История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
Вот почему так популярен Валентин Пикуль. Вот почему его недоброжелатели так ретиво пытаются свергнуть его из истории русской литературы, называют его сочинения «массовой» литературой, отмечают его «способность увлекать и развлекать читателя», упрекают «в слишком вольном обхождении с историей», в том, что «он замалчивает или искажает роль церкви»: «Имя Пикуля не упоминается в учебниках по литературе, по всей вероятности, из-за низкого литературного качества его произведений» (В. Казак).
Стоило Валентину Пикулю обнаружить и прочитать записки знатного шевалье де Еона, «который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой», как тут же воображение писателя представило себе всю эпоху середины XVIII века: острые противоречия между Пруссией, Австрией, Францией, Великобританией и Россией; писатель увидел короля Пруссии Фридриха, который просто задыхался в маленьких размерах своего королевства и мечтал о его расширении и об армии, которая это может сделать; ощутил, что Людовик ХV мечтал о могуществе крымского хана, который может угрожать России; увидел Елизавету Петровну, которая, вставая с постели, узнаёт, что её дожидается великий канцлер Бестужев-Рюмин с бумагами, требующими ясного ума и дальновидности… На основе многочисленных записок и мемуаров об этом времени был создан роман-хроника о выдающихся деятелях, которые опирались на шпионаж, на секретных агентов, на их письма и донесения. И одним из главных действующих лиц был шевалье де Еон, скончавшийся в 1810 году, когда обнаружили, что он действительно был мужчиной. Де Еон был секретным агентом, умным, образованным, талантливым, смелым… Эта маркиза Помпадур, в то время властительница Франции, намекнула, что в Россию лучше всего послать дворянина де Еона как женщину: «Де Еон обладает мининиатюрными чертами лица. Щёки его, как он сам мне признался, ещё не ведали прикосновения бритвы. У него сильные, но маленькие руки избалованной пастушки. И чистый, как бубенчик, голос… Скажите – какую вам женщину ещё надо?»
«Так в жизни де Еона совершился «маленький переворот в судьбе». «Так-то вот юный повеса вступил на скользкую стезю секретной дипломатии. Вступил на неё как раз в середине ХVIII века – времени, когда в громе сражений суждено было перекраивать карту мира…
Он сделался скрытным, таинственным и хитрым».
При описании русского императорского двора В. Пикуль явно перехлёстывает в своей желчи, описывает жизнь двора так, что не верится ни одному слову. Ну как можно поверить, что в стране, богатой лесом, дворец не отапливался и императрице приходилось мёрзнуть: «В спальню к императрице загоняли по зимам взвод солдат с приказом: «Дыши жарче!» – и те дружным дыханием выгревали комнату, чтобы императрица не закоченела». Может быть, кто-то и написал об этом, но «тащить» этот факт было вовсе не обязательным, были сотни других фактов.
При описании дворцовых интриг В. Пикуль остановился на том, что между Великобританией и Россией в 1857 году заканчивался субсидный договор. И если Россия не продлит этот договор, то Великобритания заключит договор с Пруссией. А это неизбежная европейская война. Вокруг этого исторического события и плетутся у власть имущих различные интриги. За этими событиями, а главное – интригами, и скрывается тайная служба всех шпионов и тайных агентов.
Но вдруг наталкиваемся на главу «Куда делся де Еон?». И В. Пикуль начинает собственное расследование: «Был ли он вообще тогда в Петербурге?» Вспоминает французского историка Мишо, который старался проникнуть в эту «непроницаемую завесу», цитирует самого де Еона, утверждающего, что он был тогда в Петербурге, ссылается на историков Франции, что он был в Петербурге, и на других историков, бывавших в архивах, что его не было в Петербурге. «Где же правда, читатель?» – задаёт всё тот же сокрушительный вопрос В. Пикуль. И отвечает главой «Шевалье в Петербурге», где он рассказывает о приезде де Еона во второй раз, о котором упоминается в его записках. Так сложно и противоречиво излагает автор события.
Привлекают в романе главы о Семилетней войне, о Фридрихе, о Елизавете, о битвах при Гросс-Егерсдорфе, Кюстрине, Цорндорфе, Пальциге, Кунерсдорфе, превосходен образ победителя в последних баталиях Петра Семёновича Салтыкова, который поступал в соответствии со своим здравым смыслом, а не по велению Конференции, следовавшей стандартным позициям устаревшего военного времени. «Война есть упражнение воинское в чести, в риске и в бесстрашии, – говорил Салтыков. – Кто рискует – тот и выигрывает… У короля прусского многому поучиться можно: человек бессовестный, зато рискованный!» И Валентин Пикуль дал Салтыкову точную характеристику: «Жёлтый цыплёнок», как звали за глаза Салтыкова, был рождён для войны. Армия раньше его совсем не знала, зато он всегда знал и любил армию. Пётр Семёнович понимал солдата (хотя солдат не всегда понимал его). Генерал-аншеф не гнушался есть кашу из общего котла, среди ночи вставал, чтобы проверить аванпосты. Был не суетлив и хладнокровен. Он не боялся на ходу перестраивать свои планы. Он быстро подчинялся обстановке, чтобы затем подчинить обстановку своей воле».
