История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
Шрифт:
Серьёзной поддержкой творческого замысла писателя была небольшая рецензия профессора Р. Виппера, автора монографии «Иван Грозный», вышедшей ещё в I922 году. Отметив специфику жанра исторического романа, что делает его популярным в читательской среде, историк подчёркивает, что вместе с живостью изложения и отчётливостью характеристик романист должен прежде всего проникнуть в характеры действующих лиц, а для этого глубоко и тщательно изучить все известные документы, вдохнуть в них жизнь, «воскресить историческое прошлое».
«Оригинальный замысел В. Костылёва, – писал Р. Виппер, – приближает его роман скорее к типу драмы: действующие лица сразу появляются перед зрителем как определённые, ясно очерченные фигуры со своими интересами и запросами, с понятиями, предрассудками и устремлениями к целям, политическим и личным. Время действия – 1557–1558 годы.
Место действия первого акта – заволжская, далекая от театра войны вотчина богатейшего, привыкшего к независимости боярина Колычева; в последующих событиях, занимающих большую часть романа, – Москва (Кремль, царские палаты, Боярская дума, мастерская литья пушек и т. п.). В романе описан эпизод поездки царя по северу Московского государства, встреча и беседы его с иноком Вассианом, бывшим боярином Патрикеевым, одним из «заволжских старцев», сторонников идей «бедной церкви». В конце романа все внимание сосредоточено на войне с Ливонией, осаде Нарвы, Дерпта и т. п. (Исторический журнал. 1943. № 7. С. 85).
Профессор-историк отмечает, что вместе с историческими лицами, такими как Сильвестр, Адашев, князья Курбский, Воротынский, боярин Колычев, дворянин Василий Грязной и др., действуют вымышленные персонажи, такие как Андрей Чохов и Герасим, два беглых крестьянина боярина Колычева, пришедшие в Москву, чтобы пожаловаться на самодурство боярина, мордовка Охима с жалобой на своего господина. Перед читателем предстают бояре, чаще всего это косные, туго соображающие люди, крепко стоящие за старинные обычаи, особенно им по душе тот обычай, когда великий князь был равным среди князей, предоставляя им полные права на своих уделах, князь мог судить и миловать, как ему придёт на душу, а введение Судебника в 1550 году грубо ограничивало их прежние права. Дворяне, такие как Василий Грязной и Басманов, показаны близкими по духу царю, готовыми исполнить любую его волю. В светлых тонах изображены Андрей, Герасим и Охима, другие представители крестьянского сословия, все они тянутся к труду и просвещению.
В романе действуют русские, татары, немцы, шотландцы, казаки с Украины… Автор объективно описывает иностранцев, не умаляя их достоинств и не преувеличивая их недостатки. Но немецких рыцарей и бюргеров он показал обленившимися, косными, трусливыми, неспособными к сопротивлению победно продвигающимся войскам Ивана IV.
Книжное издание романа «Москва в походе» вышло сначала в городе Горьком в 1942 и 1943 годах, затем в 1944 году в Москве, в Гослитиздате.
На это же гослитовское издание 1944 года откликнулся рецензией И. Ямпольский. Напомнив читателям, что вокруг личности и деятельности Ивана Грозного в исторической и художественной литературе идут давние непрекращающиеся до сих пор споры, одни придерживаются точки зрения автора «Истории государства Российского» – Карамзина, который, доверившись свидетельствам князя Курбского и других противников грозного царя, с большим литературным талантом нарисовал образ «тирана», морально психологически разложившуюся личность, другие, особенно такие историки, как С.М. Соловьёв, Кавелин, с такой же убедительностью и блеском реабилитируют Ивана IV, раскрывая его государственную деятельность, его прогрессивную внешнюю и внутреннюю политику, показывая его острый ум, природную одарённость, неутомимую деятельную натуру, любовь к Отечеству. И. Ямпольский сразу же определяет личную исходную точку зрения в оценке романа В. Костылём, подчеркнув, что советские историки и писатели в своём изучении и истолковании Ивана Грозного пошли по пути С. Соловьёва, начавшего реабилитацию Ивана Грозного.
