История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
В октябре 1961 года на ХХII съезде КПСС А. Твардовский решил определить свою творческую позицию. Он долго колебался, выступать или отказаться, но борьба была непримиримой, официальная критика утомила своей предвзятостью. 20 октября 1961 года в «Новомирском дневнике. 1961—1966» А. Твардовский записал свои наблюдения от пребывания на съезде: «Впечатления – смесь истинно величественного, волнующего и вместе гнетущего, томительного… Краснословие и недоговорённость в докладах при сей их монументальной обстоятельности и сверхполноте. А выступать – не миновать, если уж сидеть здесь три недели. Окончательно ещё не решил, но чувствую, не миновать, иначе буду себя тиранить за трусость, лень, нерешительность» (Твардовский А. Новомирский дневник. 1961—1966: В 2 т. М., 2009. С. 59). И тут же изложил тезисы своей будущей речи:
«1. Изображать ли жизнь, как она есть, или «приподнимать» её.
2. Каким должен быть положительный герой (тогда возникает вопрос, каким должен быть отрицательный).
3. Писать ли хорошо или похуже. В искусстве понятие «долженствования» несостоятельно. Мне не интересен роман, спектакль, если они сделаны по схеме долженствования» (Там же. С. 60). «В «Правде» речь моя занимает целую полосу – до чего дожил! Усталость, недосып и напряжение этих дней сменились чувством удовлетворения – долг выполнен – и некоторым тщеславным чувством. Впечатление от речи действительно большое и серьёзное». Речь А. Твардовского была напечатана в «Правде» 29 октября 1961 года.
На XXII съезде выступали М.А. Шолохов, Вс. А. Кочетов, но критике Отдел культуры ЦК КПСС в письме в Секретариат ЦК в декабре того же года подверг только речь А. Твардовского – за ошибочность и односторонность, подчеркнув, что главная линия развития литературы определяется не правдой, ничем не ограниченной и раскрывающей всю сложность действительности, а партийностью творчества (Аппарат ЦК и культура. 1958—1964. Документы. М., 2003. С. 475—479).
В первом номере журнала «Новый мир» за 1962 год была опубликована статья А. Марьямова «Снаряжение в походе» на роман Вс. Кочетова «Секретарь обкома», в которой остро критиковались устаревшие принципы украшательства жизни.
А. Твардовский навестил в гостинице «Москва» Валентина Овечкина, оставшегося без глаза во время попытки самоубийства после серьёзного конфликта с Курским обкомом КПСС.
Примечателен был и второй номер «Нового мира» за 1962 год, в котором были напечатаны военная повесть «Один из нас» Василия Рослякова и повесть В. Каверина «Семь пар нечистых», роман Юрия Бондарева «Тишина» (№ 3—5). Василий Петрович Росляков сделал надпись на новомирском издании повести: «Дорогому мне человеку Александру Трифоновичу Твардовскому, с оглядкой на коего пишет нынче вся честная Россия, а не только мы, маленькие росляковы. 27.1.63».
В декабре 1961 года А. Твардовский получил рукопись повести «Щ-854» («Один день Ивана Денисовича»), подписанную псевдонимом, но вскоре всем стало известно, что написал повесть А.И. Солженицын. Повесть на запрещённую «лагерную» тему понравилась, наметили номер в журнале, А. Твардовский написал предисловие к повести, взяв на себя ответственность за публикацию неизвестного автора. Вскоре А. Твардовскому пришлось идти к В.С. Лебедеву, помощнику Н.С. Хрущёва, с просьбой прочитать повесть Солженицына и рекомендовать её Н.С. Хрущёву. А. Твардовский передал повесть К.И. Чуковскому, С.Я. Маршаку, К.Г. Паустовскому, К.М. Симонову с просьбой дать письменные отзывы. К.А. Федин и И.Г. Эренбург отказались дать отзыв о повести. Первые отклики от В.С. Лебедева: «талант баснословный», но «советская власть без коммунистов». Эти отклики не обрадовали А. Твардовского.
Как член Комитета по Ленинским и Государственным премиям, А. Твардовский принял участие в голосовании кандидатуры К.И. Чуковского за книгу «Мастерство Некрасова», выдержавшую к 1962 году четыре издания, зная о том, что в ЦК КПСС не рекомендовали давать ему премию. Машина в Барвиху за А. Твардовским не пришла, он добирался на электричке и проголосовал (см.: Чуковский К.И. Дневник 1930—1969. М., 1994. С. 310; Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958—1964. С. 514).
