История всемирной литературы Т.5
Шрифт:
Оригинальную и даже парадоксальную трактовку приобретают эти взгляды в произведениях Френо, посвященных смерти. Так, в поэме «Похороны на Ямайке» (1776) пронизанное печалью изображение похорон и поминального обеда сменяется призывом к живущим не предаваться чрезмерному горю. И не потому, что жизнь быстротечна и надо спешить насладиться ее радостями, а потому, что она безбрежна. Друг, которого они оплакивают, не ушел в небытие, а соединился с миром Природы, и, как часть ее, будет жить вечно. Грандиозностью замысла отмечена философская поэма «Дом ночи» (1775?). Ее сюжетный стержень — агония лежащей на смертном одре смерти, которую в конце концов побеждает Природа, т. е. жизнь. Смелость центрального образа, философская глубина замысла, незаурядная сила фантазии побудили некоторых исследователей усматривать в этом и в ряде других
Однако его поэзии не свойственна субъективность восприятия и интроспекция, отличающие творчество романтиков, да и сам поэт остался равнодушен к художественным поискам, которые велись в этом направлении. Из всех знаменитых современников Френо — а он пережил и Китса, и Шелли, и Байрона — мы встречаем у него лишь отдельные переклички с Бернсом: несколько раз использовал он мотивы и метрику стихотворений шотландского поэта. Не делал Френо и никаких попыток переосмыслить в изменившихся условиях идеологию Просвещения, что неизбежно отдаляло его от новых поэтических веяний.
Вместе с тем в Америке его поэзия, отмеченная органическим единством предмета и средств выражения, безусловно, прозвучала новым словом. Тогда как соотечественники Френо стремились воплотить величие освободительной борьбы американцев в грандиозных эпических полотнах, его излюбленной формой неизменно оставалось небольшое лирическое стихотворение. В отличие от мертворожденных эпических левиафанов, написанных «Хартфордскими остроумцами», поэзия Френо, обращенная не к узкому кругу избранных, а к широкому, демократическому читателю, во многом вобравшая опыт низовой американской культуры, доносит до наших дней дух и облик своего времени.
Важным культурно-историческим феноменом стало в XVIII в. творчество поэтов-негров: Люси Терри (1730—1821), Джупитера Хамона (1720?—1800) и Филис Уитли (1753—1784), чьи произведения интересны прежде всего с социально-исторической точки зрения. Подражательность стихов свидетельствует прежде всего о зависимости народа, подавлявшей стремление к самовыражению, требовавшей неотступного следования канонам, господствовавшим в искусстве хозяев. Но та успешность, с какой первые негритянские поэты приобщались к секретам европейской художественной традиции, опровергала тезис о врожденной неполноценности африканцев. Все они, в особенности наиболее одаренная из них Ф. Уитли (она родилась в Африке и лишь в 8-летнем возрасте была привезена в Америку), хорошо владели поэтической техникой. Тематика, основные мотивы, настроения, а также интонационная окраска иметрика их стихов характерны для англоязычной поэзии того времени. Упреки в отсутствии подлинной оригинальности, которые порой раздаются по их адресу, едва ли оправданны — скорее поражает другое; как быстро усвоили рабы чужой язык и чуждую им культуру, заложив основы, на которых развивалась в дальнейшем самобытная негритянская литература США.
Конец XVIII столетия отмечен рождением американского романа. Среди писателей, выступавших в этом жанре, следует выделить в первую очередь Хью Брекенриджа и Чарльза Брокдена Брауна.
В историю американской литературы Хью Брекенридж (1748—1816), соавтор Френо в поэме «Восходящая слава Америки», вошел романом «Современное рыцарство». Роман печатался выпусками. Первый появился в 1792 г. и вместе с выпусками 1793, 1794 и 1797 гг. составил первый том. В 1804 и 1805 гг. увидели свет части второго тома. Брекенридж продолжал работу над книгой, и в 1815 и 1819 гг. вышли переработанные издания его крупнейшего творения. Следуя прежде всего традициям английского романа XVIII в., писатель строит произведение как сатирический роман-путешествие. Но образы главных персонажей, капитана Фарраго и его слуги Тига О’Ригана, очевидная параллель знаменитой паре Дон Кихот — Санчо Панса. Сходство оказывается, однако, чисто внешним: герои Брекенриджа так и остаются условными фигурами, лишенными объемности и подлинной жизни.
