История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции

Петелин Виктор Васильевич

В Ленинграде Рубцов работал на Кировском заводе, ходил в литературное объединение «Нарвская застава», где познакомился с оригинальным русским поэтом Глебом Горбовским (4 октября 1931 года), отец которого был репрессирован, а сам поэт испытал бездомность, бродяжничество, полную поэтическую независимость, писал «блатные» песни, изредка печатался, почувствовал в нём и тягу к Богу. Все эти чувства были близки и Николаю Рубцову. Как-то Горбовский прочитал стихотворение «Поле» (1961): «Свернуть с раздавленной дороги, / Перешагнуть кювет и лечь… / Эй вы, ромашки, как здоровье? Букашки, слышу вашу речь. / Земля, а как твоё лежанье? / Тебе – тепло? А муравей? / Когда наступит отдыханье / Смешной коллекции твоей?» Запросто он обращается к природе, как равный говорит с ней. И эта простота, такая же естественная, как у Есенина и Тютчева, покоряла поэтическую душу Николая Рубцова.

В 1962 году Н. Рубцов составил сборник «Волны и скалы», куда вошли и стихи на морские темы, и заводские, и на сельские темы, есть и «Жалобы алкоголика», есть и те, которые покорили будущих читателей своей любовью к России, глубиной проникновения в современную жизнь. В стихотворении «Видения на холме» Н. Рубцов признаётся:

Россия, Русь —Куда я ни взгляну!За все твои страдания и битвыЛюблю твою, Россия, старину,Твои леса, погосты и молитвы…

Одним из первых Глеб Горбовский почувствовал рождение национального поэта: «Николай Рубцов – поэт долгожданный. Блок и Есенин были последними, кто очаровывал читающий мир поэзией – непридуманной, органической. Полвека прошло в поиске, в изыске, в утверждении многих форм, а также – истин. Большинство из найденного за эти годы в русской поэзии легло на её дно интеллектуальным осадком, сделало стих гуще, эрудированнее, изящней. Время от времени в огромном хоре советской поэзии звучали голоса яркие, неповторимые. Но всё же – хотелось Рубцова. Требовалось. Кислородное голодание без его стихов – надвигалось… Долгожданный поэт. И в то же время – неожиданный».

Николай Рубцов сдал экстерном экзамены за среднюю школу, представил сборник «Волны и скалы» в ректорат Литературного института, сдал вступительные экзамены и был зачислен в институт. О первых шагах по московским журналам рассказал Станислав Куняев. В. Кожинов, внимательно следивший за современной поэзией, писал: «В моей памяти Н. Рубцов неразрывно связан со своего рода кружком, в который он вошёл в 1962 году, вскоре после приезда в Москву, в Литературный институт. К кружку этому так или иначе принадлежали С. Куняев, А. Передреев, В. Соколов и ряд более молодых поэтов – Э. Балашов, А. Черевченко, И. Шкляревский и др. Нельзя не подчеркнуть, что речь идёт именно о кружке, а не о том, что называется литературной школой, течением и т. п. Правда, позднее сложилось уже собственно литературное течение, которое в критике получило название или, вернее, прозвание – «тихая лирика». Более того, течение это, вместе с родственной ему и тесно связанной с ним школой прозаиков, прозванной тогдашней критикой «деревенщиками», определило целый этап в развитии отечественной литературы». В том же 1964 году, о котором упоминал С. Куняев, в августе, Николай Рубцов писал А. Яшину: «Здесь за полтора месяца написал около 40 стихотворений. В основном о природе, есть и неплохие, и есть вроде бы ничего. Но писал по-другому, как мне кажется. Предпочитал использовать слова только духовного, эмоционально-образного содержания, которые звучали до нас сотни лет и столько же будут жить после нас». Стихотворение «Тихая моя родина!» посвящено Василию Белову:

Тихая моя родина!Ивы, река, соловьи…Мать моя здесь похороненаВ детские годы мои…

«Тихая моя родина!», «Звезда полей», «Взбегу на холм и упаду в траву!..», «Русский огонёк» были опубликованы в журнале «Октябрь».