А в это время В. Кочетов в интервью «Время больших надежд» говорил: «В 10-м номере мы опубликовали повесть Владимира Максимова «Жив человек». Повесть яркая, оригинальная по форме и острая, глубокая по содержанию. Открыли мы или не открыли новый талант в лице В. Максимов, и мы ли это сделали – пусть судят читатели. Но одно достоверно, что путь молодого писателя был нелёгким. С повестью «Жив человек» его выпроводили за порог не одной редакции. И не от избытка внимания к себе вынужден был молодой писатель пойти печататься в сборнике «Тарусские страницы» (Комсомольская правда. 1962. 16 ноября).
Так по двум руслам и шло обогащение великой русской литературы ХХ века.
В те дни, когда Н.С. Хрущёв говорил о построении коммунизма в 80-х годах ХХ века, 1 июня 1962 года, повысили цены на продукты, на мясо на 30 процентов, на масло на 25 процентов, и снизили заработную плату рабочим. Чуть ли не повсеместно проявилось недовольство рабочих. В книге Т. П. Бочаровой «Новочеркасск. Кровавый полдень» (Ростов н/Д, 2002) подробно рассказано о том, как возникла забастовка на Новочеркасском электровагоностроительном заводе имени Будённого, когда рабочие узнали о повышении цен на продукты и о снижении расценок в цехах завода. Сначала лишь немногие оставили свои станки, начальнику цеха не удалось уговорить их приступить к работе, директор завода бросил унизительные фразы в сторону рабочих, в сквере, рядом с заводом, собралась уже толпа в пятьсот человек. Забеспокоились в обкоме партии, прислали милицию, прибыли внутренние войска, прибыл генерал-полковник Плиев. Вскоре в Новочеркасске обсуждали создавшееся положение Ф.Р. Козлов, второе лицо в государстве, руководители партии и правительства А.И. Микоян, А.П. Кириленко, Д.С. Полянский, А.Н. Шелепин, Л.Ф. Ильичёв. Возобладала жёсткая точка зрения Ф.Р. Козлова о подавлении бунта силой. На следующий день, в субботу, рано утром у завода собрались огромная толпа рабочих, повсюду были военные, танки, к рабочим НЭВЗа присоединились рабочие электродного, Нефтемаша и других заводов. Автор приводит многочисленные свидетельства о растерянности политических властей и командующих войсками генералов. Активные события происходили в горкоме партии, в горкоме комсомола, в городском отделении милиции. Прозвучали одиночные выстрелы, появились первые убитые, потом по собравшейся толпе демонстрантов открыли огонь из автоматов, сначала холостыми, потом боевыми патронами, в итоге погибли 23 человека, 60 раненых. В ходе последующего следствия было установлено, что армия не принимала участия в подавлении демонстрации, приказ Ф. Козлова стрелять в демонстрантов выполнили части МВД и КГБ. Потом активные участники новочеркасских событий были осуждены, семеро из них были расстреляны по приговору суда, а десятки человек приговорены к различным срокам тюремного заключения.
Жестокость расправы с демонстрантами и осуждение самых активных деятелей этого бунта зависели от партийного и государственного руководства страной, Н.С. Хрущёв давал указания Ф. Козлову, а тот жёстко выполнял эти указания.
Но тот бунт в Новочеркасске словно не заметила художественная литература, многие об этих событиях знали, резко осуждали, но были безмолвны, настолько неумолимой была цензура сверху донизу. Вспомним и грозные предупреждения М. Шагинян на партийном собрании московских писателей: вот о чём нам надо писать.
А между тем Н.С. Хрущёв и весь правительственный аппарат работал над программой КПСС, принятой XXII съездом, на котором он выступил с докладом, призывавшим через 20 лет жить при коммунизме:
«Чаша коммунизма – это чаша изобилия, она всегда должна быть полна до краёв. Каждый должен вносить в неё свой вклад и каждый из неё черпать.
– Мы руководствуемся строго научными расчётами. А расчёты показывают, что за двадцать лет мы построим в основном коммунистическое общество».
В это время было решено навсегда покончить с культом Сталина, об этом писали Хрущёву Казакевич и Гроссман, на съезде предложили вынести тело Сталина из Мавзолея и похоронить его у стен Кремля. Это было сказано и сделано в октябре 1961 года, а события в Новочеркасске произошли в июне 1962 года.