В ряду произведений об Иване Грозном, говорит рецензент, роман В. Костылёва был одним из первых. «Роман В. Костылёва охватывает небольшой, но весьма важный период царствования Ивана Грозного – первый этап Ливонской войны, первый этап утверждения России на Балтийском море, – писал рецензент. – Перед нами проходят подготовка войны при явном недоброжелательстве и противодействии боярства, затем картины военных действий и замечательных успехов русских войск, сражения
Таким образом, в центре замысла Костылёва – внешняя политика Грозного. Но она была теснейшим образом связана с внутренним переустройством Московского государства. Ливонская война выявила и обострила те социальные противоречия и коллизии, которые обозначились с самого царствования Ивана Грозного. И эти коллизии (царь и боярство, боярство и среднее дворянство и пр.), естественно, легли в основу романа Костылёва» (Звезда. 1945. № 1. С. 147).
Но во всех публикациях романа «Москва в походе» говорилось о том, что это лишь первая часть трилогии «Иван Грозный».
Возможно, на этот факт не обратил внимания известный писатель С. Бородин, резко отозвавшийся о романе, обвинив В. Костылёва в клевете на русский народ, в искажении образа Ивана Грозного (Литература и искусство. 1943. 15 мая).
В «Письме в редакцию» журнала «Октябрь» В. Костылёв отвёл все обвинения маститого писателя-историка (Октябрь. 1943. № 8–9). Затем в «Правде» появилась статья академика Н. Державина, в которой был резко раскритикован отклик С. Бородина. Поддержав новаторский характер романа «Москва в походе», академик Н. Державин писал: «В целом в ряду советских исторических романов значительностью темы, серьёзностью её понимания и широтой литературной разработки роман В. Костылёва об Иване Грозном занимает видное место» (Правда. 1944. 11 декабря).
Все военные годы В. Костылёв продолжал работать над второй частью трилогии, которую он назвал «Море».
Большое внимание читателей и критиков привлёк роман С.Н. Голубова (1894–1962) «Багратион», опубликованный в журнале «Октябрь» в 1943 году (№ 1–3), затем – в Гослитиздате, Воениздате, под названием «Генерал Багратион» – в Детгизе. В журналах и газетах были опубликованы статьи и рецензии, высоко оценивавшие роман (Прунцов В. Багратион // Известия. 1943. 27 мая; Слезкин Ю. Роман о Багратионе // Огонёк. № 18–19; Красильников В. Повесть о народном герое // Московский большевик. 1943. 10 июня; Брагин М. Генерал Багратион // Правда. 1943. 14 июня; Никулин Л. Новый роман о Багратионе // Красная звезда. 1943. 8 июля; Без подписи // Красная звезда. 1943. 21 августа; Шторм Г. Роман о Багратионе // Литература и искусство. 1943. 21 августа; Коробков И. Историческая достоверность и творческая интуиция // Литература и искусство. 1943. 4 сентября. (В обзоре говорится и о романе «Багратион»); Федоров Я. Багратион // Славяне, 1944. № 5; Перцов В. Писатель и его герой в дни войны // Октябрь. 1944. № 5–6; Мессер Р. История и военная современность // Ленинград. 1944. № 6–7; Хмельницкая Т. Современный исторический роман // Ленинград. Правда. 1947. 26 сентября).
Кавалерийский офицер в годы Первой мировой войны, командир полка Красной армии в годы Гражданской войны С.Н. Голубов только в середине 30-х годов начал публиковать свои произведения: «И. Ползунов» (1937), «В. Баженов» (1937), «А. Бестужев-Марлинский» (1938). Первый исторический роман «Солдатская слава» (о Кавказской войне) был напечатан в 1939 году.
Много лет изучал материалы об Отечественной войне 1812 года. В первые месяцы Великой Отечественной войны С.Н. Голубов, как и все писатели, выступал со статьями, но вскоре вернулся к истории: в 1942 году в Детгизе вышла повесть «Герасим Курин» – о войне 1812 года. Затем полностью отдался написанию большого эпического произведения – романа «Багратион».
Обобщая свой опыт работы над произведениями о давнем прошлом, С.Н. Голубов писал:
«Исторический роман – отнюдь не собрание каких-то мёртвых данностей. Но вместе с тем он и не просто рассказ о воображаемой деятельности каких-то воображаемых людей. Искусство занималось личностями Людовика XI или Ивана Грозного не потому, что выдумало их, а потому, что они в самом деле существовали. Если бы они не существовали, ни Марк Антокольский, ни Вальтер Скотт не выдумали бы своих героев. Но, с другой стороны, можно ли сказать, что Иван Грозный был только таким, каким он выглядит в произведениях Алексея Николаевича Толстого, Костылёва или Владимира Соловьёва? Ни в каком случае. Подлинный, полный, всесторонний Иван Грозный ещё не появился в искусстве. Может быть, и не надо? Пожалуй.