История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей
Шрифт:
— Нет у меня больше сил, внучка. Говорила я с твоей матерью. Для тебя нужны более крепкие, руки, чем мои. Так что теперь твоим воспитанием займется дядя Шандор. Он согласился. Сегодня вечером дедушка отвезет туда твои вещи. А пока иди ешь, обед в духовке.
— Бабушка! — зарыдала Элфи и бросилась к ней.
Но бабушка, выставив вперед руки, отстранила ее от себя.
— Думала я, опорой будешь ты нам под старость, — сказала бабушка. — Но вижу — не справиться мне с тобой. А чтобы ты бродяжкой сделалась, на это я не согласна. Такой ответственности на себя я не возьму…
Элфи
— Я защищала тебя, покрывала… — продолжала бабушка тихим, дрожащим, бессильным голосом.
Она не кричала, не бушевала, и это было страшнее всего. Именно по ее глухому голосу Элфи поняла, что все потеряно, что бабушка теперь уже и в самом деле — не так, как вчера ночью солгала, выдумала Элфи — прогоняет ее.
— Ты не можешь сказать, что я запрещала тебе развлекаться. Я даже не побоялась того, что злые языки в нашем доме осудят меня за это. Но, как говорится в поговорке: «Солгать — что украсть!» Я думала, ты не можешь лгать. А ты солгала! И тут уж я бессильна.
«А дедушка? А отец?» — хотелось закричать Элфи. Но она не закричала. Эти слова застыли в ней, как и вся она застыла до костей. Знала, что если бабушка не хочет ее больше видеть, то и дедушка тут уж не поможет. Отец? У него жена, тетя Мици. А той больше по сердцу ее кривоногие столики да тумбочки. Она ее к себе не возьмет! Вон и вчера как перепугалась, что Элфи один-единственный раз переночует у них! Отец может дать денег, сводить в кондитерскую и никогда ни о чем не спрашивает. Отец любит ее, как гостью, — на час, на два. Холод, повсюду холод! Как в игре, когда ребята спрячут что-нибудь, например платок, а ты ищи! И все вокруг кричат: «Холод, холод!» Куда бы ты ни пошла!
Другого пути нет: только к маме и ее мужу — дяде Шандору, Только они и примут тебя к себе…
А бабушка, словно угадав мысли Элфи, заговорила об этом же самом:
— Там тебе лучше всего будет. Там твои сестры и братья. Матери будешь помогать. Дядя Шандор хороший, строгий человек. У него уж ты не посмеешь плохо себя вести! А я — слишком я мягка для тебя. Двоих дочерей воспитала, но с ними двумя у меня не было такой маеты, как с тобой с одной. Стара я стала. А кроме того, в тебе другая кровь. Не хочу обижать твоего отца, но, видно, от него в тебе эта цыганская кровь. За любое дело с легкого конца берешься. Ну, иди ешь, пока еще все горячее.
— Хорошо, — неожиданно проговорила Элфи, повернулась и, как-то странно вытянувшись и высоко подняв голову, вышла на кухню.
Открыла духовку, с грохотом достала красную кастрюльку — маленькую, с длинными ручками, в которой бабушка всегда оставляла ее долю обеда. Сейчас в ней было жаркое с галушками из теста. Галушки — прямо в жарком! Ручки кастрюльки были горячими и жгли пальцы. «Ой!» — вскрикнула Элфи и выпустила из рук кастрюльку. К счастью, кастрюлька упала не на пол, а на откинутую дверцу духовки.
— Сколько раз тебе говорила: бери тряпкой! — донесся из комнаты бабушкин голос.
«Хоть бы все вдребезги разлетелось!» — подумала Элфи, но вслух ничего не сказала. Взяла тряпку, поставила кастрюльку на фаянсовую тарелку. «Так поем. Из кастрюли. Чтобы не пачкать лишней посуды!» — решила Элфи. Отрезала хлеба, села к столику, достала вилку. Первым же куском обожгла себе рот. Вилка, загремев, упала на чистые плитки кухонного пола, оставляя на нем маленькие красные пятна соуса.
Мгновение Элфи тупо смотрела прямо перед собой. Так бы и схватила она сейчас кастрюльку, швырнула бы и ее на пол, чтобы брызги во все стороны полетели от кусков мяса и полузасохших галушек!.. Но нет, нет! Она съест все, даже если ей насильно придется пихать еду в горло. Пусть бабушка не видит, как ей тяжело! Только так Элфи может отомстить ей…
«Ну и пусть! — думала она. — Пойду жить к маме! Даже с удовольствием. Там квартира и красивее и больше. Гости ходят. Прислуга есть, приходящая. На балконе целый день солнце. Теперь и я стану такой же барышней, как Аги. И еще там Дунди».
При мысли о Дунди Элфи перестала есть, положила вилку. Почему же она все-таки не рада, что идет жить «туда»? Ну как тут может разобраться кто-то другой, если она и сама не понимает? Любит Элфи свою маму? Да, очень. Любит Дунди? Несказанно! Ну, так в чем же дело? Только в дяде Шандоре?
«Неужели я такая дура? — сквозь слезы спрашивала она себя, пожимая плечами на манер Бэби Нейлон. — Умру, но сделаю вид, что мне все равно. Будто я даже рада, что бабушка отправляет меня от себя…»
Элфи доела жаркое и галушки, вымыла терелку, испачканную сажей, налила в кастрюльку воды. «Вечером вымою». Так у них с бабушкой принято. Кастрюлю все равно холодной водой не отмоешь.
Вернулась в комнату. Всего пять шагов, но она прошла их тяжелой солдатской поступью. Нарочно! Подошла к столу, открыла сумку. Чтобы хоть что-то делать! И по той же причине спросила:
— Мой альбом тоже, надеюсь, положили?
— Откуда мне знать, где он!
Элфи подошла к крышке швейной машины, пошарила в ней. В последний раз она видела его здесь. Крышка набита всяким хламом, тряпьем. Рядом с обрывком сантиметра валяется несколько картонок, в которых продаются пуговицы, тут — половинка старых ножниц, шкатулка для драгоценностей с бархатной подкладкой, оплаченные счета за электричество и газ, испорченная застежка-молния. Причем весь этот никому не нужный хлам переплетен старыми бумажками и шелковыми нитками пряжи. Никто его не собирал, он скапливался сам по себе. Все это когда-то имело свое назначение, представляло известную ценность. Здесь и альбом, обмотанный обрывками ниток и какой-то коричневой шерстяной пряжей, на которой через каждый сантиметр завязан узелок. Элфи разорвала нити, смахнула с альбома пыль, бросила его в сумку.
— А где дедушка? — спросила она.
— За бензином пошел для Деаков, — ответила бабушка. — Он нужен им для генеральной уборки. Да не так-то просто его достать — магазинов десять обойдешь прежде.
Обе замолчали.
Элфи стало грустно. С болью думала она о том, что дедушке вечно приходится трудиться на жильцов, его превратили в прислугу. Для чего это нужно?
Вдруг Элфи заговорила:
— Хорошо бы поехать на такси…
Бабушка бросила на нее недоуменный взгляд и усмехнулась: