История политических учений
Шрифт:
В этих ложных представлениях о равенстве Аристотель видит главную причину государственных переворотов. Он рисует дифференцированную картину государственных переворотов, выделяя несколько их видов. Помимо прямого (часто драматичного по форме) посягательства на власть первых лиц государства или на существующее государственное устройство, могут быть и не всегда заметные перевороты, хотя они тоже ведут к роковым последствиям для государства. Кто-то может захотеть сделать более демократичной демократию, учреждая или упраздняя какую-то должность, но если эта должность является несущей конструкцией данного строя, тот неминуемо рухнет, пусть и не сразу. Правда, Аристотель считал демократический строй более безопасным, чем олигархический: в олигархиях возникают как раздоры между олигархами, так и олигархов – с народом,
Помимо вопроса о наилучшей форме правления, Аристотель, следуя Платону, ставит более широкий вопрос о наилучшем (идеальном) государственном строе. Этот вопрос отражает характерный для классической политической мысли принцип единства этики и политики. Однако если для Платона центральной этической категорией в описании идеального государства было благо, то у Аристотеля – счастье (хотя условием счастья выступает обладание всеми основными видами благ). В связи с этим Аристотель развивает мысль позднего Платона о том, что воспитание в духе законов совершенного государства должно основываться на интересах мира, а не войны. Аристотель замечает, что большинство государств, обращающих внимание лишь на военную подготовку, держатся, пока ведут войны, и гибнут, как только достигнут господства. Воюя, граждане такого государства кажутся доблестными, а когда пользуются миром и досугом, уподобляются рабам. Между тем досуг, как и счастье, самодостаточен, в отличие от отдыха, который есть средство для работы. Иметь свободное время и жажду удовольствий еще не значит пользоваться досугом. Чтобы досуг был способом осуществления гражданской свободы, людей надо соответствующим образом обучать и воспитывать.
2.3. Римско-эллинистические политические учения
Классическую политическую мысль Античности, вершиной которой являются учения Платона и Аристотеля, отличает фундаментальный интерес к политике как публичному пространству, как «делу народа», без которого социальное бытие отдельного человека является по меньшей мере неполноценным. Такое мировоззрение отвечало демократическому духу полиса, где смысл личного политического участия был для гражданина очевиден. Напротив, в эпоху эллинизма* и Римской империи этот смысл исчезает.
Теперь главный философский интерес смещается в сторону отдельного человека, субъекта, противостоящего обществу как чему-то не просто объективному, но чуждому. Это ведет к радикальному изменению проблематики всей политической философии; привычные вопросы о видах правления, о наилучшей форме государства, о принципах справедливого законодательства и т. д. теряют свое значение; все политические темы приобретают моральный оттенок, этика становится главной философской дисциплиной. Возникшие еще в классический период философские школы – платоновская Академия и аристотелевский Ликей – продолжали существовать, но уже не они выражали дух эпохи. Конкуренцию им составляли стоицизм, эпикурейство и скептицизм.
Особенно заметен интерес к этической проблематике в политической философии стоиков. Основателем этой школы считают грека Зенона (336–264 до н. э.), обучавшего философии в афинском портике под названием Стоа Пойкиле (др.-греч. ). Сочинения Древней Стои (Зенона, Клеанфа, Хрисиппа и др.) утрачены, но можно реконструировать общий смысл политической философии первых стоиков. В центре стоической картины мира находится отдельный человек, который уже не связан органически с полисом, его породившим; зато теперь этому человеку открыт весь космос, частью которого он себя ощущает. Для Зенона космополис – это живое тело, подчиненное Логосу или Судьбе, с которой бессмысленно бороться. Добровольное подчинение судьбе рождает ощущение счастья – эвдемонию (др.-греч. ). В этической сфере такое подчинение значит исполнение долга. Долг определяет, быть философу политически активным или нет. Если долг велит – он может и жизнь отдать ради принципов.
Зенону приписывают не дошедшее до нас сочинение «Государство», в котором он выразил эту антиполисную и одновременно космополисную (или «космополитическую») установку. Другими
Главные представители Поздней (Римской) Стои хорошо иллюстрируют стоическое безразличие к социальным рангам: Сенека был ученым, Эпиктет – рабом, а Марк Аврелий – императором.
Сенека (около 4 до н. э. – 65 н. э.) развивает парадоксальное понятие свободы. С одной стороны, свобода есть осознанная необходимость: согласного судьба ведет, несогласного тащит за волосы. Перед судьбой все люди – «сотоварищи по рабству». Но это только один лик свободы, обращенный к телесному миру. Другой ее лик устремлен вовнутрь, в душу человека. Эта «внутренняя часть (человеческого существа) не может быть предметом обладания. Все, что исходит от нее, свободно…» [Сенека, 1995, с. 64]. С точки зрения «внутреннего человека» (выражение апостола Павла), все люди суть граждане вселенной как естественного государства с его естественным законом. Эти гражданство и закон реальны, хотя они и не закреплены печатью; и они более важны для человека, чем гражданство и право телесно представленных конкретных государств.
А как мог такой аполитизм разделяться «стоиком на троне» Марком Аврелием (121–180 н. э.)? Ведь по долгу службы он должен был не столько заниматься философией, сколько стабилизировать огромную империю. Однако и стоицизм, во-первых, имел отнюдь не революционный, а охранительный пафос. А главное – к добросовестному исполнению своих обязанностей императора располагал стоический долг. Неважно, кто ты – муж, гражданин, римлянин, император; ты должен стоять на посту, ожидая звука трубы, который призовет тебя к жизни [Котляревский, 1995, c. 408]. В правление Марка Аврелия было запрещено жестокое обращение с рабами: кто без причины убивал своего раба, отвечал не меньше, чем убивший чужого раба. Император Антонин оказывал материальную поддержку основным философским школам, действовавшим в тогдашних Афинах: академикам, перипатетикам, стоикам и эпикурейцам.
Эпикурейство, получившее свое название от имени Эпикура (341–270 до н. э.), тоже возникло в эпоху заката древнегреческой цивилизации. Как и в стоицизме, главной частью эпикурейской философии является этика, а главным принципом этики выступает индивидуальное удовольствие как «свобода от телесных страданий и душевных тревог» [Материалисты…, 1955, с. 212]. Свободен тот, кто может быть ответственен за разумный выбор, без ответственности нет свободы. Но за необходимость (судьбу) человек ответственности не несет. По-настоящему свободным человек может быть только в частной сфере, поэтому для человека главное жить не среди людей, а в безопасности от людей, и государство Эпикур понимал как некий договор людей о взаимной безопасности. С такой трактовкой государства тесно связано его понятие справедливости. Эпикур говорил о «естественной» (происходящей от природы) справедливости, которая есть «договор о полезном – с целью не вредить друг другу» [там же, с. 217].
Проблема справедливости, поставленная Эпикуром, имела продолжение в дальнейшей истории политической мысли. В частности, ею занимались скептики, которых тоже относят к типичным для поздней Античности философам. В цицероновском диалоге «О государстве» скептицизм представлен афинским философом Карнеадом Киренским (214– 129 до н. э.), который в 156 г. до н. э. прибыл в Рим в составе так называемого «философского посольства», целью которого было уговорить римский сенат не наказывать Афины за разграбление греческого города Ароп. Карнеад произвел большое впечатление на римскую молодежь своими яркими речами, в которых он – как истинный скептик – с одинаковой убедительностью доказывал как тезис, так и антитезис. Это относилось прежде всего к вопросу о справедливости.