История третья: На склоне Немяна Тамаля
Шрифт:
Сиф съёжился и взглянул на советника исподлобья в лучших традициях маленького Индейца.
— Я просто вот что хотел сказать, Иосиф, — медленно, очень неторопливо произнёс Одихмантьев. — Я хотел вам дать один совет — но не буду, потому что вы и так всё прекрасно знаете, вот только слушать не хотите — даже себя.
— А что за совет? — воинственно спросил Сиф.
— Вы и сами себе его можете дать.
— Я много чего могу себе насоветовать!
— Не сомневаюсь. Вы вообще молодой человек вдумчивый.
— Чужие инструкции? — не выдержав, фыркнул Сиф. О своём послушании он был гораздо более низкого мнения. «Инструкции для Индейца существуют, чтобы было, чего нарушать», как говорил, хоть и преувеличивая, в своё время Крот.
Ну, или это Сифу только снилось однажды, что он так говорил? Фраза всплыла в памяти вместе с неприязнью к Кроту.
— Да. Вы воспитаны в армии и привыкли, что командование за вас всё решает. Слишком прямы. По-армейски. Не понимаю я надежды Иосифа — Кирилловича — приобщить вас к дипломатии.
— А он надеется?
Одихмантьев чуть улыбнулся:
— Вы этого не слышали.
Сиф нахмурился:
— А зачем вы тогда это сказали?
Улыбка на мгновенье стала шире:
— Что и, как говорят математики, требовалось доказать. А что, вам не нравится, что вы получили какую-то информацию, касающуюся вас?
— Во-первых, — чувствуя, как медленно вскипает, и шаг за шагом поддаваясь этому, произнёс Сиф сипло, — я не хочу, чтобы за меня кто-то решал, чем я заниматься буду. Во-вторых, всё равно никуда не брошу командира. А в-третьих — я не люблю, когда мне кто-то вот так, за спиной у человека, сообщают, что он думает. Захочет — сам скажет.
— Так… давайте по пунктам. Второе — означает, что командир ваш сам будет решать, что с вами будет?
— Это я решил, что я с ним буду.
— Он это знает?
— Конечно. Он же мой командир!
— Он этим может… воспользоваться?
Сиф пожал плечами: может, наверное. Убивать Одихмантьева расхотелось, больно странные вопросы тот задавал.
— И… Как вы к этому отнесётесь?
— Навкаже, он же командир! — искренне удивился Сиф.
— И как это сочетается с озвученным вами первым пунктом?
— Но он же командир!
— И приказы не обсуждаются, да?
— А смысл их обсуждать… Всё равно же выполнишь. А ему виднее.
Одихмантьев вдруг рассмеялся. Смеялся он странно, хрипло, словно ему это было непривычно, и Сиф обиженно вскинул голову: чего он такого смешного сказал?
Отсмеявшись, Аркадий Ахматович покачал головой:
— Я об этом и говорю. Вы со скольки лет в армии?
— С девяти…
— Оно и видно… Ладно, вас ваш командир ждёт.
Сиф поспешно вскочил, и только у двери его нагнал негромкий голос вновь ставшего по своему обычаю задумчивым и самую капельку сонным
— А совет всё-таки дам: подумайте, не навредите ли вы своему товарищу, если ничем ему помочь не можете…
— Что значит «не могу»?! — развернулся на пятках возмущённый Сиф, но наткнулся на сонный взгляд Одихмантьева, вспомнил начало разговора… и опустил глаза.
Одихмантьев не ответил, храня молчание, как статуя то ли Будды, то ли какого-то степного божка.
Сиф неуверенно коснулся дверной ручки, ещё помедлил… Но воцарившаяся тишина, по-видимому, означала конец разговора. Мальчик вышел, аккуратно придержав дверь за собой, чтобы не хлопнула на сквозняке.
— Долго ты, — выпрямился Заболотин, который, оказывается, ждал его в коридоре, подпирая плечом стену. Задумчивый Сиф неопределённо пожал плечами. Рассказывать о разговоре с Одихмантьевым не хотелось, даже командиру.
Заболотин, впрочем, и не спросил, только кивнул:
— Пошли, у меня к тебе есть просьба.
— Какая?
— Ты… перестань шугаться от князя, ладно? Он переживает.
— В смысле? — удивился Сиф. — Чего переживает-то?
Совесть неприятно запустила свои коготки в душу и заскребла, пытаясь откопать раскаяние за то, что Сиф и в самом деле очень старается вовсе не сталкиваться с Иосифом Кирилловичем.
— Да так, — Заболотин поднял взгляд куда-то вверх, к потолку. — Не хочу сплетничать у него за спиной, но ты ему — не чужой ведь человек, вот он и принимает близко к сердцу то, что ты так… сторонишься. Так что это у тебя спрашивать надо — «чего?»…
— Поня-ятно, — неопределённо протянул Сиф. — Хорошо. Перестану.
Это прозвучало даже уверенно, но, правда, всю свою уверенность Сиф мгновенно растерял, обнаружив, что в холле, куда они с командиром завернули, сидит на диване Великий князь и читает какую-то книгу. Потом Иосиф Кириллович поднял голову, улыбнулся обоим офицерам, и Сиф уже пожалел о своём обещании.
— Здра… здраствуйте, — мальчик неловко присел рядом.
— Привет, — Иосиф Кириллович отложил в сторону книгу, в которой Сиф с удивлением узнал «Маугли» Киплинга.
На этом оба замолчали. Сиф глубоко вздохнул — и взглянул прямо в глаза Великому князю.
— Ваше…
— Иосиф Кириллович, — напомнил князь ровно.
— Иосиф Кириллович, — послушно поправился Сиф, — а с Тилем… Как ему помочь? Он… Ну, не как у меня было, его сильнее… ломает. Гораздо… Я боюсь за него…
— Я не врач, — пожал плечами Иосиф Кириллович.
— Да это-то ясно… — не очень вежливо пробормотал Сиф себе под нос.
У Заболотина зазвонил телефон, и полковник поспешно ушёл, так что Сиф и Великий князь остались одни — ну, если не считать демонстративно дрыхнувшего в другом конце холла Краюху.