История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III
Шрифт:
Тренер в Советском Союзе был для спортсмена «богом и царем»: это, конечно, с одной стороны, давало высокие результаты, о чем свидетельствуют достижения спортсменов, а с другой – отучало спортсмена от самостоятельности в принятии решений. Хорошо, если тренер был не только профессионалом высокого класса, но и неординарной личностью, как, например, Анатолий Тарасов, но, к сожалению, это случалось редко. Зачастую тренеры оказывались людьми не очень высоких моральных качеств и нещадно эксплуатировали спортсменов, что приводило иной раз к трагедиям. Так, например, выдающаяся гимнастка Ольга Корбут в 1972 г. после триумфа на Олимпийских играх в Мюнхене была изнасилована своим тренером. В любой демократической стране мира тренера ждал бы тюремный срок на долгие годы, тем более что юная спортсменка была несовершеннолетней, но девушка вынуждена была молчать, а написала об этом лишь многие годы спустя, работая в США.
Но главной проблемой в советском спорте стала другая. На Западе спортсмен уходил из спорта состоятельным, а то и богатым человеком, а в СССР его судьба была незавидной. Спортивная жизнь в разных видах спорта имеет различную длину. Выигрышны те виды, откуда уходят либо слишком рано, как, например, из спортивной гимнастики, либо поздно, как, например, из парусного спорта. В первом случае человек еще молод и может заново построить свою судьбу, во втором – спорт до седин становится его профессией. Но в большинстве случаев спортивная карьера заканчивается в 35–40-летнем возрасте. Что же ждало советского спортсмена за этим рубежом? Как правило, спортсмены числились за каким-либо спортивным обществом. «Трудовые резервы» объединяли спортсменов промышленных предприятий, «Буревестник» – студентов, ЦСКА – спортсменов армии, «Динамо» – спортсменов МВД и т. д. Статуса у спортсмена в этих обществах не было никакого. В армии он числился на какой-либо должности в воинской части, в «Буревестнике» – был «вечным студентом», обучавшимся по нескольку лет на одном курсе, на промышленных предприятиях числился токарем или фрезеровщиком в каком-либо цехе. После ухода из спорта человек вынужден был идти на свою официально занимаемую должность. Но становиться в 40 лет учеником токаря мало кто желал, а идти на тренерскую работу мог не всякий: ведь не из каждого даже великого спортсмена может получиться хороший тренер. Подобные ситуации возникали сплошь и рядом и нередко заканчивались трагедиями. Многие спортсмены спивались, что приводило к раннему уходу из жизни. Привыкшие с молодых лет к известности и славе, они не могли смириться со своим новым положением. Спортивные чиновники относились к судьбе спортсменов с равнодушием, как к отработанному материалу. Выдающийся хоккеист Александр Альметов работал могильщиком на Ваганьковском кладбище, невдалеке от стадиона ЦСКА, где он тренировался и играл за родную команду. На этом же кладбище он и лег навеки, прожив всего 51 год. Трагедией закончилась жизнь выдающейся гимнастки Тамары Лазакович. Уйдя из большого спорта, она долгое время не могла найти себя, начала пить и бросилась под поезд с зажатой в руке золотой олимпийской медалью. Подобных примеров немало.
Были, конечно, и другие судьбы. Так, выдающийся штангист Аркадий Воробьев стал доктором медицинских наук, разработал теорию подготовки спортсменов-штангистов, стал автором многочисленных учебников; боксер Геннадий Шатков – доктором юридических наук. Очень многие бывшие спортсмены стали выдающимися тренерами. Всеволод Бобров сменил Анатолия Тарасова на посту тренера сборной СССР по хоккею, и триумф в Канаде в 1972 г. происходил уже под его руководством, а Давид Ригерт и Василий Алексеев стали тренерами по штанге. В парашютном спорте, как правило, все тренеры спортивных команд сами в прошлом были выдающимися спортсменами. Наиболее удачным было будущее спортсменов-армейцев и работников МВД. По крайней мере, они имели шанс получить офицерское звание, окончить военную академию (как это сделал, например, Владислав Третьяк) и продолжать службу в армии или МВД, обеспечив тем самым свою дальнейшую жизнь и получив хоть какую-то социальную защиту. Именно поэтому очень многие спортсмены стремились перейти в армейские команды или команды МВД. Однако везде и повсюду их судьбы решали чиновники от спорта, которые, будучи абсолютно некомпетентными в вопросах спорта, имея, как правило, партийное и комсомольское прошлое, пользовались своим положением для загранкомандировок, премий, нанося своим «руководством» только вред. Так, например, выдающийся тренер по хоккею Анатолий Тарасов был удален от работы со сборной СССР в 1972 г. из-за конфликта с бюрократами от спорта.