Удивительна судьба великого канцлера Бестужева-Рюмина. Он крепко связан с Великобританией, получает от её посла Вильямса «субсидии» и указания, как в том или ином случае действовать, иногда удачно, а порой неудачно. Он крепкими узами связан и с «молодым двором», наследником престола Петром и его женой Екатериной, через фельдмаршала Апраксина он действует в пользу Фридриха, который через своих секретных агентов знает почти всё, что делается в армии Апраксина и при императорском дворе. Он крайне удивлён, что после победы при Гросс-Егерсдорфе армия Апраксина уходит на зимние квартиры, а не вперёд, в пределы Пруссии, на Берлин. Легко и просто раскрываются и тайны Екатерины, которая писала письма Апраксину с намёками в пользу Фридриха. Елизавета её разоблачает с помощью министра тайной полиции Александра Шувалова, но тут же прощает с твёрдым указанием не вмешиваться в международную политику России. «В случае удачного переворота канцлер желал оставаться главой государства, подчиняя себе сразу три коллегии: иностранную, военную и адмиралтейскую. Быть почти царём – вот куда метил канцлер… А пока, чтобы успокоить подозрения, он решил закатить банкет для французского посольства», – писал Пикуль. Но всё рухнуло, Апраксин погиб во время допроса, Екатерина разоблачена, канцлер получил отставку. В армию пришли боевые русские генералы, Елизавета восторжествовала в противовес с Фридрихом, но итоги всей этой международной политики тоже рухнули с приходом на императорский трон Петра III, отдавшего все завоевания и победы в пользу прусского короля Фридриха. В романе показан не только Фридрих, сложный, циничный, умный и дальновидный, бесстрашный воин и толковый дипломат, но и блестящая и храбрая команда его полководцев, таких как Зейдлиц, Циттен, де Катт, Манштейн, Ведель…
Беспощаден В. Пикуль к австрийской армии, к её командующим фельдмаршалу Дауну и генералу Дону, которые должны были помогать русским в битве с Фридрихом, а на самом деле только присутствовали в союзниках, но воинского долга не исполняли. Более того, в критический момент Даун распорядился:
«– Пропустить короля, и пусть он устроит русским кровавую баню, чтобы впредь они были скромнее в своём бахвальстве…
Австрийская армия раздвинулась, образуя на фронте брешь, и в эту брешь австрийцы – без единого выстрела! – пропустили на русских войска Пруссии» (глава «Под Кюстрином»).
Роман «Пером и шпагой» не только авантюрно-приключенческий с загадочными историями и превращениями, но и глубоко познавательный, патриотический, отражающий глубокие знания автора об истории России, её военной, дипломатической, политической и человеческой судьбе, насыщенной фактами, цитатами из документов, мемуаров и записок.
Но главным романом, «главной удачей в своей литературной биографии», Валентин Пикуль считает роман «Нечистая сила», у которого, по его словам, «очень странная и чересчур сложная судьба».
Уже в самом начале работы над романом В. Пикуль начал получать анонимные письма с угрозой, чтобы он не писал о Распутине и его друзьях. Но роман был написан, заключен договор с Лениздатом, произведение передано в журнал «Наш современник», где наконец в 1979 году в № 4—7 роман был опубликован под названием «У последней черты». Однако автор обнаружил, что «первые же страницы публикации были написаны не мною, а чужой рукой. По сути дела под названием «У последней черты» читатель получил не сокращённый вариант романа, а лишь отрывки из него, по которым никак нельзя было судить обо всей книге» (Пикуль В. Избр. произв.: В 12 т. М.: Голос, 1995. Т. 4. С. 5).
По мнению В. Пикуля, в романе «Нечистая сила» ближайшее окружение Л. Брежнева увидело и свои проделки с хищением и коррупцией, настолько многие их деяния совпадали с изображением преступной действительности, воссозданной в романе.
Всю желчь своего талантливого пера В. Пикуль бросил на изображение не только судьбы Григория Распутина, но и печальной судьбы императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны, «гессенской мухи», пожиравшей посевы хлебов, именно так В. Пикуль определил роль Александры Фёдоровны в царстве Русском, принцессы Гессен-Дармштадтского герцогства. На страницах романа появляются видные деятели русской истории Витте, Коковцов, Столыпин, Сухомлинов, Мясоедов, их жены, любовницы, журналисты, монахи, епископы, мужики села Покровского – множество персонажей, представляющих Россию того времени в различных её слоях. Здесь и сатира, и цинизм, и бахвальство, ирония, насмешки, и трезвый взгляд на жизнь того времени.
Журнальная публикация романа обратила на себя внимание не только литературной общественности, но и Кремля. В. Пикуля на разговор пригласил к себе М. Зимянин. Затем появилась разгромная статья Ирины Пушкарёвой, а после неё «сам» М. Суслов выступил, как сообщает писатель, «против меня и моего романа», и его суждения были напечатаны в «Литературной газете». Так началась травля писателя. И В. Пикуль точно указал на соответствия его описаний с действительностью «эпохи застоя»: «…нашим верховным заправилам совсем не хотелось, чтобы читатель отыскивал прискорбные аналогии – между событиями моего романа и теми вопиющими безобразиями, которые творились в кругу брежневской элиты. В самом деле, разве голубчик Чурбанов не похож на Гришку Распутина? Похож! Ещё как похож, только бороды не имел… Вот, думаю, главные причины, по которым роман вызвал столь яростную реакцию в самых верхних эшелонах власти» (Там же. С. 6).