История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
неподходящего по возрасту и положению. Константинопольским
патриархом на праздник Пасхи был поставлен тот самый Феодот
Каситера (815—821), который так ловко подвел императора под
гонения на иконопочитателей2.
В апреле 815 г. состоялся Собор, на который, между прочим, был приглашен и св. Феодор Студит. Однако он отказался, сослав-
шись на то, что без благословения епископа, посвятившего его в
игумены, не вправе посещать
был прямой намек на неканоничность низвержения св. Никифора
и поставление в патриархи Каситера. Нельзя, однако, не заметить, что такие доводы уже не имели эффекта — все помнили, что не так
давно св. Феодор и св. Платон категорически не желали вступать в
общение с преследуемым ныне властями св. Никифором. И также
ссылались на неканоничность его посвящения в Константинополь-
ские патриархи.
Цель данного Собора, где наряду с епископами приняли участие
и многие игумены, заключалась в восстановлении определений
иконоборческого Собора 754 г. и предании забвению оросов Седь-
1 Робертсон Дж. С. История христианской Церкви от апостольского века до
наших дней. Т. 1. С. 769.
2 «Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей». Книга 1, главы 15, 16, 17. С. 22—24.
239
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
мого Вселенского Собора. Эта задача была выполнена относительно
легко; гораздо сложнее было реализовать эти решения в жизни.
Непокорных иконопочитателей ждали тюрьмы и ссылки, а также
поражение в правах, как еретиков — обычная мера правительства в
таких случаях. Но св. Феодор, возглавивший сопротивление, про-
игнорировал эти угрозы. В пику приказа царя и решению Собора
он в Вербное воскресенье организовал Крестный ход с монахами
своей обители, которые несли иконы и пели гимн, начинающий-
ся словами: «Чтим образ Твой неоскверненный»1. Его активность
дошла до такой неприятной царю степени, что он, не очень желая
того, приказал направить преподобного в ссылку в Малую Азию, а Студийскую обитель, где проживало уже более 1 тыс. монахов, закрыть. Это была смелая мера, характерная для твердой воли Льва
Армянина. Однако она принесла гораздо больше вреда для «офи-
циальной» Церкви, поскольку разогнанные монахи разошлись по
всей стране и, частью переселившись в Рим и Южную Италию, стали настоящими глашатаями своего игумена.
Послания Студита, в которых правительство не ограничивало
св. Феодора, моментально расходились по всей стране, так что он
даже однажды заметил: «Недавно я говорил о таинственном, и сей-
час же распространилось мое слово отсюда до Константинополя, а оттуда до Бруссы». Когда царские слуги недвусмысленно сказали
ему, что за непослушание императору он может быть лишен язы-
ка, преподобный заметил: «Если император вздумает лишить меня
языка, и тогда я найду способы взывать, окрыляемый Духом. Я буду
писать всем находящимся в изгнании отцам, это приносит пользу
как пишущему, так и получающему, — я готов взывать даже до по-
следних пределов Вселенной»2.
Несмотря на относительно невысокий чин в церковной иерархии, св. Феодор Студит стал настоящим патриархом иконопочитателей.
Запрещая своим сторонникам вступать в общение со священниками-
иконоборцами, Студит разрешил принимать иереев, получивших по-
священие на Западе. При нем вскоре образовался небольшой кружок
опальных архиереев, твердо решивших идти до конца и претерпеть
даже мучения за свой образ мыслей: епископ Солунский Иосиф, Никейский епископ Петр, Никомидийский архиерей Феофилакт, Эфесский владыка Феофил. На их стороне была громадная масса
1 Робертсон Дж. С. История христианской Церкви от апостольского века до
наших дней. Т. 1. С. 769.
2 Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 2. С. 516, 517.
240
В Н Е Д И Н А С Т И Ч Е С К И Й И М П Е Р А Т О Р
сельского населения, горой стоявшая за святые иконы и укрывавшая
у себя монахов-беглецов из Студийской обители.
Как и раньше, св. Феодор надеялся на авторитетное вмеша-
тельство Римского папы. В традиционном духе византийской тео-
рии «пяти чувств» Студит полагал, что «пентархия» является той
инстанцией, куда можно жаловаться даже на самого патриарха.
Поскольку же Константинопольская и другие восточные кафедры
были в то время, по его мнению, заняты еретиками, папа оставался
тем единственным судьей, к которому можно апеллировать1.
Риму не очень понравилось такое понимание папских прерога-
тив, но понтифик открыто поддержал Студита, поскольку, все же, тот объективно работал на его авторитет. Когда из Константино-