Спортсмены видели всю несправедливость сложившейся ситуации, сравнивали свои достижения с достижениями западных спортсменов и приходили к неутешительным выводам. В 1984 г. Владислав Третьяк попросил дать ему возможность поиграть в Канаде, но выдающемуся вратарю было отказано, и он покинул спорт, хотя мог еще играть как минимум 5 лет. К концу 80-х гг. конфликты между чиновниками и спортсменами усилились, а в 1989 г. 20-летний хоккеист Александр Могильный сбежал в Канаду, будучи лейтенантом Советской армии. В обществе этот поступок не вызвал никакого осуждения, хотя формально налицо имело место воинское преступление. С начала 90-х гг. отъезды русских спортсменов за рубеж на тренерскую работу и по контрактам стали массовым явлением.
А. Тарасов. Настоящие мужчины хоккея. М.: Физкультура и спорт, 1987.
Б. Хавин. Все об олимпийских играх. М.: Физкультура и спорт, 1979.
В. Дворцов. Хоккейные баталии СССР – Канада. М.: Физкультура и спорт, 1979.
В. А. Смирнов. Справочник инструктора-парашютиста. М.: Изд-во ДОСААФ, 1989.
5.2.22. Природа России. Её охрана и разрушение в 1950–1980-е гг.
Стремительная и во многом насильственная смена уклада жизни русского общества во много раз усилила давление человеческой деятельности на природный мир в 1930–1980-е гг. Российский крестьянин издревле строил свою жизнь в соответствии со словами «что Бог пошлёт», а советский человек в 1960-х гг. XX в. совершенно уверенно утверждал, что «и на Марсе будут яблони цвести».
Историческая справка
О масштабах и степени влияния на природу предвоенных пятилеток дает представление простое перечисление наиболее крупных объектов промышленности и энергетики, возведенных за эти годы. Зуевская, Челябинская, Сталинградская, Белорусская, Дубровская, Новомосковская, Кемеровская, Среднеуральская, Рионская и Канакерская электростанции; Кузнецкий и Магнитогорский металлургические комбинаты; угольные шахты в Донбассе, Кузбассе и Караганде; Сталинградский и Харьковский тракторные заводы; Московский и Горьковский автомобильные заводы; Кондопожский и Вишерский целлюлозно-бумажные комбинаты; Березниковский азотно-туковый завод, Ивановский меланжевый комбинат, Уральский и Краматорский заводы тяжёлого машиностроения, Уральский вагоностроительный и Челябинский тракторный заводы; Криворожский, Новолипецкий, Новотульский, «Азовсталь» и «Запорожсталь» металлургические заводы; Ташкентский текстильный и Барнаульский хлопчатобумажный комбинаты. Всего было введено в действие около 4500 таких предприятий. В конце 30-х стремительно осваивались новые топливные районы. За второй пятилетний план добыча угля была удвоена, а в Кузбассе увеличилась в 2,6 раза; добыча нефти выросла на 37 %, а в Башкирии и Казахстане – почти в 4 раза. Грузооборот по железным дорогам за 1933–1937 гг. увеличился почти вдвое. С 1938 до 1941 г. было запущено еще около 4000 больших индустриальных объектов: Кураховская, Кувасайская и Ткварчельская тепловые электростанции; Угличская и Комсомольская гидроэлектростанции; Новотагильский и Петровск-Забайкальский металлургические, Среднеуральский и Балхашский медеплавильные заводы; Уфимский нефтеперерабатывающий завод, Московский завод малолитражных автомобилей, Енакиевский цементный завод, Сегежский и Марийский целлюлозно-бумажные комбинаты. В годы войны вновь построено и запущено производство еще на 3500 крупных объектах промышленности.