В 1964 году Николай Рубцов принял участие в семинаре молодых писателей в Вологде, читал стихи, которые получили высокую оценку и были рекомендованы «Северо-Западному издательству», через год, в 1965 году, в Архангельске вышла первая книга стихов «Лирика». Автору было уже двадцать девять лет, а книга, «тонюсенькая, невзрачная», ничуть не отражала поэтическую мощь талантливого поэта. Вскоре после этой книги в издательстве «Советский писатель» в 1967 году вышла книга Николая Рубцова «Звезда полей», которую восторженно встретили и критики, и читатели. В 1969 году в Архангельске вышла книга «Душа хранит», а в 1970 году в том же «Советском писателе» – сборник стихотворений Николая Рубцова «Сосен шум».

Вологодский писатель Александр Романов, вспоминая, писал: «Николай Рубцов стихи читал прекрасно. Встанет перед людьми прямо, прищурится зорко и начнёт вздымать слово за слово: «Взбегу я на холмы и упаду в траву…» Не раз я слышал из уст автора эти великие «Видения на холме», и всегда охватывала дрожь восторга от силы слов и боль от мучений и невзгод Родины. А потом – «Меж болотных стволов красовался восток огнеликий», – воображение моё уносилось вместе с журавлиным клином в щемящую синеву родного горизонта. А затем – «Я уеду из этой деревни», – и мне приходилось прикрываться ладонью, чтобы люди, сидевшие в зале, не заметили моих невольных слёз… Вот какими были выступления Николая Рубцова!»

Николай Рубцов становится популярным, его стихи передают по радио, композиторы пробуют писать песни на его стихи. С. Куняев опубликовал рецензию на сборник стихотворений Николая Рубцова (Литературная газета. 1967. 22 ноября). Композитор А.С. Лобзов написал музыку на стихи Рубцова.

В Вологде Рубцову дали сначала комнату в общежитии, потом однокомнатную квартиру. Вроде бы кончилась бездомная жизнь. Весной 1968 года Николай Рубцов побывал в селе Константинове, на родине Сергея Есенина. Потом месяц прожил в деревне Тимонихе у Василия Белова и писал стихи, а главное – сказку-поэму «Разбойная Ляля».

Печатает стихи в журналах «Молодая гвардия» и «Наш современник». В спорах с современниками его позиция давно определилась. Глубоко и точно определил её сущность М. Лобанов в статье «Сила благодатная» в журнале «Молодая гвардия» (1972), подводя итоги выхода в свет всех трёх прижизненных сборников Николая Рубцова: «В отличие от многих молодых стихотворцев, которые с лёгкостью необыкновенной к месту и не к месту рифмуют слово «Россия», Николай Рубцов говорит о самом дорогом для него сдержанно, со скрытой и оттого более значительной эмоциональностью. Между прочим, патриотизм, вернее, глубина его непосредственно связана в литературе с качеством выражения его, с мерою вклада в культурную сокровищницу народа. Одни напыщенные восклицания ещё не означают святой любви, не дают и согражданам права гордиться ими как творческой ценностью. Любое поэтическое слово, пусть самое скромное, но выношенное в душе, облечённое в своё «видение», неповторимое именно выразительностью личной связи с «общим», – такое слово находит отклик».

«До конца», «Вологодский пейзаж», «У церковных берёз», «Скачет ли свадьба…», «Под ветвями больничных берёз», «Конец», «Философские стихи», «Старая дорога», «Русский огонёк» – эти и другие стихотворения становятся более глубокими, пропитанными христианским видением мира и человеческих отношений. И вспоминается его заветное:

Не жаль мне, не жаль мне растоптаннойцарской короны,но жаль мне, но жаль мне разрушенныхбелых церквей!(«Я буду скакать по холмам…»)

На его глазах безлюдели деревни, распадались семьи. «Город село таранит», – не раз говорил он и писал горькие стихи, заглядывая в «родное захолустье в тощих северных лесах», где бродил он «прежде с грустью, со слезами на глазах» («Наслаждаясь ветром резким…»).

В письме С. Викулову в 1964 году Николай Рубцов писал: «Все последние дни занимаюсь тем, что пишу повесть (впервые взялся за прозу), а также стихи, вернее, не пишу, а складываю в голове. Вообще я никогда не использую ручку и чернила и не имею их. Даже не все чистовики отпечатываю на машинке – так что умру, наверно, с целым сборником, да и большим, стихов, «напечатанных» или «записанных» только в моей беспорядочной голове» (Викулов С. На русском направлении. С. 314).