миски крышку. В миске была черная жидкость, амазонка отставила посуду на толстый корень, залезла в карман.
– Но, думаю, и эта сойдет. Так...
Она ловко перемахнула через корни и подскочила к самой кромке воды. Огляделась вокруг, потом восхищенно уставилась на круглую монету луны.
– И что же мы будем делать?
– я села рядом с миской, поднесла озябшие руки к фонарю. Воздух гудел стрекотом кузнечиков, но больше ничего не тревожило безветренную ночь.
– Скажи еще, что духов вызывать.
– Именно! Именно их, - амазонка хлопнула рукой по воде, потом вернулась за миской.
– Идем.
– Что у тебя в миске?
– Фазанья кровь. На кухне готовили пироги с дичью, - Мэл снова спустилась к воде, теперь уже осторожнее, чтобы не расплескать кровь. Темная гладь отразила ее высокую стройную фигуру.
– Но есть проблема. Нужна еще кровь живого существа. Вот, - амазонка протянула мне маленький ножичек.
– Всего капля, давай.
– Вот сама себя и режь, - я, скользя по мокрой земле, оказалась рядом с Мэл и чуть не наступила в воду.
– Нельзя. Я провожу обряд, и моя кровь не подойдет. Нужна чужая. Ты что, боишься? Не бойся, мы увидим ее всего на пару мгновений.
– Черта с два я боюсь, - я забрала нож у Мэл и уколола палец. 'В миску', скомандовала подруга, и тугая бордовая бусина упала в фазанью кровь.
– Теперь скажи свое имя. То, что настоящее.
– Анна Калашникова, или Аня, - сказала я так, как принято в Империи, и ухмыльнулась.
– А теперь отойди и смотри на озеро, Анна...
Мэл склонилась над водой. Обхватив миску ладонями, медленно полила кровь, что-то шепча. Черная жидкость завилась дымным узором, но потом вытянулась полосой и поползла к яркому отражению луны. Мэл стала шептать громче, громче загремели и кузнечики.
Ровная тонкая линия крови достигла лунного диска, и его края пошли рябью. Я, следуя взглядом за кровью, уже не видела Мэл. Я смотрела лишь как дрогнула водная луна, как от нее потянулись белесые завитки дыма. Они взвились легким, еле видимым пламенем, и сложились в женскую фигуру. Обвили крутое бедро, обрисовали талию, рассыпали в стороны густые волны седых волос.
– Ох!
– услышала я Мэл и обернулась. Подруга была поражена не меньше меня.
– Вот видишь! Видишь, Сила во всем, и все Грани связаны!
Я перестала ее слушать, посмотрела назад, но кроме гладкого блина луны в тугой воде ничего уже не было. Дух исчез.
Высокое небо смотрит изумрудными пронзительными звездами - густой цвет глаз сумеречного дракона. Ясная звенящая ночь.
Луна полная, с серебристым очерком. Ветер в сумерках перекатывает волнами высокую густую траву. Острые края ее жестких листьев режут руки и цепляют ткань. Ветер не холодный. Он нагрет дневным солнцем, плотен и удушлив. Он гонит, подталкивает в спину, приводит к развалинам.