В конце 1930-х гг. начато строительство грандиозного каскада волжских водохранилищ. К 1941 г. Волга была перекрыта плотинами в Дубне, Угличе и Рыбинске. Почти десятилетие, до 1947 г., вода постепенно поглощала естественно-исторические ландшафты Верхней Волги. В 1955 г. было заполнено Горьковское водохранилище. Его площадь составляет 1591 км 2 в Нижегородской, Ивановской, Костромской и Ярославской областях, наибольшая ширина достигает 16 км, а длина – 434 км. Подпор воды этого водохранилища начинается немного выше Ярославля. В 1955–1957 гг. Волга перекрыта на входе в Самарскую Луку и заполняется громадное Куйбышевское водохранилище, начинающееся немного выше Казани. Водой залита широкая долина Средней Волги и Нижней Камы. Площадь водохранилища достигает 5900 км 2, длина 510, а наибольшая ширина 27 км; уровень воды в нем поднялся на 30 метров. В течение 1958–1961 гг. происходило заполнение Волгоградского водохранилища, образованного плотиной Волжской ГЭС, возведенной выше Волгограда. Площадь водохранилища составляет около 3117 км 2, объём 31,5 км 3, длина 540 км, наибольшая ширина 17 км, средняя глубина 10,1 м.
В результате этих строек река Волга практически перестала существовать как река и превратилась в непрерывный каскад искусственных озер, которые поглотили самые богатые в биологическом и культурном смыслах земли. Рыбинским водохранилищем практически была затоплена небольшая аграрная страна с одной из самых успешных в России культурой земледелия, Куйбышевское водохранилище до сих пор ежегодно «растворяет» в себе не менее 100 гектар пахотной земли и лесов береговой линии. В середине 1980-х гг. ЦК КПСС и Совет Министров СССР оценили ежегодный ущерб гидротехнического строительства на Волге только от утраты пойменных и заливных лугов в 10 млрд рублей.
При этом волжские гидроэлектростанции вырабатывают электричество, по водохранилищам стало возможно стабильное судоходство, обеспечившее большой объем грузоперевозок. Баланс плюсов и минусов превращения Волги в энергетическую и транспортную артерию страны оценить с рациональных позиций невозможно. Очевидно, однако, что с утратой реки Волги была прервана история и потерян длинный опыт гармоничного развития русского человека в природе. Несомненно также, что биологическое разнообразие на Волге претерпело сильное обеднение. Достаточно только вспомнить, что город Рыбинск изначально назывался Рыбной слободой и славился необыкновенным разнообразием и богатством рыбы, в том числе осетровых, а также волжской сельдью, знаменитым заломом – бешенкой. Теперь в Рыбинском водохранилище обитают обыкновенные карпы, окуни, щуки, сомы и налимы, всего только 24 вида. Подобные же «жертвы» принесены по всему течению Волги и на Нижней Каме.
Послевоенное восстановление промышленности происходило вплоть до середины 1950-х. В этот период времени появилось относительно немного новых промышленных объектов. Наиболее опасные из них возводились в местах «отдаленных», заключенными ГУЛАГа. Именно в это время на проектную мощность производства вышли Норильский и Мончегорский металлургические комбинаты, строительство которых было начато ещё в середине 1930-х. Влияние этих производств на небогатую и очень неустойчивую природную среду лесотундры обернулось масштабной и развивающейся во времени гибелью лесов. Техногенные ландшафты, возникшие по розе ветров от труб Норильска и Мончегорска, являются одними из самых больших «грязных» пятен на пространствах всей России.