История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
Наступившая осень 1919 г. стала переломной для Белой борьбы на северо-западе. Эстония официально предупредила, что если до зимы Северо-Западная армия не начнет боевых действий, то «правительство не в силах будет воспрепятствовать народным настроениям, требующим мира с большевиками». Англичане, со своей стороны, также настойчиво требовали наступления армии на Петроград, заявляя о готовности оказать содействие с моря. Юденичу были известны впечатляющие результаты «похода на Москву» Вооруженных сил Юга России, подходивших к Орлу и Брянску. Налицо была возможность комбинированного удара Белых армий (единственного за всю историю Гражданской войны) на Петроград и Москву.
К октябрю 1919 г. состав армии вырос до 17 тыс. человек. Значительную часть армии составляли военнопленные красноармейцы и добровольцы. Юденич решил ударить на Петроград, не дожидаясь, пока будет «укреплен тыл» и «обеспечены фланги». В этом случае только стремительность,
Свидетельство очевидца
Писатель Александр Куприн, находившийся в те дни в Гатчине, писал: «Победоносное наступление Северо-Западной армии было подобно для нас разряду электрической машины. Оно гальванизировало человеческие полутрупы в Петербурге, во всех пригородах и дачных посёлках. Пробудившиеся сердца загорелись сладкими надеждами и радостным упованием… Я до сих пор не устаю спрашивать об этом петербуржцев того времени. Все они, все без исключения говорят о том восторге, с которым они ждали наступления Белых на столицу. Не было дома, где бы не молились за освободителей и где бы не держали в запасе кирпичи, кипяток и керосин на головы поработителям…» А из советских газет нельзя было ни о чём узнать тогда – ни о наступлении Деникина, ни о Колчаке – кругом была ложь. 16 октября, всего через неделю после начала боев, Белые вышли на ближние подступы к Петрограду, освободив Гатчину. «Одновременно со вступлением Белой армии, – пишет Куприн, – приехали в Гатчину на огромных грузовых автомобилях благотворительные американцы. Они привезли с собою – исключительно для того, чтоб подкормить изголодавшихся на жмыхах и клюкве детей – значительные запасы печенья, сгущенного молока, рису, какао, шоколаду, яиц, сахара, чая и белого хлеба. Это были канадские американцы. Воспоминания о них для меня священны. Они широко снабжали необходимыми медицинскими средствами все военные аптеки и госпитали. Они перевозили раненых и больных. В их обращении с русскими была спокойная вежливость и истинная христианская доброта – сотни людей благословляли их…»
Двадцатого октября подразделения 1-й дивизии освободили Павловск и Царское Село. 5-я (Ливенская) дивизия вступила в Лигово на крайнем левом фланге. Уже был виден купол Исаакиевского собора.
Свидетельство очевидца
В комендантскую, куда зашёл по делу Александр Куприн, издававший к этому времени армейскую газету «Приневский край», вбежал с донесением к капитану молодой офицер 1-й роты Талабского полка:
«– Понимаете, господин капитан. Средняя Рогатка… – говорил он, ещё задыхаясь от бега, – это на север к Пулкову. Стрелок мне кричит: смотрите, смотрите, господин поручик, кумпол! Кумпол! Я смотрю за его пальцем… а солнце только стало всходить… Гляжу, – батюшки мои, Господи! – действительно, блестит купол Исаакия, он милый, единственный на свете. Здания не видно, а купол так и светит, так и переливается, так и дрожит в воздухе (…) Я с третьего класса Пажеского знаю его как родного. Он, он, красавец. Купол святого Далматского! Господи, как хорошо! – Он перекрестился… Перекрестились и все…»
Белые полки вышли к Пулковским высотам, а разъезды разведчиков доходили даже до Нарвской заставы. Наступили решающие дни битвы за Петроград – все ждали освобождения.
«Добровольцы – двадцать тысяч в – сверхчеловеческой обстановке непрестанных на все стороны боёв, дневных и предпочтительно ночных, с необеспеченным флангом, с единственной задачей быстроты и дерзости, со стремительным движением вперёд, во время которого люди не успевали есть и выспаться. Армия не разлагалась и не бежала, не грабила, не дезертировала. Сами большевики писали в красных газетах, что она дерётся отчаянно», – писал Куприн. Под снарядами бронепоездов скакал генерал Пермикин, указывая путь танку в заболоченной местности. Английские и французские танки хорошо помогали при наступлении, но часто выходили из строя машины, отходили в тыл. Впереди цепей шёл в атаку со своими солдатами генерал Родзянко. Красные солдаты сотнями сдавались. Пермикин, который, по словам Куприна, обладал даром распознавать с первого взгляда в пленном красноармейце того, кто будет верен до конца, учил своих стрелков: «Война не страшна ни мне, ни вам. Ужасно то, что братьям пришлось убивать братьев. Чем скорее мы её покончим, тем меньше будет жертв. Потом забудем усталость. Станем появляться сразу во всех местах. Но жителей не обижать. Пленному первый кусок. Для большевиков всякий солдат, свой и чужой, – ходячее пушечное мясо. А для нас он, прежде всего, человек, брат и русский».
