История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
Лирический герой Виктора Лихоносова – временный житель деревни, он – горожанин. Он приехал сюда и скоро уедет. Но он глубоко и остро переживает всё, что здесь происходит. Восхищается вечерним небом, лугами, лесом, закатом, тишиной. Много здесь доброго, хорошего, заметна сердечность, душевная щедрость, привязанность к земле.
При чтении рассказов В. Лихоносова не покидает мысль, что всё это написано человеком искренним, с болью переживающим все беды и несчастья, которые выпадают на долю его героев. У него всё пронизано удивлением и преклонением перед этой жизнью, такой простой и безыскусственной. Один из первых рассказов, «Брянские», был опубликован в журнале «Новый мир» (1963. № 11).
На Брянщине «туго» жилось. Только на Кубани жизнь полегчала. Но и здесь Терентий Кузьмич постоянно, с утра до позднего вечера, в трудах и заботах, «до сих пор не выпускает из рук бича, до сих пор пасёт колхозных коров, гоняет их весь день по лучшим
Подлинный талант всегда многогранен: столько вбирает он в себя от окружающей действительности, что выразить все свои впечатления, мысли, чувства в одной из литературных привычных форм ему просто невозможно. Признанный поэт становится прозаиком, а драматург переходит на прозу. И чаще всего бывает так, что наиболее значительные вещи писатель создаёт совсем в другом жанре, чем ожидалось.
Талантливый поэт, яркий публицист Николай Матвеевич Грибачёв «вдруг» обнаружил себя глубоким и сильным прозаиком. Прозу он писал о войне, которую прошёл от начала до конца, о деревне, в которой родился и вырос, но все эти рассказы как бы спаяны одним – сыновней любовью к России, к родной земле, к тем, кто своим трудом украшает Русскую землю: лучшая проза в сборнике «Любовь моя шальная».
Вот рассказ «Журавли скликаются». Тоскует земля без журавлей, безмолвствует, обиженная на людей, лишивших её голоса – журавлиной переклички. Кажется, много земли в России, а поди ж ты, находятся люди, готовые и озерцо на луг подсушить, так что не только журавлям негде расположиться, но и синице негде напиться. Вот и приходит в запустение земля, лишённая своего привычного убора. Не обижай землю, на которой живёшь, – таков лейтмотив многих рассказов Николая Грибачёва. Крепко оберегай её, где бы ты ни был и с какими бы трудностями ты ни встретился. Нельзя человеку жить в сторонке от того, что происходит на земле. В противном случае такого человека постигнет участь Кирилла Земенюшина – его совесть заела, и он повесился. А всё началось с того, что ради спасения собственной жизни во время войны перебежал к власовцам. Отбыл положенный за это срок. Казалось бы, снял свою вину, а встретив давнего знакомца, который видел его за пулемётом, направленным в сторону своих, снова затосковал, снова душу его бередили воспоминания. Ведь он же стрелял в небо, он не стрелял в своих, а кто поверит… И нет ему покоя на родной земле, потерял он уверенность, отошёл от привычного крестьянского труда, стал работать на железной дороге, в районном городке, а живёт по-прежнему в деревне. Вот и мотается между асфальтом и землёй – и на асфальте не привился, и от земли отошёл. Словно из него корень вынули, основу жизни подорвали. Жизнь перестала интересовать его. Всё время оглядывайся, как бы ещё кого не встретить, как бы кто не вспомнил его грехи перед своими. Хотел бежать из родных мест, но убежать от своей совести, от самого себя ему не удалось. Так и покончил свою бесславную жизнь Кирилл Земенюшин.
Человек перестаёт быть человеком, если в нём жажда жизни заслоняет всё человеческое – гордость, мужество, презрение к смерти, если в нём бьётся только одно подленькое – выжить, выжить любой ценой, даже ценой отказа от нравственных и моральных принципов своего народа.
У Грибачёва такой человек сам на себя накладывает руки, у Чивилихина такой персонаж (в одном из вариантов повести «Ёлки-моталки») погибает от руки Родиона Гуляева, героя положительного. Ситуация поучительна. Встретились два разных человека, столкнулись две разные морали. Родион убивает в аффекте, безрассудно, нарушая, естественно, человеческие законы. Какой будет приговор – неизвестно, пусть рассудят сами люди. Одни жалеют Гуляева, представшего перед судом, другие – Авксентьевского, ничтожного человека, сожравшего птенцов копалухи из страха голодной смерти. Земля, живой мир имеют свои законы. Авксентьевскому чужды эти законы. Он пожирает птенцов, лишь бы выжить. Ничтожен этот человек, он не нужен земле.
