История с приведениями
Шрифт:
– Поэтому мы это скрыли, - сказал Сирс.
– Нам было что терять. Мы с Рики только начинали адвокатскую карьеру. Джон получил диплом доктора. Льюис был сыном священника. Это могло нас погубить, если не сразу, то медленно. Конечно, будь нам тридцать три вместо двадцати трех, мы пошли бы в полицию и во всем сознались. Но мы были так молоды - Льюису еще не было двадцати. Поэтому мы и сделали то, что мы сделали. И в конце концов...
– В конце концов, - сказал Рики, - мы превратились в персонажей одной из наших историй. Или вашего романа. Это сейчас
– Начнем сначала, - сказал Сирс.
– Да, начнем сначала.
– Ну так вот, - сказал Рики.
– Началось все со Стрингера Дедэма. Он собирался на ней жениться. Ева Галли пробыла в городе только две недели, когда он сделал ей предложение. Он был старше нас, лет тридцати - тридцати двух, и давно хотел жениться. Он много работал, отстроил с сестрами старую ферму полковника и снова стал разводить лошадей. Любая местная девушка с радостью пошла бы за него - он ведь был еще и красавец. Моя жена говорит, что он бы самым красивым мужчиной, которого она знала. Все женщины бегали за ним. Но когда к нам приехала Ева Галли со своими деньгами и столичными манерами. Стрингер был сражен. Она купила этот дом на Монтгомери-стрит...
– Какой?
– спросил Дон.
– Где жил Фредди Робинсон?
– Да. Напротив дома Джона. Там сейчас живет мисс Мостин. Она купила этот дом, обставила его новой мебелью, пианино и граммофоном. И она коротко стриглась, курила и пила коктейли - этакая девушка Джонна Хелда.
– Ну не совсем, - сказал Сирс.
– Она была далеко не такой попрытуньей. Много читала. Была хорошо образована. Да, Ева Галли была очаровательной женщиной. Как описать, на кого она была похожа, Рики?
– На Клэр Блум в 20-е годы, - сказал Рики.
– Типичный Рики Готорн. Попроси его кого-нибудь описать, и он приведет в пример кинозвезду. Но в общем это верно. Ева Галли имела такой модерновый вид, во всяком случае для Милберна, и было еще что-то - налет какой-то таинственности.
– Верно, - сказал Рики.
– И это всем нравилось. Как у вашей Альмы Моубли. Никто о ней ничего не знал, кроме того, что она жила в Нью-Йорке и иногда уезжала в Голливуд сниматься в кино. Она сыграла маленькую роль в "Китайской жемчужине". Это фильм Ричарда Бартелмесса.
Дон извлек из кармана клочок бумаги и записал название фильма.
– И у нее, безусловно, были итальянские предки, но она сказала Стрингеру, что по матери она англичанка. Ее отец был довольно богат, но рано умер, и ее воспитывали родственники в Калифорнии. Вот и все, что мы о ней знали.
– Женщины пытались взять ее под крыло, - сказал Сирс.
– Их она тоже покорила. Такая богатая, умная, повидавшая Голливуд - все наперебой звали ее в гости. По-моему, они хотели ее приручить.
– Да. Сделать как бы своей. Они ведь тоже чувствовали в ней что-то странное. Льюис, который всегда был романтиком, сказал как-то мне, что она напоминает ему принцессу, удалившуюся от двора, чтобы умереть в глуши.
– Да, она покорила нас, - сказал Сирс.
– Мы идеализировали ее. Видели ее время от времени...
– Платили дань, - сказал Рики.
– Именно. Платили дань. Приглашения дам она вежливо отклоняла, но мы были настойчивей и то и дело торчали у ее порога по выходным. Особенно Эдвард - он был самым смелым из нас. Правда, в то время она уже была обручена со Стрингером и находилась как бы под его покровительством. Но он ничего не имел против того, чтобы мы ей иногда звонили. Он жил в другом мире.
– В мире взрослых, - сказал Рики.
– Как и Ева. Хотя она была всего на два-три года старше нас, а выглядела еще моложе. Наши визиты были совершенно невинны, хотя кое-кто о них сплетничал. Мы ходили туда всегда вместе, боясь отпускать друг друга поодиночке, - мы были слишком ревнивы, - и каждый раз были в восторге. Ничего особенного не делалось и не говорилось, но эти несколько часов мы проводили в волшебном царстве. Она просто очаровала нас.
– Тогда люди взрослели не так быстро, - сказал Сирс.
– Сейчас это может показаться смешным - чтобы компания двадцатилетних парней поклонялась молодой женщине как божеству. Но так оно и было. Она принадлежала Стрингеру, и мы рассчитывали и впредь быть гостями у них в доме.
Они на мгновение замолчали, глядя на огонь и отхлебывая виски. Дон не торопил их, зная, что теперь они расскажут все до конца.
– Мы жили в каком-то невинном раю, где ничего не слышали о Фрейде. Иногда мы даже танцевали с ней, но, даже держа ее в объятиях, мы никогда не думали о сексе. Не смели думать. Этот рай умер в октябре 9-го, вскоре посте Стрингера Дедэма.
– Рай умер, - повторил Сирс, - и мы взглянули в лицо дьявола.
– Он повернулся к окну.
Глава 13
– Посмотрите на этот снег.
Остальные двое вслед за Сирсом повернули головы и поглядели на белые хлопья, порхающие за окном.
– Омару Норрису придется пахать до утра, если его, конечно, найдут.
Рики отпил еще виски.
– Было жарко, как в тропиках, - сказал он, возвращаясь из снежного настоящего в тот далекий октябрь.
– Молотьба в том году началась поздно. Все боялись потерять доходы. Люди говорили, что именно это сделало Стрингера таким рассеянным. Но сестры Дедэм утверждали, что он видел что-то утром в доме мисс Галли.
– Стрингер сунул руки в молотилку, - сказал Сирс, - и его сестры обвинили в этом Еву. Он что-то говорил, когда умирал на столе, завернутый в одеяла. Но никто не мог -понять, что он говорит. Что-то вроде "заройте ее" или "отрежьте ее", как будто он вспоминал о своих руках.
– И еще, - добавил Рики.
– Сестры Дедэм утверждали, что он твердил что-то похожее на "пчелы, пчелы". Но это длилось недолго. Он умер через несколько дней. Ева Галли не пришла на его похороны. Полгорода было на Плэзант-Хилл, но не невеста покойного. Это вызвало у всех осуждение.