Несколько дней продолжались упорные бои за Пулковские высоты, овладение которыми позволяло взять под обстрел дальнобойных орудий южную окраину города. Большевики сосредоточили против Северо-Западной армии до 50 тысяч бойцов, большая часть которых была переброшена с других фронтов. В Петрограде большевики перекрывали
Тем временем в Петрограде готовилась поднять восстание подпольная организация Национального Центра: полковник Генерального штаба Вольдемар Люндеквист ждал, как было условлено, выхода войск Северо-Западной армии на рубеж Обводного канала – к границам города.
Северное направление
На Севере осенью 1918 г. планировалось проведение операций в направлении Котлас – Вятка. В перспективе ожидалось соединение с силами чехословацкого корпуса по линии Архангельск – Вологда – Екатеринбург. Однако бои, продолжавшиеся весь август, не принесли ожидаемых результатов. В сентябре 1918 г. в Архангельск прибыли новые контингенты союзников. 4 сентября в порту высадился пехотный полк американской армии. Он сразу же был отправлен на Северодвинский участок фронта. Таким образом, численность иностранных сил на Севере выросла до 15 тысяч человек. В результате упорных боев союзные войска смогли продвинуться на 90 км. Но с началом суровой зимы военные действия остановились.
13 января 1919 г. в Архангельск прибыл генерал-лейтенант Миллер. Он принял должность архангельского генерал-губернатора и командующего войсками на Севере России. Было создано Национальное ополчение Северной области, сформировано восемь стрелковых полков, численностью до 15 тыс. бойцов. В конце марта была предпринята экспедиция для установления связи с армией Колчака, и в районе Печоры удалось соединиться с правым флангом Сибирской армии. В апреле генерал Миллер принял решение о признании адмирала Колчака Верховным Правителем России и о подчинении ему. В мае в Архангельске высадились части британских добровольцев.
Историческая справка
Евгений Карлович Миллер (1867–1939). Родился в городе Двинске в старинной дворянской немецкой семье, несколько поколений которой находились на русской службе. Окончил Николаевский кадетский корпус, потом по первому разряду завершил обучение в Николаевском кавалерийском училище и, пройдя службу в лейб-гвардии Гусарском Его Императорского Величества полку, поступил в Академию Генерального штаба. С 1898 по 1907 г. служил русским военным агентом (т. е. атташе) в Бельгии, Голландии и Италии. В дальнейшем командовал полком, за отличие по службе был произведён в генерал-майоры и назначен начальником Николаевского кавалерийского училища. Через три года Миллер становится начальником штаба Московского военного округа. В Великую войну служил начальником штаба 12-й и 5-й армий, командовал 24-м армейским корпусом, был произведен в чин генерал-лейтенанта, награждён многими орденами.
В апреле 1917 г. был ранен взбунтовавшимися солдатами, арестован ими и отправлен в Петроград. В августе 1917 г. Миллер был назначен представителем Ставки при Итальянском главном командовании.
Не принявший власть большевиков Миллер в январе 1919 г. прибыл в Архангельск. 29 августа 1919 г. адмирал Колчак назначил Миллера Главным Начальником Северного края. В условиях эвакуации союзных войск из Северной области рассчитывал на продолжение борьбы и возможность объединения действий с Финляндией, а также с повстанческими отрядами, действовавшими в Коми крае. В ходе начавшегося наступления на Петрозаводск Белым войскам удалось оттянуть на себя часть Красных сил, готовившихся к переброске под Петроград. В феврале 1920 г. принял должность исполняющего обязанности председателя Временного правительства Северной области. 19 февраля 1920 г. отбыл из Архангельска в Финляндию.
В 1920–1922 гг. в Париже генерал Миллер стал главноуполномоченным генерала Врангеля по военным и морским делам, затем стал его начальником штаба. С 1929 г. по 1930 г. – был заместителем председателя Русского Общевоинского Союза. После похищения в 1930 г. председателя Союза генерала Александра Кутепова агентами ОГПУ Миллер стал председателем РОВС. 22 сентября 1937 г. Миллер был похищен в Париже сотрудниками НКВД и доставлен в Москву. Находясь во внутренней тюрьме на Большой Лубянке, Миллер, не представляя ещё, в каком положении он находится, писал жене, утешая её, потом писал народному комиссару внутренних дел СССР Ежову, просил разрешить побывать в церкви, пусть с закрытым лицом, писал митрополиту Московскому Сергию, просил Евангелие на русском языке. «Я особенно болезненно ощущаю невозможность посещения церкви. Условия, при которых я покинул дом, не позволили мне взять с собой даже Евангелия…» – писал он. Генерал не знал, что никому его письма не передадут. 11 мая 1939 г. генерал Миллер был убит чекистами в подвале Московского крематория.