Обычный случай на наших дорогах – застряла машина в непролазной грязи. Разожгли костер, уселись вокруг, каждый со своими думами. И прошло-то несколько часов, а узнали друг о друге больше, чем в обычные, «нормальные» дни, узнали, кто чём живёт. Есть такие положения, когда раскрывается душа человеческая, всё скрытое, тайное становится явным, выходит наружу. Много затаённого высказывают люди у костра. Горечь, обида, тревожная заботливость о будущем слышатся в их словах: что ж останется в лесу, если человек выбьет вальдшнепа? Останутся мыши, расплодятся в невероятном количестве, сожрут хлеба, плоды земли…
Рассказ «Кто умрёт на рассвете» на первый взгляд традиционный – о позорной смерти струсившего человека, бросившего своих товарищей в самую опасную минуту и погибшего от руки одного из них. Но только на первый взгляд. Это только внешняя канва рассказа. А суть в том, что гибнет тот, кто не прикреплён к земле, кто думает только о себе. Внешне он ярок, даже красив, остёр на язык. Наивному деревенскому парню Поздняку он кажется умным, начитанным, бывалым. Но все это внешнее превосходство исчезает, как только над ним нависла опасность потерять жизнь. С этого момента он думает только о спасении своей шкуры любой ценой, даже ценой предательства. А Поздняк совсем другой. Он первый раз в бою. В нём много наивного, но он завоёвывает симпатию сыновней любовью к земле: отрывая себе окопчик, он с любовной задушевностью думает о земле – «ей попить бы». Здесь раскрывается его характер. Он не случайно сюда пришёл – он пришёл защищать мать-Родину. Два человека – два характера, два отношения к земле: один, оторвавшись от земли, погиб как трус и предатель; другой, окопавшись в земле, стойко встретив врага, выжил, поберегла его земля, укрыла от вражеских пуль и снарядных осколков.
Что такое правда жизни, как она отражается в искусстве – этот основной вопрос всегда вставал перед художником. Разное понимание соотношения между правдой жизни и художественной правдой – краеугольный камень всех противоречий и столкновений среди художников разных методов. Реалист Бальзак писал, что «правда природы не может быть и никогда не будет правдой искусства. Гений художника и состоит в умении выбрать естественные обстоятельства и превратить их в элементы литературной жизни». В «Письмах о литературе, театре и искусстве» Бальзак высказывает и такую мысль: «Талант проявляется в описании причин, порождающих факты, в тайных движениях человеческого сердца, которыми историки пренебрегают. Персонажи романа должны высказывать больше разума, чем исторические персонажи. Первые притязают на жизнь, последние – жили. Существование одних не нуждается в доказательстве, как бы ни были причудливы их поступки, тогда как существование других должно опираться на всеобщее признание… Литературная правдивость состоит в выборе фактов и характеров и в таком же их изображении, чтобы каждый, увидев их, счёл правдивым, ибо у каждого своё особое мерило правдивости и каждый должен распознать оттенок своего в общем колорите типа, выведенного романистом» (Бальзак об искусстве. М.; Л., 1941. С. 84).
Чтобы правильно определить сущность того или иного явления, события в неразрывной цепи исторического процесса, писатель должен знать со всех сторон этот предмет, характер, событие, не отбирая только лучшие или только худшие его стороны, – сущность такого отбора одинаково вредна: она искажает его, представляет читателю только с одной его стороны. Такой принцип отбора нарушает закон правдивого, многостороннего отражения действительности.
Широко известны два романа: «Кавалер Золотой Звезды» С. Бабаевского и «От всего сердца» Е. Мальцева. Писались эти книги в то время, когда советские люди, испив горькую чашу страданий во время войны с гитлеровскими полчищами, тосковали по жизни лучезарной, благополучной, мечтали о быстрейшей ликвидации разрухи, о порядке на полях, на фермах. И авторы названных романов старались утолить эту мечту, подсказать пути этим человеческим устремлениям. И всё-таки, хотя жизнь советского человека после войны, в разруху была далеко не лучезарной, не сладкой, она, в сущности, оказалась куда богаче, полнокровнее, чем в этих произведениях. Правда о ней в шолоховском понимании куда больше взволновала бы читателей, помогла бы им осмыслить свою эпоху, самих себя.
Вполне закономерной оказалась борьба с этой, как мы её нынче называем, пресловутой теорией бесконфликтности. Только вот по-разному с ней боролись. Постепенно возникала другая крайность – очернительство, отбор в жизни нашего общества лишь уродливых явлений. Эта крайность ещё более удручающа; персонажи, изображённые в таких произведениях, могут внушить только отвращение к жизни, неверие в правоту и справедливость, бессилие перед трудностями.
Повесть В. Каверина «Школьный спектакль» вызвала резкую критику. М. Синельников в статье «С неверных позиций» (Литературная газета), Д. Гранин в отчётном докладе на собрании ленинградских писателей, два учителя в «Письме в редакцию» журнала «Огонёк» дали ей отрицательную оценку. Однако об этой повести ещё не всё сказано. Вполне возможны и другие оценки этого произведения.