Роман рисует панораму американской жизни первых послереволюционных лет. Своеобразие предложенного в нем художественного решения в том, что автор подходит к проблеме американской демократии не с апологетических, а с критических позиций. Сделав ее объектом сатиры, Брекенридж, однако, подвергает осмеянию не саму идею демократии, а практику американского общества, самодовольно именующего себя оплотом демократии, а на деле поправшего ее заветы.
Остроумно отводя в предисловии возможные нападки придирчивых критиков, писатель утверждает, что его единственное желание — дать образец безупречного слога, содержание же романа, по его словам, вообще не заслуживает серьезного внимания (последний аргумент был повторен М. Твеном в «Приключениях Гекльберри Финна»). На самом деле все обстоит совершенно иначе: целью Брекенриджа было разоблачение пороков американского общества. Избранная им форма романа-путешествия давала возможность свободно вводить в ткань повествования явления, представлявшие различные стороны американской действительности. Перебираясь из одного города в другой, герои сталкиваются с бесконечными злоупотреблениями, подлогами, махинациями, в которые втянуты не только мелкие мошенники или крупные дельцы, но и почтенные граждане, служители закона, преподобные отцы церкви и проповедники, досточтимые наставники юношества и ученые мужи, государственные чиновники и члены Конгресса. Этой веренице нет конца.
Но такое нанизывание эпизодов, позволяющее автору фактически беспредельно расширять охват действительности, не приводит к повышению динамики действия. Связь между эпизодами очень слаба и носит по преимуществу механический характер. В отдельные главы выделены авторские размышления по поводу изображаемых событий, также тормозящие развитие действия. Очевидно, что Брекенридж не столько уповает на убедительность созданных им образов, сколько на откровенно дидактические приемы. Таким образом, «Современное рыцарство» занимает промежуточное положение между романом и эссе (позиции которого в американской литературе XVIII в. были очень сильны), хотя в структуре романа роль художественного элемента на протяжении первого тома возрастает. Опыт Брекенриджа не прошел бесследно. Его сатирическая линия была продолжена в американской юмористике, от которой писателя отделяло, однако, несколько десятилетий.
Писавшиеся одновременно с «Современным рыцарством» произведения Чарльза Брокдена Брауна (1771—1810) были уже романами в полном смысле слова. Духовное формирование писателя проходило под сильным влиянием идей Просвещения, ему были знакомы сочинения французских и американских просветителей, в том числе «Энциклопедия». Начинал Браун с публицистики. Увлекшись концепциями Годвина, он посвятил один из своих первых трактатов проблеме женского равноправия. В своем художественном творчестве писатель опирался еще на одну европейскую традицию — традицию готического романа. Во многом следуя ей, Браун пишет романы «Виланд» (1798), «Ормонд» (1799), «Эдгар Хантли» (1799), «Артур Мервин» (1800), «Клара Хауард» (1801) и «Джейн Толбот» (1801). Созданные в столь короткий срок романы отмечены сходством мотивов, ситуаций, некоторых сюжетных линий, а также несколько лихорадочной напряженностью повествования. В свое время они были популярны и на родине писателя, и в Европе, где ими зачитывались даже Китс и Шелли.
Обратившись к жанру готического романа, Браун заметно трансформировал его. Наиболее ценной стороной таких произведений писатель, несомненно, считал их повышенный драматизм, связанный с элементами таинственности. Однако, произведя соответствующую переакцентировку, он исключил из своих книг объяснения, так или иначе связанные с вмешательством потусторонних сил, предложив сугубо рационалистическое истолкование таинственных событий и роковых обстоятельств. В то же время можно говорить о воздействии на творчество Брауна отдельных произведений современных немецких писателей («Вертер» Гете), хотя в целом увлечение ими в Америке осталось скорее фактом литературной жизни, нежели литературы.
Романы Брауна сосредоточены на исследовании темных сторон человеческой психики, и хотя его описания внутреннего мира персонажей недостаточно тонки, он демонстрирует завидное разнообразие приемов, используя в этих целях воспоминания героев, догадки, ассоциации,
обрывки разговоров, сомнамбулические состояния и особенно удачно — сны. С наибольшей силой проявилась незаурядная литературная одаренность Брауна в передаче кризисных состояний, приводящих к распаду личности. Подобная ситуация положена в основу первого и, по мнению части исследователей, лучшего его романа — «Виланд». Охваченный неистовым желанием обрести милость божию, его герой, Виланд, пытается доказать беспредельность своей любви к господу и, приняв голос чревовещателя за повеление свыше, убивает жену и детей.