История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
значительность их была столь очевидна, что, к примеру, св. Борис
вообще не предполагал, будто между двумя великими кафедрами
могут существовать разногласия1.
Перебирая старые расхождения в обрядовой практике, стороны
нежданно-негаданно перешли к вопросу о Filioque. Именно св. Фотий
обратил внимание на латинскую формулу Символа Веры, желая
доказать отступничество понтифика. Для него это было крайне
важно, поскольку каждый из претендентов на духовное
Болгарии ставил перед собой задачу доказать чистоту своей кафедры
и поврежденность веры конкурента.
В сентябре 865 г. от имени императора Михаила III в Рим было
направлено послание, написанное, очевидно, самим св. Фотием.
Римский василевс отметил, что участие на «Двукратном» соборе
римских легатов — честь для апостолика, и этой честью нужно
дорожить. Если же папа что-то не понял из соборных деяний (а ла-
тинский язык — варварский, и нет ничего в том удивительного, что перевод далек от оригинала, заметил царь), то следует более
тщательно переводить тексты. Затем царь потребовал высылки
тех сторонников св. Игнатия, которые нашли убежище в Риме.
1 Оболенский Д.Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских
портретов. С. 102, 103.
406
А М М О Р И Й С К А Я Д И Н А С Т И Я
И, наконец, заявлял, что, собственно говоря, римские легаты были
нужны не для суда над св. Игнатием — для этого есть «Вселенский
патриарх» и Собор, а для окончательного искоренения иконоборчес-
тва 1.
Если Римского епископа хотели оскорбить, то на этот раз Кон-
стантинополю это вполне удалось. Заявить, что сам факт пригла-
шения папы на Поместный Собор — честь, которую следует заслу-
жить, а не обязанность организатора Собора означало перевернуть
в сознании папы все мироздание, поменять небо с землей местами.
Ну а назвать латинский язык варварским мог позволить себе толь-
ко настоящий насмешник, глумящийся над римской Литургией, которую весь Запад служил именно на латыни.
Конечно, папа был поражен таким ответом, и срочно отпра-
вил новое послание. Отклонив перечисленные императором (или, точнее, от имени императора) обвинения, он напомнил все случаи, когда цари обращались в Рим с просьбами прислать папских ле-
гатов. В защиту латыни понтифик заметил, что сам Михаил III по
праву называется Римским императором, а потому его насмешки
неуместны. В качестве противопоставления достоинств Римской
и Константинопольской кафедр, он привел всех столичных
реев, в свое время осужденных «советами и решениями» Апостоль-
ского престола.
По мнению папы, за Римским епископом всегда признавалась, и будет признаваться, прерогатива принимать жалобы от клирика, судящегося со своим епископом, а потому единственным судьей св.
Игнатия и св. Фотия является только он сам. На заявление царя, будто «Двукратный» собор созывался для борьбы с иконоборцами, папа не безосновательно заметил, что по показаниям его легатов
такой вопрос вообще не рассматривался на заседаниях. Монахи, получившие убежище в Риме, не подлежат выдаче — был ответ
императору на его требование выдать сторонников св. Игнатия.
Самого же св. Игнатия и св. Фотия папа требовал отправить в Рим
на свой суд, как единственно законный2.
Желая поставить на место «зарвавшегося» императора, пон-
тифик недвусмысленно отписал ему по поводу священнического
сана Римского царя. «В древние времена бывали цари, которые в
1 Бармин А.В. Полемика и схизма. История греко-латинских споров IX —
XII веков. С. 53, 54.
2 Там же. С. 55, 56.
407
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
то же время были и священниками. Подражая этому, языческие
императоры были тоже верховными первосвященниками, но хри-
стианство разделило эти две власти». Вообще же, заканчивает папа, если что и есть высшее на Земле, так это Римский престол, авторитет
которого незыблем, а решения — непогрешимы1. Иными словами, если Михаил III пытается участвовать в церковном управлении на
правах священника, то он — язычник, идущий против Христа и
Его Церкви.
В конце концов, стороны пришли к полному взаимному непо-
ниманию. Собравшиеся Великим постом 867 г. в Константинополе
греческие епископы анафематствовали Римского епископа Ни-
колая I. Это было очень представительное собрание: на нем при-
сутствовал сам царь, кесарь Василий Македонянин, множество
епископов и сановников. Летом этого же года император отправил в
Рим обвинительное послание в адрес папы и латинян. Примечатель-
но, что позднее, на Соборе 869 г., завершившемся низвержением
св. Фотия, некоторые участники Собора 867 г. бесстыдно уверя-
ли, будто патриарх насильно обязывал их удостоверить соборные
акты. А императора Михаила III, якобы пьяного и не понимающего
ничего, он убедил подписать приговор Собора папе Николаю I, а подпись Василия Македонянина вообще подложна (!). Конечно, это была наглая клевета2.